Юрий Леляков - Красные сферы (часть 1)

— Где тут кто? — спросил Ферганский. — Я уже забыл.

— Тот, кто с контейнером — Хоровогоо. Тот, что стоит у пирамиды — Фахиоро. А третий — Веххефóу, экзобиолог. Это он тогда смотрел в микроскоп. Разве вы не узнали?

— Нет. А зачем вы ещё раз опустились на поверхность Марса, если исследования закончены?

— Во-первых, чтобы выгрузить культуру бактерий обратно — держать её у себя на корабле мы больше не могли… Во-вторых, нам надо было установить пирамиду… знак того, что мы посетили эту планету.

Веххефоу поставил свой «штопор» строго вертикально и включил какой-то тумблер на боку его цилиндрической рукоятки.

Штопор стал медленно входить в камень. Когда он вошёл по рукоять, Веххефоу снял с него цилиндр. Все втроём взялись за пирамиду снизу, перенесли и надели маленьким отверстием нижней грани на конец штопора. Потом Фахиоро достал из нагрудного кармана какой-то предмет, похожий на пистолет, и направил его в зазор между камнем и основанием. Из пистолета ударил огненный луч. Во все стороны полетели искры.

Масштаб стал меняться. Пирамидка приближалась. Стало видно, что на одной из её граней изображена сделанная в виде развёртки цилиндра карта звёздного неба Марса (впрочем, она почти ничем не отличалась от карты земного неба). Альфа Центавра была отмечена стрелкой…»

(Но… тут-то «чисто литературных деталей» — нет?)

«…— Это мы сделали для тех, кто посетит Марс вслед за нами, — сказал Этороро. — И стрелку у нашей звезды мы сделали для них…

— А какая ваша звезда?

— Альфа Центавра. Разве вы забыли, как я называл расстояние до неё?

— Да где мне знать всё это! Я ведь только водитель троллейбуса, хотя и с дипломом инженера…

— Вот я тоже удивляюсь. Забиваете себе в средних школах голову кучей ненужных знаний, а расстояния до ближайших звёзд не помните…»

(Или «чисто литературное» всё же вплелось?

Или… Миг прозрения: «альтернативная» α Центавра! Та же система — в иных измерениях!

Хотя… а Фрхольм по тексту Захара — в каких?)

«…Этороро встал, и, вынув что-то из ящика стола, вложил в проектор.

— Разве не надо, чтобы проектор остывал? — спросил Ферганский.

— Не надо.

Экран опять вспыхнул. Теперь на нём появилась тёмная каменистая пустыня с низко нависшими плотными облаками, сквозь которые слабо проникал солнечный свет. По ней, огибая камни, двигался зонд-разведчик.

— Да, кстати, ваша Федерация состоит из шести планет с собственной цивилизацией. А сколько у вас планет, где нет своего разума?

— Сорок одна, включая спутники и переходные тела, вроде вашего Юпитера.

— И неужели вы на них не живёте? Зачем же вы тогда исследуете космос, если не стремитесь его освоить?

— Мы не стремимся владеть всем, что видим, и не претендуем на чужое. А если вы до сих пор не поняли, я повторю вам то, что уже говорил. Вы не хотите умерить рост своей непомерно разжиревшей цивилизации и считаете целью своего существования перестройку и уничтожение природы в угоду ей. Ваша мораль такова: «Делай своей собственностью и используй всё, что видишь». Потому вы и сатанеете при виде крупных ассигнаций. Для вас чужое то, что вы не в силах приобрести или украсть… При этом вы считаете, что сильный может не считаться со слабым, подчиняя себе всё. Вы так деспотичны и трусливы, что нет слов выразить это. Если бы земляне знали, что существуют те, кто помешает им грабить беззащитную природу… они бы не присваивали себе за это звание героя войны с безоружным… Да, мы им помешаем, потому что наша цель… объединить все цивилизации Галактики и общими силами… предотвращать космические катастрофы. И я уверен, что честные люди всей Земли будут с нами…

«…Кто же они всё-таки? — подумал Ферганский. — Почему они так плохо думают о нас? А впрочем, ведь и другие живые существа хотят жить не меньше людей, только мы никогда об этом не думаем. Выходит, мы убийцы? Да, а чем питаются они сами?»

— Синтетической пищей, — словно угадав его мысли, ответил Этороро, — и продукцией сельского хозяйства. Когда-то, правда, и у нас существовала охота. Но, когда борьба за существование стала переходить в мирное соседство, охота стала постепенно исчезать. Причём, этот процесс проходил так медленно и постепенно, что не нарушал природное равновесие.

— Но ваша цивилизация не развивается? Она стоит на месте? — спросил Ферганский.

Этороро обернулся и удивлённо взглянул на него.

— Развивается, если не понимать под развитием увеличение своего благосостояния за чужой счёт. Мы развиваем свою цивилизацию в области знаний о мире.

— Но ведь все тайны мироздания когда-нибудь исчерпаются. Чем вы…

— Ваши средневековые философы тоже были уверены, что знают, как устроен мир. Нет, тайны мира неисчерпаемы…

…В кадре появилась другая венерианская панорама. Она приближалась и вздрагивала. Впечатление было такое, что съёмки сделаны с испорченного самолёта. Вдалеке виднелись еле различимые в облачном тумане горы.

— Это мы снимали с гусеничного вездехода, — объяснил Этороро. — А вот что это такое, мы так и не узнали…

Прямо перед вездеходом на мутном фоне венерианского неба возник светящийся зелёный кристалл…» (Да! Икосаэдр!) «…Он резко надвинулся на кадр. Затем, судя по всему, камера отлетела назад. Кто-то перелетел через спинку кресла и упал на пол. Чья-то рука рванула рычаг…

Следующий кадр показал ракету, стоящую у вездехода, похожего на гоночный автомобиль на гусеницах. В правом борту вездехода была огромная вмятина…Правая гусеница лопнула и соскочила с колёс. Фахиоро и какой-то хэтохорорит с более длинными, чем у остальных, глазами устанавливали её на место. Хоровогоо в это время стоял у домкрата и ждал, когда можно будет опустить машину обратно…»

(Но… враждебный разум? Ведь явно — не природный объект! На Венере!

Или… Тоже — душа инопланетного астронавта? А они не поняли!..

Или — просто природный дух? Минеральной… природы, происхождения — потому и такой формы? Органической-то жизни там нет!

Хотя… Смогли — выйти в скафандрах, ехать?

И не «вездеход-самолёт», но — вид как с самолёта? Оптический эффект венерианской атмосферы?

Да, сколько мыслей — в один миг…

И — вагон долго не мог понять смысл этого эпизода? Что — в космических странствиях можно встретить таких духов?..)

«…Тут взгляд Ферганского упал на Этороро. Сходство его с хэтохороритом, устанавливавшим цепь на место, было так велико, что Ферганский даже вздрогнул от неожиданности. Ему почему-то до сих пор казалось, что Этороро и среди хэтохороритов должен казаться гигантом.