Бернар Вербер - Отец наших отцов [litres]

– Сами и ответьте.

Сандерсон выпил и заявил со своей странной улыбкой:

– Потому что мы не земляне.

И дальше астроном объяснил, что человеческий вид произошел не просто от примата, зараженного прилетевшей на метеорите бактерией. Человек, дескать, прямо в своем нынешнем обличье прилетел из космоса.

– Нет сомнения, что люди устроили кавардак на своей родной планете и уже не могли там оставаться. Многие наверняка погибли. Выжившие улетели и пожаловали сюда. Они забыли свою драматическую историю, как и свои опустошительные технологии. Они все начали с нуля. Доисторический человек был, должно быть, экологическим хиппи, добровольно отказавшимся от технологий своих предков.

– Близко к теории эволюции нашего друга из племени кикуйю, – высказалась Лукреция, вспомнив хозяина танзанийского бара.

Рядом с теорией Б («метеориты») она нашла в своем блокноте местечко для приписки «теория высадки инопланетных гуманоидов».

Исидор Каценберг опрокинул свой коньяк.

– Итак, мы здесь ради искупления, – резюмировал он. – Ваша теория близка к буддизму: люди перевоплощаются до тех пор, пока не находят правильный способ поведения. Наш вид кочует с планеты на планету, чтобы отыскать место, где мы сможем вести себя как «животные, достойные так называться».

Астроном кивнул.

– Люди – вид, искупающий на Земле свой грех. Они явились сюда «испить свою чашу», потому что в других местах натворили дел. Высадившись здесь, они решили доказать, что они «хорошие» существа. Что способны жить в полной гармонии с плодородной планетой. Сначала им, конечно, приходилось быть паиньками, но постепенно, век за веком, их сущность вылезала наружу. Как пружина, распрямляющаяся после долгого сжатия, на поверхность выступили дурные наклонности. Человеческая порода снова открывала огонь, колесо, железо… И несчетные способы всем этим злоупотреблять.

Все эти знания хранились до поры до времени в глубинных слоях человеческого мозга. После переселения на Землю все запамятовали не только о зловредности прежней жизни, но и об опасности этих добровольно отринутых знаний.

«Не прикасайся к древу познания, не кусай от яблока добра и зла», – предостерегает Библия.

Но люди все же вонзили в него зубы и теперь до смерти давятся косточками. Современный человек совершает те же ошибки, что его предки. Уроки прошлого не усвоены, поэтому оно непременно воспроизведется. Рано или поздно люди уничтожат свою планету, заселят другую, и снова начнется прежняя история. Сколько раз человечество будет совершать одну и ту же ошибку? Сколько планет погубит, прежде чем взяться за ум? Сколько планет мы, «паразиты Вселенной», уже успели погубить?

Астроном Бенуа Сандерсон в отчаянии заломил руки. Журналисты в тревоге наблюдали за ним. На столе стояла коробка с пятипалой конечностью, и они помнили, как трудно им было ее добыть. Теперь им не хотелось отказываться от открытия профессора Аджемьяна.

– Эта конечность может помочь просветлению умов, – сказал Исидор, передвигая коробку в пятно света.

В следующее мгновение в бистро ворвалась очередная обезьяна и в очередной раз завладела бесценным предметом. Лукреция и Исидор бросились к двери. Официант задержал их, требуя расплатиться. Они наблюдали через витрину, как обезьяна прыгает за руль припаркованной во втором ряду машины, трогается с места и тонет в транспортном потоке.

ПЕРВЫЙ СЫН ковыляет по равнине. Он знает, что исполняет важную роль. Его отец застрял в яме.

Теперь ОН – это он. И ОН смутно чувствует необходимость учиться.

Отец часто показывал ему облака, плывшие наверху, над дырой. Вдруг в наблюдении за облаками содержится какой-то урок?

Он долго наблюдет, как клубы пара в вышине медленно меняют форму и образуют невообразимые фигуры.

Если приглядеться, то эти фигуры приобретают смысл. Некоторые похожи на зверей. Теперь он уверен, что облака беседуют с ним на языке символов. Он закрывает глаза, воспроизводит в памяти небесный рисунок и извлекает из него информацию. В его голове пылает готовая мысль: «Я должен открыть то, что и так знаю».

ОН снова открывает глаза. Чепуха какая-то! Не более чем нелепости, возникающие у него в голове во сне.

«Я должен открыть то, что и так знаю».

Если он уже это знает, то к чему трудиться и снова это открывать?

«Потому что я все забыл», – следует немедленный ответ.

Он еще молод. Если разобраться, то единственные его два открытия – это свет снаружи и то, что теперь он вынужден рассчитывать только на себя.

Таковы его знания.

Он не спускает глаз с облаков. Не спрятано ли в его мозгу сокровище? Облака должны ему помочь. Он напрягает воображение, чтобы понять, на что намекает ему вот это облачко. Круглое, заостренное спереди и сзади.

Оно смахивает на… крысу.

Лукреция Немрод и Исидор Каценберг преследовали на мотоцикле «Гуччи» нового вора в обезьяньем обличье. Столица постоянно томилась в пробках, поэтому нагнать его не составило труда. Но в этот раз они не набросились на него, а решили ехать следом, чтобы посмотреть, куда направляется обезьяна за рулем.

Оказалось, что на мясокомбинат «Элюан».

Журналисты оставили мотоцикл в ста метрах от проходной и пошли за обезьяной пешком. Мужчина в маске быстро миновал холл, нырнул в один из кабинетов и там сразу схватил телефонную трубку. Лукреция и Исидор постарались остаться незамеченными.

– Все в порядке, она у меня, – услышали они в полуоткрытую дверь.

Он стянул маску и оказался инженером Люсьеном Элюаном. Исидор, прокравшийся в кабинет у него за спиной, неуклюже уронил на письменный стол тяжелую линейку. В следующее мгновение журналистам пришлось задрать вверх руки: Люсьен наставил на них револьвер.

– А вы ловкачи, сумели за мной проследить!

Не опуская оружие, он обыскал их и нашел в кармане у Лукреции складной нож. Нож перекочевал в ящик стола, принадлежавшего раньше его сестре.

– Это вы убили Анджело Ринцули, – догадалась Лукреция.

– Разумеется. Не мог же я позволить, чтобы жалкий актеришка разбогател за наш счет, а потом еще посмел нас шантажировать! Чем меньше людей будут знать о теории Аджемьяна, тем лучше.

– Вы убийца.

Люсьен Элюан скривился.

– Скорее идеолог. Я отстаиваю правое дело пищевой промышленности.

– Деньги! Как можно больше денег! – перефразировала его девиз Лукреция.

– Вы заблуждаетесь. У меня более обширные планы. Моя борьба преследует куда более честолюбивую цель: счастье через вкус. Я – изысканный гастроном. Свинина – это вкусно. Вы уже пробовали свиные ножки с чечевицей? Упоительная вкуснятина! А свиные щечки с соусом «равигот»? Немного уксуса, лука-шалот, каперсы, петрушка. Знаком ли вам экстаз от белой кровяной колбасы по-антильски с картошечкой под ромовым соусом?