Юрий Леляков - Четыре круга судьбы

(А: «По сравнению ещё кое с чем — и рвота покажется торжественной трапезой»? Кто сказал, по какому случаю?)

Всё — как-то… равновероятно! Шли, ехали, их оставили, они бежали…

И… Как их звать? Откуда знал их?

Тоже странно: будто знал, а теперь…

Двое… нет, трое — со светлой кожей (ну, относительно) и светло-коричневыми длинными волосами разных оттенков: двое постарше, один — чуть моложе (кого?)…

Ещё у троих… четверых… нет, пятерых — кожа темнее; один — в очках, волосы чёрные, вьющиеся… Одна девочка, остальные — мальчики…

Хотя… а сам?

Вот именно: должен помнить… себя! А какая у него кожа: тёмная, светлая?..

И — где теперь все? Тут же, рядом (где — «тут»)?

А вдруг… никого? Он — один?..

…Глаза в испуге — открылись в темноту.

Мертвенный квадрат окна — как и ожидал…

Но — где? Та комната (откуда бежали); другая (откуда ушли); вагонное купе… (Какое? Разве их не ссадили, оставив там?..)

Или… Сколько прошёл потом — то почти теряя сознание, то в полусне, лишь автоматически продолжая идти, ведомый чьей-то рукой, крепко ухватившей его запястье? И — несколько раз охватывало чувство полной безнадёжности: хотелось забыть обо всём, сдаться, прекратить борьбу! Или — бежать куда-то, не разбирая дороги; но не было сил не то что идти — остановиться…

…Он ещё пробовал вспомнить — но не получалось. Будто туман заволакивал всё, не давая извлечь из вязкой пелены обрывки воспоминаний…

…Они ещё долго шли вдоль кустов; потом вышли к какой-то стене — и шли вдоль неё то в одну, то в другую сторону, возвращаясь… Наконец протиснулись в какой-то проход; за той стеной — оказалась другая… Шли — прижимаясь уже к ней…

Потом кто-то — повёл остальных в одиноко стоявший на дальнем тупиковом пути пассажирский вагон…

(Или — и этого не было? Да… что же, наконец, было?

И — что окажется перед глазами, если их открыть?..

Пляж, какое-то озеро, а они — в лодке? Или…)

А вокруг… тихо? Будто рядом — никого?

Но — сквозь веки пробивался свет. Вроде бы — серый, утренний? Или — пасмурный?

И… всё же вагон? Тот, каким их везли сюда? Или — тот, что нашли потом?

Смутные очертания — вагонной полки, рамы окна…

…— Проснулся? — прозвучало из этой серой неясности, заставив вздрогнуть.

— Кажется, — вырвалось у него. — А что… То есть… где я?

— Если бы мы знали! А то… Мы тебя откуда-то знаем, но не помним, кто мы…

— Как? — рванулся он в испуге, и тут увидел говорившего. (Одного из тех пятерых, с тёмной кожей!)

— Да, только смутно представляем… Вот например, своё имя — помнишь?

— Жангир, — не задумываясь, ответил он.

(И тут же усомнился: а не… Жанлар? Или ещё иначе? А ведь своё имя — забыть нельзя?)

— А я… Мидикран, или Мидакрин… Вот так — вроде увереннее… Кстати — а фамилия? У тебя же имя состояло не из одного слова?

— Нет, из двух. Кажется… Но я… второго не помню! Жангир, и всё… А ты?

— Вот именно! И у нас всех — так!

— И я тоже: «просто» Дартал, — донеслось из-за переборки. — И, когда пытаюсь что-то вспомнить… Вот скажи, ты помнишь какие-то события прошлого: своего, и нашего общего, и — откуда знаем друг друга? Попробуй!

— Действительно не помню, — едва попробовав, понял Жангир. — И как это…

— Ну, хоть кого-нибудь? Или: где жил, чем увлекался, какие-то события… Получается?

— Нет, — вырвалось у Жангира уже в испуге. — А только, где мы жили… сначала! И потом — как бежали, и — этот вагон, и ещё тот дом! А до того…

— И я так, совсем мало, — признался Мидакрин. — Где, с кем жил сначала — не помню! Потом — будто учился в монастырской школе…

— А хоть что-то из своей жизни… до того? — спросил Дартал. — И вообще: давайте знакомиться подробнее!..

(Вот именно: надо же знать… тех, кого знал! Странно!)

— Куда уж «подробнее»! Говорю: помню, что вроде бы — Мидакрин, учился в… Но это — так, сведения, без каких-то образов! Место, семью, родственников — не помню!..

(И у Жангира — всё сдавило ужасом… Пустота — в памяти, в сознании!

Хотя… Кажется, был брат? Один — или двое? Старшие, младшие? А… лица, имена?

А где жили: дом, местность вокруг? Понимал, что должен помнить — но… пусто!)

…— Ладно. Давайте хоть эти… сведения! — еле вырвалось у него. — Что кто помнит о себе…

— А что? — вновь начал Мидакрин. — Ни места, ни даты рождения! Что ещё должно быть: национальность, имена родственников… Хотя подождите! Национальность — как-то: «нбе…» Нет: «гла…» А вроде бы от рождения — 13 лет 285 суток; и жил не там, где родился — переезжал с места на место! Но — всё смутно, ничего определённого! И… не было близких людей? Никого! Семья, но им — не родной!

— Но что помнишь? — спросил Дартал.

— Сначала, раньше всего — какая-то деревня… И дети, и взрослые — дрались, швыряли одни в других камнями… Потом — отдан в город, в школу, там — само имя мне изменили… А почему школа при монастыре… и какой веры — думаете, знаю? И ни имён, ни названий — всё как в тумане…

«А я?»— подумал Жангир, но… понял, что и это вырвалось вслух! — У меня… был кто-нибудь?

— Так что возвращаться не к кому, искать некого… — закончил Мидакрин. — А правда: кого ты помнишь?

— И были же, но… один старший брат и два младших, или наоборот? Родители… или — мать и бабушка, или — родители матери… И сейчас кто-то вспоминается, но… они ли это? И город — едва помню! Какие-то улицы — и всё…

— А улицы как назывались?

— Да какая-то ерунда: Служебная, Пропускная… нет, Проходная, Однотрубная, ещё — Добропорядочности… Разве могут так называться? Бред какой-то!..

(Хотя… А почему — бред?)

— А хоть свой возраст помнишь? — спросил кто-то.

— 15 лет 167 суток, — Жангир и не удивился, откуда это всплыло в памяти. — Ну, а школа… такая же, как у Мидакрина? Чувствую, приятного мало…

— А мне 13 лет 361 день, — вспомнил Дартал. — То есть, уже почти 14. А где, с кем жил… Сменил несколько мест, что ли? Даже боюсь вспоминать что-то ужасное…

— А правда: что ещё знаем, помним? Чем увлекались? — донёсся из-за переборки ещё голос.

— Может, начнём называть себя? — предложил Дартал. — И тогда уж…

— Таннуд, — ответил тот же голос, и появился темнокожий мальчик в очках. — Или Таннур… И тоже не пойму: из знатной семьи, или «грубой»? Будто помню — и так, и так… А возраст: 14 лет и всего 1 день? То есть… вчера — день рождения? Или нет, кажется: 15 лет 64 дня…

— Да, что это с нами! — донёсся ещё голос. — Но и мне почти столько: 15 лет 48 дней. А зовут… Френла, что ли? И жила в чужой семье, подброшена при рождении — но узнала только потом! Или: хотели ещё выдать замуж, бежала… но в этом возрасте? И тоже всё смутно…

(Так… Уже пятеро! А — сколько всех? Вот — тот, со светлой кожей… Есть тут?)