Артём Яковлев - Три недели в настоящем

— И всё-таки, как вам удалось от них уйти?

Он был настойчив, этот майор Вяземский.

— Не знаю. Повезло, наверное.

— А вот сами чемезовцы сказали, что не так всё просто было! И везение тут не при чём. — сказал Вяземский. — Вот показания самого Чемезова…

Он протянул руку в сторону и высокий вложил в неё несколько скреплённых листков. И майор, найдя нужное место, стал читать:

— «…в комнате стоял высокий парень. Я осветил его своим фонариком и увидел, что на руке у него тот самый предмет, о котором меня предупреждали. Я сказал: „Дайте это мне.“ Но парень что-то сделал и сразу исчез. Мы обыскали всю комнату, потом всю квартиру»… Ну что вы теперь на это скажете?

— Враньё! — уверенно возразил я. — Кто в такое поверит! Я никуда не исчезал.

Меня даже в жар бросило от собственной наглости, но поступить по-другому я уже не мог. Меня несло бурное течение.

Майор, огорчённый моей несговорчивостью, вздохнул.

— Тогда, про какой предмет на руке говорил Чемезов?

Я оказался в ловушке. Всё было намного хуже, чем я предполагал. Они и про Машку знали! Моё счастье, если не всё! И у меня теперь почти не было выхода. К тому же, я до сих пор ничего не узнал про бумаги. Снова передо мной замаячил какой-то «обезьянник» и мне необходимо было крутиться. У меня несомненно ещё была возможность уйти. Если не сухим, то хотя бы всё-таки более-менее невредимым. А чтобы выйти сухим, надо было напрячь извилины.

— Он, наверное, говорил вот про этот предмет. — я поднял руку и стряхнул с часов рукав.

Оба сотрудника уставились на мою руку. Вяземский оценивающе, а высокий, вероятно, разглядывал на всякий случай. Впрочем, кроме мерцавшего «пульса» и забитых ещё дома белых циферок смотреть там было не на что. Даже, если они запомнят, это им ничем не поможет.

— Что это? — спросил Вяземский.

— Часы. — спокойно ответил я.

Они вместе молча переглянулись. За это время я снова спрятал часы под рукав. Слишком много сведений будут явно излишними.

— Валерий Евгеньевич, может всё-таки познакомите нас со своими… часами? — майор почти ласково посмотрел на меня.

Вот мы и подошли к самому интересному. Может быть наконец-то он заговорил честно?

— Это вас интересовало с самого начала?

— Правильнее было бы сказать, да! Это нас интересовало больше всего. Почему именно, я объяснять не намерен. По крайней мере, на этой точке нашего общения. Поэтому предлагаю сотрудничество с нами. Вы будете проинформированы о том, почему мы заинтересовались вашими часами. А вы должны будете рассказать, что известно вам. Я думаю, это будет честным и справедливым!

В конце прозвучавшее «честно», вызвало у меня обратное чувство. От меня, скорее всего, потребуют всё. А взамен предложат ничтожное кое-что из своих «сусеков». И будут при этом считать, что поступили честно. Поэтому я решительно покачал головой. Мне нужна была большая определённость.

— Я согласен сотрудничать. Но только на своих условиях. Ваша информация меня совершенно не интересует. А вот мне интересно получить то, что было найдено у задержанных, этой вашей группы Чемезова. Там украденные у меня бумаги. — я краем глаза увидел, как снова переглянулись мои собеседники. — Мне накануне передали их мои родственники. А сотрудники полиции вынесли это из моего дома. Мне кажется, вам надо это вернуть.

Я очень старался выглядеть требовательным. Хотя, на самом деле, чувствовал себя здесь, как приговорённый перед казнью. Вяземский совершенно спокойно кивнул высокому и тот подал ему нечто вроде скоросшивателя в жёсткой синей обложке. Он развернул обложку передо мной, и я увидел знакомые, чуть смятые листки со сгибами, на листках угадывался знакомый почерк Виктора Александровича.

— Вы про это? — спросил майор и захлопнул этот «бювар» прямо перед моим носом.

Наверное, чтобы я ничего не успел прочитать. Я сказал:

— Да!

Из всего текста я успел разглядеть только несколько бессмысленных слов на верхнем листке: «завал», «руки», «множественные» и «выходит».

— Сожалею, но даже дать вам почитать это до окончания следственных мероприятий, я не могу! Таковы правила!

— Но это же мне написано! — я не мог сдержаться и кричал. — Почему я должен позволять читать вам свои письма?!

— Сожалею… — снова сказал Вяземский и положил папку на столик между нами.

Значит, действительно это письмо написано дядей Витей. Он что-то хотел до меня донести. И между мной и письмом теперь встала махина федеральной службы… Надо рисковать! У меня другого выхода больше не оставалось!.. О том, как это будет фактически тяжело и физически опасно, думать даже не хотелось. Надеялся только, что судьба мне будет благоволить.

Я приложил правую руку к животу и сморщился. Сначала собеседника нужно подготовить…

— Извините! — я прохрипел это почти натурально.

Потом слегка согнулся, демонстрируя боль в животе. Всё, подготовка завершена.

— Вам плохо? — чуть встревоженно спросил майор.

Мне надо было, чтобы первым спросил он. Значит его это задело. Правда, как я заметил, самую малость.

— Да! — тут же сдавленным голосом отозвался я. — Мне… в туалет надо!

Другого места, где смог бы это сделать не на виду у всех, я не знал.

Майор вздохнул и сказал высокому:

— Проводи товарища!

В коридоре по-прежнему стоял второй высокий. Это чтобы я не убежал? Он делал что-то со своим смартфоном, но, когда мы вышли, спрятал его за спину. Туалет оказался в самом конце коридора. Мой провожающий остался стоять в коридоре, сказав: «Только недолго!». А я зашёл внутрь. Заходя, глянул в окно. Меня даже передёрнуло. В окне были видны верхушки деревьев, высаженных вокруг здания. Мы были на третьем этаже, почти на десятиметровой высоте над землёй! Дело становилось всё страшнее. Но я опять отмахнулся. Всё может быть! В кабинке я встал спиной к двери и поднял руку с часами. Там светились цифры: «-600» и «200». Это я заготовил ещё дома. Чтобы иметь возможность избежать в полиции какой-либо неожиданной ситуации. Теперь же мне приходилось оперировать иными цифрами. Я задал число и время. И срок нахождения там увеличил с 200 до 2000 секунд. Должно выйти чуть больше получаса. Думаю, этого будет достаточно. Потом снял защиту. Оставалось только тронуть сканер отпечатка пальца. Но делать это было ещё рано. Мне ещё нужен был тот бювар, который остался на столике в кабинете.

Выйдя из просторной кабинки, глянул мельком в зеркало. Тот Валерка за стеклом выглядел взъерошенным и несколько испуганным. Не останавливаясь, я попробовал улыбнуться ему. У зеркального это вышло очень кисло. Я поправил левый рукав, спрятав часы, и вышел.

В кабинете майора Вяземского всё было почти так же. Только нужная мне папка со столика перекочевала на стол с компьютером, стоящий у стены. И оказалась теперь за спиной майора. Почему даже что-то простое в теории, становится неимоверно сложным в этой жизни?