Валерий Строкин - Небесное Притяжение

— Профессор, вы вполне серьезно говорите?

— Нет, — простонал профессор. — Простите я не хотел вас обидеть.

— А я хочу тебя убить.

— Это ничего не изменит, — Никанор Аверьянович попробовал улыбнуться. — Мы, как и вы служим Родине.

— Это не служба, это предательство, — не согласился Димка.

— Но ведь на ком-то надо испытывать, — раздраженно заметил Ишим Ниязович.

— На себе испытывайте.

— Вы не понимаете, тот подвиг который совершили, — сказал Никанор Аверьянович.

— Заткнись, — попросил Димка и посмотрел на меня.

— Максим, у меня такое ощущение, словно я разговариваю с сумасшедшими. Может они тоже себя чем-то облучили, чтоб избавиться от лишних чувств.

— Ребята, я понимаю, каково вам сейчас, — подал голос Сан Саныч.

— Закрой пасть, что ты можешь понимать? — посоветовал я.

Ниночка всхлипнула, прижала к лицу салфетку.

— Вам лучше, положить пистолет на стол, — продолжал Сан Саныч, — и вернуться в палату. Обещаю, мы этот инцидент забудем.

— Я быстрее, — усмехнулся Димка.

— Здесь не проводятся опыты, мы будем вести за вами обычное амбулаторное наблюдение…

— Если ты не заткнешься, я тебя убью, — пообещал Димка. Сан Саныч обиженно замолчал.

— Какой гуманитарий, — я покачал головой. — Итак, Специальные Военные Войска созданы для испытаний нового оружия?

— Да, — кивнул Никанор Аверьянович. — Наши работы строго засекречены и научный мир едва ли подозревает о великих открытиях которые совершило наше бюро.

— Так, всем встать к стене, — скомандовал Хвалей.

Медперсонал послушно выполнил приказ, чувствуя по голосу, что парень не шутит.

— Вы нас расстреляете? — зарыдала Ниночка. — Клянусь, я ничего не знала.

Я прошел к столу Сан Саныча, выдвинул верхний ящик и извлек из него кобуру с еще одним ТТ. Уж очень часто доктор двигал ящичком, не решаясь сунуть руку.

— И правильно сделали доктор, что не решились, — заметил Хвалей.

— Значит так, профессора, сейчас вы нам поможете покинуть это заведение. Вместе с вами, мы выйдем из корпуса, пройдем контрольно-пропускной пункт. Вы ведь приехали на машине? — спросил я.

Мы видели припаркованную возле дежурной будки черную «Волгу».

— Да, — ответил Ишим Ниязович.

— Придумайте, что скажете часовым, чтоб они пропустили нас вместе с вами.

— Так точно.

— Мы не хотим применять оружие, но если придется, сами понимаете, нам терять нечего, — предостерег Хвалей.

— На вашем месте я бы остался, — угрюмо повторил Сан Саныч. — Вас быстро поймают.

— Док, последние дни я предпочитаю провести вне больницы, — ответил Димка.

Ниночку и Сан Саныча, профессора, под нашим руководством, надежно привязали к спинкам кресел, заклеили рты бактерицидным лейкопластырем. Я заглянул в столовую. Мишаня продолжал спать, его голова распухла от шишек. Хвостов и Дылдин обновили порции. Как и следовало ожидать, от участия в побеге отказались. Правильно сделали. У четверых, шансов скрыться, меньше не на половину а почти на все сто процентов. Я посоветовал им отправиться в комнату отдыха, сказав что там есть видеомагнитофон и телевизор.

С замершими сердцами, спрятав пистолеты в карманах пижам, вышли на улицу. Профессора шли впереди, едва переставляя ноги. Мы были готовы к чему угодно. Профессора это чувствовали.

— Понадобится, прорвусь с боем, но здесь не останусь, — сквозь зубы прошептал Хвалей.

Я крепче сжал в кармане пижамы пистолет:

— Постараемся обойтись без крови.

— Нас тоже никто не жалел.

Мы забрались в черную «Волгу», на задние сидения. Хвалей мстительно прижал к боку Никанора Аверьяновича пистолет, тот сидел за рулем. По лицам профессоров катились крупные градины пота, когда они притормозили возле шлагбаума и возле машины встали с автоматами на изготовку двое сержантов. Из дежурки вышел старлей и направился к «Волге».

Никанор Аверьянович опустил тонированное окошко.

— Здравствуй Слава, — поздоровался он со старшим лейтенантом.

— Здравствуйте, Никанор Аверьянович. — Я видел, вы в машину двух больных садили? — По лысому затылку Ишима Ниязовича побежали соленые ручьи.

— Совершенно точно, они нужны нам для обследования.

— В сопроводительных документах не было указано, что вы возьмете больных.

— А я не беру их на весь день, Слава. К обеду доставлю, мне необходимо провести срочное обследование в институте и если я считаю, что обстоятельства важны, а я так считаю, я имею право, — голос профессора повысился.

Старлей смущенно отступил от машины.

— Да я ничего не хотел сказать, просто уточнить, что вы взяли двух больных из четвертого блока.

— Совершенно точно. Сан Саныч принесет вам документы и справки позже… — Хвалей утопил ствол пистолета в боку Никанора Аверьяновича. — Профессор всхлипнул, — Ну и жара сегодня.

— Так точно, — старлей козырнул и дал знак поднять шлагбаум. За шлагбаумом, отъехали в стороны железные створки ворот. «Волга» выкатилась на бетонную полосу, с двух сторон окруженную лесом.

— А теперь поддай газу, — крикнул Хвалей в ухо профессору и откинулся на спинку сиденья.

Он оглянулся на меня, его глаза блестели.

— Здорово, Максим! У нас получилось! Ий-хо-хо! — Выкрикнул он заставив вздрогнуть профессорские спины.

— Получилось, — мы пожали друг другу руки.

— Куда ведет дорога? — спросил я.

— На испытательный полигон, — ответил Ишим Ниязович.

— Ближайший город?

— Завод.

— Что? — воскликнули я и Хвалей.

— Вы считали, что находитесь в другом месте?

— Нам не говорили, где именно мы служим. Посадили в самолет и инсценировали перелет, вот козлы.

Ишим Ниязович пожал плечами:

— Значит военная тайна.

— И где город?

— Сразу за испытательным полигоном.

— Это как?

— Испытательным полигоном, являются земли на которых когда-то стояла атомная станция, со злополучным четвертым блоком. После того, как произошла авария, эту землю объявили зоной отчуждения и оградили «Великой Китайской Стеной». Так мы называем бетонный забор, который окружает эту территорию. После того, как установился естественный радиоактивный фон, территорию передали военному ведомству.

— М-дааа, — протянул Хвалей.

— Ловко водите за нос, — сказал я. — Значит ваш институт или, как вы называете — бюро, в Черном Городе?

— В пригороде. Позвольте спросить, — вмешался в разговор Никанор Аверьянович, — как вы себя чувствуете, Клон?

— Отлично.

— Странно, в отличии…

— Если вы знаете мою биографию не стоит о ней вспоминать, — перебил я.

— Извините, но вы ведете себя не адекватно ситуации и я предполагаю, что вы…

— Это потому что, сперму для родильной колбы взяли у Генерального Секретаря Центрального Комитета Партии, — сказал я.