Юрий Леляков - Журавлиная ночь

Правда, было и отдельное начало нового варианта — где чувствовался более зрелый стиль… Те же Тубанов и Ареев, как будто ставшие чуть старше (соответственно возрасту Кременецкого) — уже не сами приняли инопланетную передачу, а прочли о ней в газете — и без особых проблем, в качестве непонятных Ромбову «кибернетических парапсихологов» были включены в экипаж; но затем — с целью некой проверки им стали под гипнозом внушать опасные и нравственно неоднозначные ситуации, из которых следовало было найти верный выход; потом был старт, анабиоз, выход из него, первый полёт к планете — и на этом текст обрывался (судя по дате 20. 06. 83, в день отъезда)…

В целом же — у Ромбова осталось смешанное, порой горькое впечатление. С одной стороны — оправданный протест против тупого бездумного «покорения природы», размышления об исторических путях цивилизаций, не остались без внимания школьные и вообще подростковые проблемы; с другой — непонятный «правый» и «левый» социализм, (противостояние «правого», тупого и консервативного — странному религиозно-коммунистическому строю, где даже роботы были верующими не совсем понятно в кого и что, при этом руководя целыми планетами?)… А — это истребление миллионов людей на Аруле, и потом — на Виоретхе? А гипнотические «проверки» астронавтов (кстати, уже встречавшиеся Ромбову в фантастике)?.. И всё же Кременецкий, пусть в чём-то заблуждаясь, не собирался так оставить — он был в поиске, полон новых идей, и при его совершенствовавшемся литературном стиле мог достичь многого. Жаль, что всё так получилось…

(«Но это — как бы конспект текста! — отметил Мерционов. — В представлении Ромбова! Самих текстов мы не видели…»)

…И однако, куда его порой заносило! Ведь нашли ещё два варианта обращения ко всем землянам — и там Кременецкий всерьёз приписывал разум растений уже не только придуманной им Аораре, но и реальной Земле; и так же всерьёз утверждал — что где-то 13 тысяч лет назад в нынешней Мексике существовала высокоразвитая культура Атлантиды, но от чего она погибла — оставалось неясно, ведь слова «в ядерной войне» были зачёркнуты им самим! (А главное — не сохранилось почему-то никаких археологических остатков, хотя посланцы Мирового Разума делали отчаянные попытки спасти земную культуру, для чего и построили египетские пирамиды…) И тут же следовали конкретные предложения уже на современность: по проблеме НЛО — «…прекратить на основе отвлечённой болтовни отрицать доказанные факты…» ; по проблеме построения коммунизма — создать на Земле oсoбыe зоны, где было бы законодательно признано «…право на жизнь всех многоклеточных организмов…» , и «…отменён принцип материальной заинтересованности, а равная для всех жителей такой зоны зарплaтa — увеличивалась или уменьшалась тоже равно для всех по экономическим итогам года…» То есть — был бы уже не бригадный, а некий «районный» или даже «областной подряд»? И затем, доказав всему человечеству преимущества коммунизма на примере такой зоны, можно было бы совершить уже — ни больше ни меньше — мировую революцию! (Будто и Ромбов в том же возрасте не приходил к подобной идее! Но подумал: всякий ли захочет зависеть от итогов работы множества незнакомых ему людей? А попытка мировой революции при нынешних термоядерных арсеналах — и привела бы скорее всего к мировой войне! Тем более — разве все компартии Земли едины во взглядах, чтобы так рисковать?) Heт, что-то он не продумал — и вряд ли по причине возраста…

…А сюжет ещё третьей повести — как раз той, найденной на вокзале в Керчи (а в других вариантах — опять же у него дома)? Дневник инопланетянина — пытающегося, как тот же Нтмиафи, войти в жизнь земного общества «изнутри», чтобы исследовать его — но как странно и нелепо!.. Впервые высадившись на Землю в зоне БАМа, он… застрелил охотников, поднявших на смех его слова о разуме животных и растений; затем — в посёлке, куда вышел из тайги, так же запросто встал в очередь за вином, опьянел; в вытрезвителе увидел издевательства над пьяными — и сразу сделал… антисоветские выводы; его тут же непонятно кто и как переправил на Запад, там он сдуру стал пропагандировать в радиопередаче не капиталистические, как ожидали его новые хозяева, а коммунистические идеи; за это его попытались отравить и бросить где-то в лесу; но цианистый калий оказался для него не смертелен — и он вернулся в Сибирь, чтобы… умереть там в концлагере (о чём потом, в конце дневника — запись какого-то землянина)!.. И снова — какая идея? «Уравнять» капитализм и социализм в ответственности перед земной природой? Но… пытки, концлагерь, БАМ — как символ разрушения биосферы Земли? А сам инопланетянин — что, являясь будто провозглашать некую космическую справедливость, тут же стреляет в землян, не понявших его, и пробует на себе действие неизвестной жидкости? Странный инопланетянин — и вообще странная история!..

(«Но не забудьте: это впечатление Ромбова, — напомнил Вин Барг. — С его опытом не далее июля 83-го года…»

«Ему даже трудно представить, что будет потом, — добавил Тубанов. — И… ему, сотруднику правоохранительных органов, трудно представить эти лагеря! Он такого не знает!»

«Ну ясно: он из нашей версии, — ответил Ареев. — Но остальное?.. На Земле — пьянство, лагеря, всё перегорает, штрафуют не тех, стреляют по зрителям в кинозале — а за коммунизм борются инопланетяне, ещё со времён Атлантиды! Земляне свою историю совершить не годны: гордости через край, а сами только разрушают природу!.. Узнаёте идею?»

«Точно!»— вырвалось у Тубанова.

«И — будто чужое внушение, в том-то и дело! Из тех, последующих времён! Или… заранее?»

«А — наши имена, знакомые нам названия? — напомнил Тубанов. — Нет, не так просто…»)

А Ромбов продолжал думать…

…Итак — те польские журналы. При обыске нашли и их — во всяком случае, переводы каких-то ксерокопий Ромбову довелось прочесть. Но — что там особенного? Сомнительная гипотеза об Атлантиде, о Кецалькоатле — где просто нечего так понять, как понял Захар! Разве что — пытался по-своему осмыслить мифологические сюжеты, образы: те же «четыре мира» в земном прошлом, какие-то «солнца Науи-Атл» (их почему-то принял за ядерные взрывы), самого Кeцалькоатля (то ли удалившегося на Венеру, то ли вовсе… превратившегося в неё?)… Но — ровным счётом ничего о неком Мировом Разуме как сверхцивилизации, посылающей на Землю пророков! И само инопланетное происхождение Кецалькоатля — категорически не утверждалось! Тем более, Ромбов знал из литературы: это — скорее титул земного правителя, в переводе — «пернатый змей»! А Кременецкий — будто стал комбинировать отдельные идеи с тем, чего там не было, подхватывая где-то «нужные» фрагменты и связующие звенья — чтобы работало на ведущую идею его построений: земляне не могут и не вправе совершить свою историю сами, они склонны разрушать и самоистребляться, а дело сверхцивилизаций — раз за разом спасать их!.. Правда, в повести об Эпсилоне Индейца — наоборот, земляне коммунистического будущего (причём совсем близкого) пришли на помощь Аораре… Но что заставило его вывернуть этот сюжет наизнанку, превратив Землю будущего — в Аорару, а дикую Аорару — в современную Землю? Неужели — всё же влияние отца, сумевшего внушить чудовищно искажённый образ родной страны? (Да ещё — видя, что он связан тайной, и потому беззащитен — решил поиздеваться дополнительно?) Нет, вряд ли. Тут — иное…