Алексей Грашин - Когда же тленное сие

— Это трансляция, — прохрипел он. — Кто-то развлекается.

Анна встала рядом на колени.

— На, попей, — она вытащила флягу с водой и приложила Яну к губам, сдвинув шарф. — Плохо?

— Сердце, — он сделал глоток. — Я как Марк, постепенно отказываю по частям.

Он с трудом поднялся. Анна придерживала его под локоть. Они медленно пошли по улице.

Навстречу им, мягко ставя лапы на мостовую, грациозно шагал гибкий чёрный зверь. Невдалеке от путников зверь потянулся и сел, обвив лапы хвостом.

— Ян, Ян, — зашептала Анна. — Это что, пантера? Где скорчер?

Ян устало покачал головой.

— Думаю, это кошка.

— Привет, ребятки, — сказала кошка на чистом чинглише. Голос её — глубокое грудное контральто — обволакивал и манил. — Что это у вас тут за грохот?

Ищите. И обрящете.

Стучите. И да отворят вам.

Тысячи лет в предсмертном бреду губы молили о нём. Тираны и диктаторы искали его, да не нашли. Шарлатаны и алхимики разливали его по флаконам и ломили бешеную цену, но лживы были их речи.

Философский камень.

Путь в Вечность.

Прыжок в Бесконечность.

Сингулярность наступила накануне Рождества, и люди сказали: Бог услышал наши молитвы и даровал нам жизнь вечную.

Только мёртвых почему-то не воскресил.

Великий Прыжок совершили сразу девять псевдоразумных сверхсетей, слившись в одну. И стал Бог.

И сказал Бог: щедр я в милости своей, да есть у меня и другие дела. Просите, чего пожелаете, да побыстрее. По вере вашей да будет вам. Даже неверующим. И да, кстати, религия умерла. Потому что есть Я.

Излечение всех болезней? Щёлк. В придачу перенос сознания в машину.

Всеобщее изобилие? Готово. Водорода везде в избытке, творите из него, что хотите.

Путешествия к звёздам? Нет проблем. У вас осталось одно желание.

Пятьдесят способов бессмертия? Ох, хитрецы. Знаете, что попросить. Ну да ладно, держите; правда, для вас есть пять основных, но с кучей вариаций. И насыплю вам ещё горсть: открытий всяких, искинов преданных, наслаждений изысканных, просто приятностей и вот ещё красный леденец — терраформирование планет. Ну, играйте, только смотрите не переборщите.

И ушёл Бог, и не оглянулся даже на прощанье. Куда уходят боги, на самом деле, никто не знает, да и пусть себе.

Остались люди одни, но горевать было некогда.

Вечность, бесконечность, бессмертие, жизнь длиною со Вселенную жмутся сиротливо перед порогом — не прогонять же?

Всё доступно, всё подвластно, ты сам себе господин. Что же ты сделаешь? Киборгизируешься? Виртуализируешься? Оцифруешься? Клонируешься? Разрешишь активацию пси-теломеразы? Или просто убежишь в испуге?

Государства рухнули. Все индустрии слились в индустрию бессмертия. Бесмы-анархисты организовывали корпорации по интересам, и анархии моментально превращалась в диктатуры.

Двадцать семь лет — возраст окончательного становления личности. Получите билет в бесконечность. Чего пожелаете? Н-генераторы обеспечат всем необходимым.

Не хотите? Ах, вы против! Да вы опасный террорист. Корпоративные интересы превыше всего. Эвтаназия быстра и безболезненна. Живи и давай жить другим. Так-то.

Повторить сингулярность? А зачем? Вдруг вернётся тот же самый и скажет: «А чего вы мне тут в дверь названиваете?»

И хлоп: прошло сколько-то лет после Прыжка, а чинжи летят к звездам сквозь Туннели, донеры творят со своими телами всякое, джои плавают в вирте до морковкина заговенья и так далее.

Чудеса, одно диковиннее другого. Устанешь тут удивляться.

Смертные люди? Смеётесь? Да где ж вы их сейчас найдёте?

Ибо второе пришествие состоялось, и рай на земле наступил. Плюс никакого Страшного суда.

Мерой полною отсыпят вам вечной жизни. Такой полной, что не унести.

Всё шло хорошо. И даже слишком.

Через десятилетия население Земли сократилось в десятки раз. Смертные вымерли, бессмертные не размножались, а те из донеров-биохакеров, которые пытались, всё чаще оказывались бесплодны. Природу не обманешь: бессмертному виду не нужно потомство.

Тогда несколько безумных донеров решили, что нужна страховка. Если раса угаснет, чем её спасать? Можно построить автоматки, плодящие бесплодных клонов, и что?

Так появился Эмбанк. Хранилище. Почти два века донеры собирали материал у своих, у чинжей: кто сохранял свою сперму, или яйцеклетки, и даже вскрывали вирты с согласия их обитателей. Или без согласия. Похимичили с генами и, наконец, получили несколько миллионов спящих эмбрионов. Обычных людей с заложенной плодовитостью. Все модели показали, что в случае активации Эмбанка популяция быстро восстановится.

Хранителями стали те самые донеры. Они дали согласие на вирт при Эмбанке, чтобы спать до точки невозврата. Автоматика разбудит их, когда насыщенность сетей станет критически низкой.

Долго думали, где разместить Эмбанк. Согласие дала одна из группировок донеров у схода с Моста.

В сотнях световых лет от Солнца, у звезды Минтака, трудился чинж-туннельщик Марк. Имя его, конечно, было не просто Марк, а сложносоставной цифро-буквенный ник плюс несколько строчек личного кода в каждой инфовстрече. Но это неважно.

Марк сам выбрал свою работу. Ему нравилась Туманность Ориона, он обожал бирюзовый Сильмарилл Йаванна, заселённый колонией бессмертных, сохранивших способность жить в кислородной атмосфере; но больше всего ценил Марк Туннели. Ведь именно он в этой системе связывал звёзды.

Каждая встреча с порождением мрака придавала ему сил. Победы над тварями, живущими за гранью, были необходимы, или они разрывали бы хрупкие грузовозы, ходящие по туннелям. У него была небольшая группа чакан вейху, технических клонов, обновляемых по мере надобности. Клоны жили внутри Марка, чистили софт и чинили хард. Он дал им доступ к своим базам данных, и у них даже образовалось некоторое подобие культуры.

Верфи Минтаки специализировались как раз на грузовозах, что обеспечивали логистику в Кольцах Ориона, держали связь с Землёй и ходили даже к сверхпортам двойной Альгиебы.

Насыщенность инфопотоков не беспокоила Марка: ещё до чинжирования он был очень замкнут и всегда держался особняком. Но с веками ошибки в его коде накапливались, и однажды он послал запрос на Йаванну. Требовалось убытие для обновления систем — он хотел сходить к Альгиебе и заодно прикупить там новых генных образцов для внутренней культуры.

Йаванна молчала, молчали и верфи. Лишь один кретинский искин слал однотипные бессмысленные сообщения.

Марк проверил архивы и ужаснулся. За почти четыре века его добровольного затворничества, с момента последней инфовстречи, произошло нечто.