Валерий Строкин - Небесное Притяжение

— Димка, все будет хорошо.

— Дай Бог, по неволе задумаешься о жребии, который с тобой разыграл всевышний.

— Сами разыграли, — вступился я за Творца, хотя тому всегда было до лампочки, никакого участия в моем появлении на этот свет он не принимал.

— Знаешь, у меня никогда женщины не было, — неожиданно признался Хвалей.

— А Леся, у неё неплохой вкус? — я вспомнил трусы с китами.

— С ней я был знаком три месяца, — хмыкнул Хвалей вспоминая. — Поэтому, серьезно не переживал, когда получил письмо про свадьбу. Флаг в её ласковые руки. Сейчас понимаю, как все смешно и не серьезно. Простое юношеское влечение, а не любовь с первого взгляда. Всегда хочется, чтобы рядом была прекрасная половина.

— Ты не веришь в любовь с первого взгляда?

— Верю, но у меня ещё не было. Жду. У тебя были женщины?

— Не так, как у Хвоста. Разврат и беспорядочные половые связи.

— Я серьезно.

— Ну, кое какой опыт имеется, — смущенно пробормотал я, вспоминая эротические игры с одной девушкой со сборочного района. Она на шесть лет старше и зовут её Рита. У неё есть репродукции Моне, которого она очень любит. Обещала писать письма и не написала ни одного. Умница, я бы ей не ответил.

— Первый сексуальный опыт был в хабзарне, со старшекурсницей Аварией.

— Странное, для девушки имя, — рассмеялся Хвалей.

— Ей оно шло. Она росла как пацан, в обезьяннике побывала. Рассказывала, как её пытался изнасиловать один воспитатель. Авария не растерялась, схватила за член и пригрозила, что вырвет с мясом.

— Теперь понятно, почему у неё такое имя.

— Не поверишь, держа преподавателя за краник, привела к старшему завучу по воспитанию.

Мы рассмеялись.

— И что?

— Ничего, воспитатель месяц, с опухшим членом по коридорам ковылял, как неудавшийся балетмейстер. Так прославился, что пришлось уволиться. После этого, к Аварии больше никто не решался приставать.

— Красивая девушка?

— Красивая. У каждого своя красота. — Я представил Аварию: высокая, худая фигура подростка, не успевшая превратиться в женскую. Короткий, светлый ежик волос и всегда серьезные серые глаза. Над левой бровью едва заметный след шрама. Как и я — любительница пива, драк с пацанами. Она брезговала косметикой, но обожала джинсовые вещи. Еще одна белая ворона Черного Города. Сейчас, она должна была работать в общепите.

— Меня от случайных и неслучайных половых связей и соблазнений, защищали приемные. Гению, считали они, знакомство с девушками вредит. Только я не вундеркинд, — хмыкнул Димка. — Бежать надо, к черту.

— Убежим, — пообещал я.

— Как?

— Увидим. Не переживай Димка, будут у тебя девушки.

— Я не переживаю.

— Я тебя с такими познакомлю — закачаешься.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Хвалей довольно рассмеялся.

— Ещё хочу мороженое и торт шоколадный, — мечтательно произнес он.

— Так ты сластена?

— Ага, сластена.

— Обещаю, будут тебе какао с молоком и торт с мороженым. — Сыпал я опрометчивыми обещаниями, пусть смеется — ночь короче дня.

— Знаешь, море увидеть хочу. На волнах покачаться, поваляться в теплом песке, послушать, как оно шумит. Я два раза ездил на море с приемными родителями.

— А я видел море только в фильмах и на картинках.

— Значит нам, прямая дорога из лазарета к морю.

— Найдем затонувшую каравеллу с ацтекским золотом, или пиратскими сундуками. Справим ксивы и заживем припеваючи: каждый день с шоколадными тортами, мороженым и красивыми женщинами. Купим белые штаны и черные пиджаки. Нацепим солнечные очки, в зубы — по здоровенной гавайской сигаре, на ноги — лакированные штиблеты. Как думаешь, такое возможно?

Димка промолчал. Я приподнялся на локтях, заглядывая в соседнюю кровать. Приятель спал, улыбаясь во сне: верно видел себя на берегу моря, в окружении топ моделей, по уши в мороженом и в сбитых сливках.

Я стиснул зубы. Слышишь, Создатель, пусть все что я видел и наговорил, окажется моим и только моим бредом — я согласен, но только пусть он проснется утром и все вспомнит.

Раскрыл тетрадь и посмотрел на роспись Димы.

«Я боюсь» — несколько раз зачеркнуто. Ниже: «Максим, не забудь про побег — 25 июля, утром и помни про меня». Подпись — Дмитрий Хвалей.

Я проснулся от голосов, кажется для меня это становится обычным явлением.

— Как вы думаете, Никанор Аверьянович, они еще спят?

— Вы сомневаетесь, Ишим Ниязович, или не видите? Сонные таблетки — мое изобретение. Если вы скомандуете: «Рота подъем!», и хлопните в ладоши — они проснутся.

— Как вы думаете, они помнят?

— Смотря что, вы имеете в виду. Сейчас трудно сказать насколько деградировала их память. Жаль, что вы не были на испытаниях которые проводились на Северном полигоне полгода назад. Регрессирование памяти увеличивается с каждым днем. Я бы сказал: набирает скорость. Обратный процесс невозможен. Если вчера, как говорит Сан Саныч они не помнили нескольких дней, сегодня из памяти выпадет от двух до трех месяцев.

— Таким образом, они превращаются в идиотов? — бас Сан Саныча.

— Вас это не касается.

— Хорошо, вчера мы объясняли больным, что они попали в больницу, потому что в роте была эпидемия гриппа.

— Отлично и будем придерживаться этой концепции.

— Вчерашнее пробуждение прошло без эксцессов? — восточный акцент.

— Так точно, ребят поднял Мишаня. Я все описал подробно в рапорте.

— Мы его прочтем, обязательно.

— Кто-нибудь вел себя странно? — восточный акцент.

— Мишаня говорил, что больше всех беспокоился и задавал провокационные вопросы больной по фамилии Клон.

Я почувствовал, на себе указательный палец и несколько пар глаз.

— Вопросы какого типа?

— Почему здесь только их отделение? Он проснулся раньше всех и видел в палате сержанта Рыжкова.

— Который погиб от ножевых ран?

— Так точно.

— Военные испытывали Бешенного? — восточный акцент.

— В малых дозах.

— Клон, — восточный акцент, — что-то я о нем слышал.

— Конечно слышали, это опытный образец из Завода. Помните?

— Ах, да — ПУОЭЛИЧ, о нем много писали.

Мне захотелось подняться и набить им морды.

— Никанор Аверьяныч и Ишим Ниязович, Ниночка сообщила, в кабинете стынет завтрак. Оставим ребят, пусть их поднимает Мишаня.

— Что на завтрак?

— Как обычно, все легкое, — Сан Саныч рассмеялся, — поджаренные хлебцы с маслом и икоркой, бекон, яйца, апельсиновый сок, чай и кофе на вкус.

— Легкое, — согласился обладатель восточного акцента.

— Завтрак, так завтрак. Распорядитесь, чтоб Клона нам доставили на осмотр в первую очередь. Этот голубчик меня заинтересовал. Знаете, Ишим Ниязович, я сожалею, что проекты с клонированием сейчас находятся бумажной стадии, все-таки это был большой прорыв в науке. Мы могли бы использовать… — голоса стали удаляться.