Вероника Батхен - Фараоново племя

«Прости меня, дядя Бернардо!». Лодовико поднес правую руку к свитку, но в последний момент остановился:

— А если вдруг ключ не сработает? В ваших руках он открывает любые двери, а у меня перестанет!

Незнакомец решительно покачал головой.

— Быть не может. Впрочем, — тут незнакомец расхохотался. — Вы поймали меня на слове, любезный! Да, этот ключ не отопрет дверь освященной по всем правилам церкви, и к сердцу истинно верующего не подойдет. Но где вы в наши дни видали хоть один храм, в котором кого-нибудь не убили?

— Это все?

— Да. Я всегда говорю правду, как бы ни изощрялись велеречивые, клеймя меня Отцом Лжи. Если вдруг этот ключ что-нибудь не откроет, договор будет расторгнут и все останутся при своих.

— По рукам! — Лодовико решительно прижал палец к свитку и отдернул его, чуть не вскрикнув от острой боли. Вспыхнуло пламя и незнакомец (вернее было бы называть его дьяволом) тут же исчез. В руках у юноши остался причудливый маленький ключик. Надо было спешить!

— Постой! — неожиданно прозвенел женский голос. — Что же ты натворил?!

Из развалин показалась запыхавшаяся Вероника.

— Извини, что не дождался, милая! Я нашел подходящий ключик и спешу к своему замку — улыбнулся Лодовико. — Спасибо!

Вероника покачала головой и поникла:

— Я знала, что будет беда, но думала это от женщины. И опоздала. Когда ты снова встретишься с… с ним.

— Через год, на этом же месте. Счастливый и знаменитый, вот увидишь! — Лодовико потянулся потрепать по плечу красавицу. — Не плачь! Хочешь, привезу тебе из дальних стран зеркальце или браслет?

Оттолкнув его руку, Вероника встряхнула распущенными волосами, повернулась и бросилась бежать. Лодовико тоже припустился, но совершенно в другую сторону — к выступающему из сумерек четырехбашенному мосту Витторио, а затем на лучшую в Вероне улицу Мареотти. К ней. К Челесте!

Маленькое окошко под самой крышей все еще светилось. Растроганный Лодовико расплылся в улыбке — неужели возлюбленная все еще ждет его и мечтает о страстных ласках? Вот она, сила чувства! Он решил не будить слуг — а заодно и испробовать ключик. Что же — дверца черного хода распахнулась мгновенно. На цыпочках Лодовико поднялся до верхних покоев, где ждала его несравненная донна, вздыхая от страсти. И вскрикивая. И рыча на два голоса. Не поверив своим ушам, Лодовико прильнул глазом к замочной скважине. В роскошной постели посреди разметавшихся простынь совершенно обнаженная донна Челеста сладострастно стеная подскакивала над распростертым в блаженстве телом некого… вот поганец! Анджелетто, лучший друг и наперсник Лодовико во всех делах — как веселых, так и сердечных. Еще неделю назад он внимал истории о несчастной любви Лодовико, советовал, какие подарки преподнести донне, какой сонет ей прочесть — и вот. Они вдвоем сговорились и надули его как мальчишку! Ну, держитесь! Лодовико уже был готов с размаху вышибить дверь и вызвать на дуэль бывшего друга, но понял, что вместо дуэли сбегутся слуги и, скорее всего, дело кончится каталажкой. А донна Челеста выйдет сухой из воды. До чего же коварны женщины!!! Изнемогая от ярости, Лодовико сжал кулаки — и вспомнил про чудный ключик. Дьявольский план сложился мгновенно. Юноша постучал в дверь.

— Дорогая! Возлюбленная Челеста, просыпайся! Я вернулся с ключами!

— Какая радость, дружочек, я не спала всю ночь, ожидая. Потерпи немного, я умоюсь и освежу тело!

В замочную скважину Лодовико увидел, как донна Челеста спешно натягивает на себя пояс, замыкает его ключом и сует ключ в старый резной сундук, куда спрятался Анджелетто. Затем закрывает крышку убежища, привешивает замок, плещет водой в лицо и томно раскидывается на постели:

— Заходи же, я жду!

Лодовико распахнул дверь и, как любой возлюбленный на его месте, бросился на ложе донны Челесты. Осыпая поцелуями нежное тело возлюбленной, он нашарил замочек пояса, сунул ключик, повернул его и снял металлическую преграду. А затем откатился с довольной улыбкой.

— Что ты медлишь, Лодовико? Я вся истомилась!

— Я исполнил свое желание, о прекрасная донна! Почти исполнил.

Лодовико взял пояс за надушенную цепочку и вышвырнул в окно. Потом нашарил в вазе давешнюю связку ключей, сунул ее в карман, повернул свой ключ в замке сундука и стрелой вылетел из комнаты, не забыв при этом запереть за собой дверь. Вслед ему раздались проклятия. Удовлетворенный возлюбленный задержался на минутку на лестнице — послушать, как замысловато кроет его неудавшаяся дама сердца. С ума сойти — и в эту вульгарную мегеру он был влюблен! Насладившись гневными воплями, он спустился, тщательно запер входную дверь, подобрал пояс и замкнул цепь на дверной ручке. На улице уже рассвело. Не позже, чем через пять часов мессер Джильярдо вернется в город и найдет у дверей дома нежданный сюрприз — без ключей они этот замок не откроют, а спилить его на глазах всех соседей не хватит духу. Напоследок Лодовико вышел на набережную и выкинул связку чужих ключей в темные воды Адидже. Его единственный оставался при нем — и любое сердце самой прекрасной донны в Вероне принадлежало ему же. Но нельзя сказать, что Лодовико был счастлив сейчас — сколько ни утешал он себя радужными мечтами. Он вернулся домой, накричал на похмельных слуг и лег спать не раздеваясь. А спустя сутки узнал, что мессера Джильярдо от злости хватил удар, Анджелетто сидючи в сундуке повредился умом, а ославленная на всю Верону донна Челеста собралась в монастырь — что ж, поделом распутнице. У него, Лодовико, есть ещё целый год.

Осень, зиму, весну, половину лета юноша провел в странствиях. Он искал приключений, находил новых возлюбленных, дрался на дуэлях, торговал пряностями и отплясывал на карнавалах. Он даже чуть не был избран в венецианские дожи, но вовремя снял свое имя из списков. Он вкусно ел, мягко спал, накопил состояние и спустил его в карты и кости, купил неукротимую рабыню-египтянку и спустя ночь отпустил её на волю с Пьяццо дель Бра. Вся Италия была влюблена в элегантного, щедрого и невероятно везучего молодого красавца. «Фортунелло» называли его — счастливчик. А Лодовико был глубоко несчастен. Скука, черная скука отравила его прежде веселую, легкокрылую душу. Он брал с земли и срывал с веток все, что захочется — и ничего больше не волновало его. Кроме последней ночи июля, когда ему надлежало явиться на Пьяцца дель Эрбе и вернуть ключ хозяину. Вместе с душой.

Однажды, отчаявшись, Лодовико попробовал поговорить со священником-экзорцистом. Хмурый старик внимательно его выслушал и пожал плечами — договором с нечистым в наши дни никого не удивишь. Можно помочь, отчего же нельзя. Если тысячу раз сказать «меа кульпа» и каждый раз омыть кровавыми слезами раскаяния, а затем постричься в один из старых монастырей с суровым уставом и до скончания дней соблюдать посты, трудиться на благо общины и молиться о своей заблудшей душе — спасешься. Там, где искренне веруют, сатане нету места. Написать вам письмо к настоятелю в Санта-Крус? Так я и думал, молодой синьор. Да поможет вам бог… хотя вряд ли он вам поможет.