Бернар Вербер - Древо возможностей [сборник, litres]

Дерево 2 – Подумаешь, я тоже сбрасываю листья. Мои еще и не простые, они такие красивые, что люди их коллекционируют.

Дерево 1 – Да, но ты-то это делаешь только осенью.

Дерево 3 – …А он сделал это в разгар лета! Вот так. Одним усилием воли.

Дерево 2 – Я вам не верю!

Дерево 1 – И это только первый шаг. Теперь мы знаем, что можем действовать в мире людей.

Образы расползаются, и я думаю.

В глубине моей памяти я никогда не забывал тебя.

Я так тебя любил, Анаис.

За минувшие века я видел сотни человеческих существ, они подходили, трогали меня, искали трюфели в моих корнях.

Я видел солдат и бандитов, «пришедших с мечами», «пришедших с мушкетами» и «пришедших с винтовками».

Каждому кольцу вокруг сердцевины моего ствола соответствует поколение маленьких людей, которые за несколько мгновений, на моем уровне восприятия, становились стариками.

Я всегда удивлялся, что им до такой степени необходимо выражать свою жизнь через насилие.

Раньше они убивали друг друга, чтобы есть.

Теперь я даже не знаю, зачем они друг друга убивают.

Вероятно, по привычке.

Нет, мы тоже не выше насилия. Иногда на моих ветвях борются листья. Они крадут друг у друга свет. Те, что в тени, белеют и засыхают. Маленькие личинки пользуются углублениями в моей коре, чтобы расти. И потом, у нас есть свои хищники, плющи-душители, жуки-древоточцы, птицы, выдалбливающие себе гнезда в нашей плоти.

Но у этого насилия есть смысл. Они убивают, чтобы жить. Тогда как смысла людского насилия я не постигаю.

Может быть, потому что их слишком много и они разрушители от природы. Или просто потому что им скучно.

Много веков мы интересовали вас только в виде поленьев или целлюлозы.

А мы – не вещи. Как все живое на Земле, мы живем, воспринимаем все, что происходит в мире, мы страдаем, и свои маленькие радости у нас тоже есть.

Я хотел бы с вами поговорить.

Когда-нибудь, быть может, мы и побеседуем…

Хотите?

Будучи совсем молодым богом, я еще только набрасывал черновики миров. В начальных классах я учился лепить из глины метеориты, а также луны и прочие спутники, но все это были лишь безжизненные камни. В этом году я пошел в старший класс, и теперь нам доверят править целыми племенами животных класса 4.

Для тех, кто не в курсе: класс 1 – это минералы; класс 2 – растения; класс 3 – глупые животные типа страусов, гиппопотамов, гремучих змей, мальтийских болонок, землероек (ничего особо интересного). А вот класс 4 – это животные, наделенные разумом, муравьи, крысы (ох и трудно ими править) и люди.

Работая с людьми, начинают обычно с отдельных индивидуумов, а потом, очень скоро, переходят к племенам и народам.

С отдельными индивидуумами довольно легко. Берешь человека на попечение и сопровождаешь его от рождения до смерти. Люди, особенно земляне, довольно трогательны со своими неограниченными желаниями, вечными тревогами и потребностью верить, неважно, во что. Они молятся нам, и мы помогаем им на свой лад. Дарим выигрыш в лото, встречу с большой любовью или, под настроение, устраиваем аварии на дорогах, сердечные приступы, трещины в стенах. Это забавно. Я занимался многими людьми, маленькими и большими, толстыми и худыми, богатыми и бедными. Они у меня выигрывали теннисные турниры и учились уважать высшую силу – нас, – о существовании которой догадываются.

Когда ты для кого-то все, сделать можно много. Но один человек – это все-таки черная работа. Этого мало для наших божественных мозгов. А вот в стаде они оказываются куда интереснее. Сладить с народом – нет ничего труднее. Народ – он выдает неожиданные реакции, затевает революцию или круто меняет политическую ориентацию, прежде чем вы успеете подготовиться. Да и потом надо крепко держать поводья. Народ – как норовистая лошадь, может сбросить вас в канаву, а может унести в небеса.

В классе четвертого уровня мне доверили для тренировки маленький народец в тысячу голов: там были старики, больные, но и достаточно молодежи, чтобы строить дома из веток и составлять вооруженные отряды. Я надеялся на большой прирост и, подобно Пьеретте с горшком молока в басне Лафонтена, признаюсь, уже представлял, как мое племя распространится и завоюет весь мир. Но я был не один. Все другие начинающие боги тоже получили свои народы. Мои однокашники были и моими конкурентами. За нами присматривали и оценивали работу высшие боги, уже успевшие побывать во многих мирах. Это старичье вечно читало нам мораль. То-се, пятое-десятое. Если ты бог, сиди прямо, не кощунствуй, не ковыряй в носу, держи в чистоте рабочие инструменты, не забывай каждое утро заряжать свои молнии, не пачкайся, когда ешь жертвоприношения. Достали, одним словом. Много ли толку, что тебе молится твой народ, если житья нет от нравоучений этих старых перечников!

Ладно, нечего рассусоливать. Мы их все-таки уважали. Некоторые были артистами своего дела, сумевшими сделать из своих народов крепкие и креативные цивилизации.

На уроках преподавательский состав учил нас основам: как выглядит хороший народ, как контролировать смерти, реинкарнации и рождения, сохранять равновесие, беречь и обновлять элиту, как обуздывать строптивые народы (явления Богородиц в гротах, телепатия с пастушками и т. д.)

Учили они нас и тому, каких главных ошибок надо избегать. От выбора мест для постройки городов (подальше от действующих вулканов, не у самого моря, чтобы не затопил прилив и не напали пираты) до ритма революций и техники войн.

Я поселил мой народ у подножия холма – это были шумеры. Следуя моим советам (я даю советы вождю племени или шаману посредством сновидений, иначе они ничего не понимают в знаках, которые я оставляю для них в природе: камни с рисунком, полет птиц, рождение двухголовых поросят и т. д.), они стали сеять злаки, укрощать лошадей, строить стены из самана, в общем, занялись всем тем, что казалось мне азами общественного развития.

Но с этим первым миром я провалился. Мои шумеры забыли изобрести гончарное дело, которое дало бы им большие горшки для хранения запасов продовольствия. И даже самые лучшие урожаи гнили зимой на чердаках. От этого они голодали и слабели.

Первый же набег пиратов-викингов – и все мои шумеры с пустыми желудками были истреблены сытыми воинами. Догадываетесь, какая это была бойня? Всем известно, воевать лучше на сытый желудок. Это надо же было так обломаться с гончарным делом. Но все логично. Мы запоминаем великие изобретения: порох, паровой двигатель, компас и частенько забываем, что до них другие маленькие открытия позволили людям выжить. Никто не знает первого гончара, но я вам ручаюсь, что без этого открытия вы далеко не уйдете. Кому, как не мне, это знать.