Андрей Валентинов - Локи

Ой-й…

Пользуя тем, что в коридоре никого нет, Локи доплелся до окна, выглянул. Хорошо бы двором проскочить и обратно в блок. Вдруг не хватятся? И еще одну зарубку в памяти сделал: пусть Глист его на правильную работу определит. Чтобы с утра, к примеру, вручали швабру с ведром – и в пустую комнату с диваном. А еще лучше с пепельницей и кофейником.

Посетовав, что сразу не догадался, Локи решил, что прорываться в блок самое время. «Полосатики» только что разгрузили машину с кирпичом, вокруг суетилась «черная» охрана, значит, на него и не поглядят. А в блоке сразу на нары и с головой укрыться. Нет меня, исчез! Я вас не вижу, и вы меня не видите…

Спустился широкой лестницей, посторонился у дверей, пропуская очередного «мертвоголового», вышел во двор. Теперь курсом вправо, по кругу, вдоль стеночки, к заветной двери.

– Стой!

Чьи-то руки грубо вцепились в воротник робы. Не повезло!

Думал ударят, зажмурился… Но его всего лишь толкнули вперед. Локи открыл глаза и понял: и вправду не повезло. Пока по лестнице спускался, у «полосатиков» что-то случилось. Уже не толпа – неровный строй. Слева и справа охрана, впереди тоже, а вот и Циркуль появился. Хорсту уже рассказали – заместитель коменданта. Зверюга, конечно, но комендант пострашнее будет.

Спросить у соседей Локи не решился, так и стоял в чужом строю. «Мертвоголовые» между тем разбирались с двумя «полосатиками». Не били пока. Сорвали полосатые куртки и тычками погнали в противоположные стороны, каждого к своим воротам, главным, и тем, что наглухо заложены. Вроде как футбол затеяли. Куртки на асфальт, и каждому два кирпича в руки.

Циркуль оглядел строй, брезгливо скривился.

– Смир-р-но, сволочи! Не то каждого второго пристрелю!..

Замерли, дыхание спрятав. Тихо во дворе, слышно даже как далеко где-то, может в крепости, играет военный оркестр.

Циркуль поднял руку:

– Внимание! Ваша главная обязанность – трудиться на благо нашего любимого Рейха. Кто плохо работает, будет наказан. Сегодня ваши товарищи проявили нерадивость, но покараю я только одного.

Посмотрел налево, где главные ворота, затем направо.

– По команде – бегом, навстречу. Кирпичи не ронять. Не останавливаться. Кто первый упадет, того накажу.

Локи вспомнил слова господина Виклиха. «У здешней охраны мало развлечений». «Черные» разбившись по группам, явно затеяли тотализатор. Ставки делали с азартом, смеясь и подначивая друг друга.

Заместитель коменданта, подождав пока охранники накидают в подставленные ладони мелочь, махнул стеком:

– Начали!

«Дырка от бублика» не слишком велика, от ворот до ворот сотня метров с небольшим, пробежать, даже с кирпичами в руках, нетрудно. Поначалу все шло ровно, оба «полосатика» громко шлепали деревянными башмаками по асфальту, охранники громко переговаривались, обсуждая виденное. Строй молчал. Локи поглядел на соседей и приуныл. Неправильные какие-то лица, мертвые. И взгляд пустой, словно смотрят и не видят.

Бах! Кирпич, выскользнув из руки того, что слева, глухо ударился об асфальт. Циркуль отреагировал мгновенно. Стек уже подмышкой, в руке – пистолет. «Полосатик» упал на колени, подхватил кирпич и, пошатываясь, побежал дальше. Офицер опустил руку с пистолетом, но прятать оружие не спешил.

Бах! Бах! На этот раз не повезло тому, что справа. Он тоже попытался поднять кирпичи, но руки слушались плохо. Бах! Кирпич снова на асфальте. Охрана весело заорала, Циркуль вздернул руку, неторопливо прицелился… «Полосатик» все же справился и, прижимая кирпичи к груди, уже не побежал, побрел дальше.

Локи понял, что сейчас все кончится. Силы иссякли, узники с трудом шагали навстречу друг другу. Двое «черных», подскочив, попытались подогнать их ударами дубинок. Не помогло, кирпичи вновь упали на асфальт. Один из «полосатиков», все же сумев их поднять, двинулся дальше. Второй наклонился, протянул руку и беззвучно осел рядом.

«Мертвоголовые» завопили, кто-то в строю негромко застонал, Хорст же вздохнул с немалым облегчением. Сейчас все кончится, он вернется в блок № 5, упадет на нары… Жалко парня, но ничего уже не поделать. Будь он, Локи, даже королем…

«Черные» схватили упавшего за плечи, ткнули коленями в асфальт. Циркуль шагнул ближе, поднял оружие.

– По-пыт-ка к бегству! Грубое нарушение правил внутреннего рас-по-ряд-ка!

Будь он даже королем… Локи представил, что в «полосатом» строю стоит не он, а пучеглазый Людвиг. Что сделал бы он сейчас? Наверняка, зажмурился, не королевское дело подобным любоваться. А этот, из Америки? Тоже бы смолчал, потому как умный.

Циркуль приставил пистолет к затылку того, что стоял на коленях. Нет, не затылку – к углублению между затылком и шейным позвонком.

…А он, Локи, не им чета. Вор, не король. И никогда королем не станет.

– Прекратите! Я запрещаю!..

Двор вздрогнул от королевского голоса.

Локи твердо шагнул вперед, вздернул голову:

– Требую прекратить беззаконие! Иначе…

Поглядел Циркулю в глаза, хотел сказать: «Тебя отдадут…»

– Я отдам тебя под суд!

Локи еще успел удивиться. Сейчас убьют, а ему совсем не страшно. А потом его ударили сзади.

– Говорить буду я! – решила тетя Мири, как только миновали пятый этаж. – С подобными типами молодой леди беседовать опасно. А я видала виды.

Остановилась, втянула ноздрями воздух.

– Ну и свинарник! Les Français aiment sentir leur propre merde!.. [17] Персонаж высказывается о французах не слишком политкорректно.

Лифта в подъезде не обнаружилось, консьерж больше напоминал апаша, пахло же и в самом деле омерзительно. Пэл с грустью вспомнила мансарду на Монмартре. Там тоже бедность, но чистая, романтическая. Здесь царила грязь.

«Мы обидели этих приятных молодых людей, – с грустью констатировала тетушка по возвращении. – Я закажу им торт и пошлю корзину цветов».

На этот раз думалось совсем не о цветах. Пэл и раньше предполагала, что шпионская работа не слишком приятна, однако даже не предполагала насколько.

– И вообще! – родственница, резко остановившись, взяла ее за руку. – Леди Палладия! Шантаж – не занятие для людей вашего круга.

Пэл только вздохнула.

– А ты видела виды.

Тетя, энергично кивнув, протянула руку.

– Бумаги!

Площадкой выше пришлось обходить крайне подозрительную лужу, тетя Мири зажала нос и отвернулась. Им предстояло подняться под самую крышу. Седьмой этаж, ветхий доходный дом времен Второй империи… Человек, к которому они шли, опустился на самое дно. Монтрей, бедный парижский район, где лучше не появляться с темнотой. Но и на дне случаются ямы. Не далее чем завтра домохозяин выставит жильца-неплательщика за дверь.

Дверь… Кажется эта, в коричневой краске с номером, висящим на одном гвозде. Пэл нерешительно протянула руку к кнопке звонка.