Ирина Валерина - Когда Шива уснёт [СИ]

Когда дело уже близилось к вечеру, и все перспективные исторические объекты в округе получили должную порцию внимания, Эви решила, что пора брать инициативу в свои руки и предложила как бы между делом:

— А давай зайдём в чайную на Ма́несова? Нам как раз по пути. С виду неказисто, в полуподвале, окна вровень с асфальтом, представляешь? Но внутри у них замечательно, колоритная такая атмосфера, в восточном стиле: подиум с тюфяками, низкие кресла, много красного в отделке, бахрома, шитые золотом птицы… — Эви мечтательно улыбнулась. — Люблю на подиуме сидеть, обложившись подушками, — там замечательно графика рисуется, свет от окна мягкий. А еще вафли у них дивные… Ты сладкоежка, кстати?

Тадеаш не успел ответить, как она подытожила:

— Ну, всё равно попробуй, обязательно — это нечто! Кофе неплох, но они больше по чаю, конечно, — вот мате рекомендую, умеют готовить. Я там завсегдатай, почти каждый вечер забегаю, меня всегда ждут. Здорово же, когда тебя ждут?

Он кивнул утвердительно. До встречи с Эви его это мало волновало, да и ждать, собственно, было некому. Но сейчас сама мысль о том, что его может ждать Эви, очень согревала. Эвика благодарно сжала его ладонь.

— Скоро уже, тут рядом. А, ещё что хотела тебе рассказать! Ты, наверное, думаешь, что я болтушка жуткая, да? — Она бросила на него быстрый взгляд, улыбнулась. Тадеаш не удержался от ответной улыбки: девочка, маленькая девочка! Нежность поднималась в нём, как океанская вода во время прилива. Это тоже было внове. С ней всё было внове. В ней было всё.

Эви, нетерпеливым жестом откинув с лица волосы, взметённые порывом ветра, продолжила:

— В мою чайную старичок один ходит: сухонький такой, невысокий, с седой гривой. Он до самого лета носит пальто, плотные брюки и тёмно-синий клетчатый жилет поверх сиреневой рубашки — всегда в такой гамме, да-да. Такой аккуратист, что ты, — ботинки сияют в любую погоду! Подозреваю, что у него есть связи среди потомственных чистильщиков обуви. Обычно занимает столик напротив моего, долго пьёт кофе из мензурочной чашечки и посматривает в окно на прохожих. Я тоже люблю смотреть в окно, там видны преимущественно ноги, поэтому можно сочинять забавные истории про этих людей. Мы с ним часто переглядываемся и улыбаемся друг другу. У него добрые и немножко грустные глаза. Чудесный человек, чудесный! Знаешь, — Эви на секунду задумалась, — я думаю, что это не просто старичок, а старое, мудрое пражское время… А, ну вот и чайная, смотри, как мы быстро добежали!

И действительно, Тадеаш, с удовольствием слушая забавный её рассказ, не заметил, как они добрались до чайной.

Да, внутри все было так, как она и говорила: уютно, колоритно, и при этом дивно пахло свежеиспеченными вафлями. Конечно, они заказали по порции десерта и чуть позже с нескрываемым удовольствием умяли вкуснейшее лакомство. Правда, Тадеаш не мог сказать, что насытился. Со времени обеда прошло уже несколько часов, и он с лёгкой грустью вспомнил о недоеденном в Пивном Саду «вепревом колене» — но решил пока что попридержать свою плотоядность. Да и близость Эвики уводила течение мыслей в ещё более приятное русло. Эви допила кофе и промокнула губы салфеткой. Тадеаш отметил, что на бумаге не осталось помадных отпечатков, от которых его обычно передергивало. Он не любил всё ненатуральное — возможно, потому, что в силу специфики своего бизнеса хорошо понимал разницу между живым и предметным.

Звякнул колокольчик на двери. В чайную зашла женщина средних лет, ведя за руку девочку лет трёх. Обе они были похожи между собой и излучали полную взаимность. Малышка отпустила руку матери, подбежала к соседнему столику и забралась с ногами в низкое кресло. Оправила модную «взрослую» юбку, чинно сложила на коленках пухлые ладошки и скорчила Эви премилую рожицу. Та радостно улыбнулась девочке в ответ. Мама малышки, проходя мимо столика, поздоровалась с Эви и Тадеашем так тепло и приветливо, точно они все были хорошо знакомы, — но нет, просто женщина радовалась тому, как принимают её дочь. Чувствовалось, что это любимый ребёнок. Тадеаш, никогда не имевший дела с детьми и всегда видевший в них больше докуку, нежели причины для радости, внезапно ощутил странное стеснение в груди. Мысль о том, что у них с Эви может быть общий ребёнок, не была для него невозможной изначально, но именно в эту минуту он понял, что эта мысль действительно хороша. Неожиданная, и от того слегка кривоватая улыбка появилась на его губах.

Засмотревшись на девочку, Эви не сразу перевела на него взгляд.

— Правда же, она чудесная?

Он согласно кивнул: девочка в самом деле была очень мила.

— А… у тебя есть дети? — неожиданно для себя выпалила Эви. И тут же поморщилась, досадуя на свою поспешность. — Прости. Я… В общем, отвечать не обязательно.

Тадеаш пожал плечами:

— Отчего же, мне не сложно ответить. Нет. Детей у меня нет. Жены — тоже. Равно как и постоянной подруги. Я закоренелый холостяк. Свободный…

— …как ветер? — Эви лукаво улыбнулась. Признание Тадеаша очень её обрадовало, но она старалась не подавать виду.

— Ну да, он самый, — Тадеаш пожал плечами. — Не спрашивай, почему… Хотя можешь и спросить, секрета нет: я никогда не имел потребности в постоянной связи. А случайности в виде незапланированных детей в моём случае исключены от слова «совсем».

Эви озадаченно нахмурилась:

— Хм… Наверное, что-то личное, да? Надеюсь, ты… здоров? Ох, прости, снова я лезу не в своё дело…

— Почему же так сразу «не в своё»? Если ты хочешь знать, фертилен ли я — ответ утвердительный. Но я не хочу заводить детей с безразличной мне женщиной, только и всего. Кстати, я готов ответить на любой твой вопрос, мне нечего от тебя прятать. С одной оговоркой: не на все вопросы могу ответить прямо сейчас, тому есть объективные причины. Но обещаю, что всё, что ты захочешь знать обо мне, раньше или позже станет тебе известно.

Подавшись вперёд, Эви внимательно слушала. Лицо её было задумчиво. Она оценивала слова Тадеаша. Повисла пауза, нисколько не обременительная для обоих. Наконец Эвика заговорила:

— Да, ты не играешь со мной. Но ты меня интригуешь самим фактом своего существования. Ты очень хороший и… странный. И ты не выходишь у меня из головы.

Тадеаш откинулся на спинку глубокого кресла, свёл пальцы «домиком» и спросил, улыбаясь:

— Если не сложно, поясни, в чём выражается моя странность?

Эвика замялась:

— Ну-у… Ты такой… Выпадаешь из стандарта, вот! Ты очевидно не беден. Не похож на сынка, проматывающего папенькино наследство. Я склонна думать, что ты хорошо обеспечен и наверняка сам себе хозяин — это чувствуется по твоей уверенности, ты самодостаточен. Однако при этом за всё время нашего общения я не видела, чтобы тебе звонили на мобильный. — Эви усмехнулась. — Смешно звучит, наверное. Но ведь это правда, мне приходится общаться с бизнесменами — вернее, пытаться пробиться к ним сквозь нескончаемую череду звонков и мейлов. Да и в редкие минуты тишины они себе не принадлежат. А вот ты свободен от дел, как будто… Но разве так бывает?