Мадлен Л’Энгл - Большие воды [litres]

При упоминании об огороде глаза Ламеха вспыхнули.

– У меня есть огород, и в последнее время я изрядно запустил его. Хиггайон помогает мне с поливом, но я слишком стар, чтобы трудиться там часами, и теперь все душат сорняки.

– Давайте я им займусь! – воскликнул Сэнди. – Мы с Деннисом огородники хоть куда!

Дедушка Ламех расплылся в улыбке:

– Не торопись, сынок. В огороде работают ранним-ранним утром и вечером, когда солнце уже садится.

– А…

Старик рассмеялся:

– Честно говоря, тебе не захочется торчать в огороде посреди дня, а если попробуешь, так солнце снова свалит тебя с ног. Спасибо, милый Сень. Мне тебя ниспослал Эль – я в этом уверен.

– Да ну, это лишь самое малое, что я могу сделать! – попытался возразить Сэнди.

Вечером, когда солнце стояло уже низко, Ламех и Хиггайон провели его мимо небольшой рощи в огород, к которому вправду требовалось приложить руки. Незнакомые Сэнди самые разные сорняки вымахали выше большинства растений. Это грозило превратиться в полноценную работу. У сорняков были длинные корни – Сэнди обнаружил это, как только попытался вырвать один. Он нашел острый камень и принялся мотыжить землю и трудился, пока Ламех не остановил его.

– Ты пока не совсем готов к такой тяжелой работе, и сейчас еще жарко. Завтра утром можешь попробовать прийти сюда на часок.

– Ладно. Я чувствую себя словно дома, когда вожусь в огороде. – Сэнди, конечно, старался не ради похвалы дедушки Ламеха. Он искренне радовался, что может хоть что-то сделать для старика, который был так добр к нему. Несмотря на засилье сорняков, огород плодоносил, да еще как – Сэнди в жизни не видывал такого изобилия. Жаль, что здесь нельзя ни законсервировать, ни заморозить урожай.

– Кое-что из этого мы сушим на солнце. – Ламех указал на длинный ряд высоких растений с густой листвой, усеянных красными овальными плодами. В другом ряду росло что-то фиолетовое, напоминающее баклажаны, но размером вдвое больше тех баклажанов, к которым Сэнди привык дома. Нигде он не встречал людей мельче, чем в этой пустыне, и растений крупнее. – Так, – продолжал старик, – мы можем есть их зимой, варить и тушить. Еще у меня есть фруктовые сады, где нужно подрезать деревья и собрать урожай. Иафет с Оливемой приходят, когда могут, но у них достаточно работы и на виноградниках моего сына. Должно быть, это звезды так распорядились, чтобы ты пришел как раз тогда, когда мне пришлось признать, что я уже не справляюсь сам. – Лицо его было радостным.

Сэнди купался в радости старика. Да, ему тут явно некогда будет скучать! А чем больше дел, тем меньше времени для переживаний о том, как бы вернуться домой.

Однажды утром Аднарель сказал:

– Деню уже намного лучше.

Сэнди кивнул:

– Хорошо. Только почему вы все зовете нас День и Сень? Можно подумать, будто Дени и Сени – это какие-то редкие звери.

Аднарель весело, заливисто рассмеялся:

– Это мы следом за Иафетом. А для Иафета и Сень, и День – действительно редкие звери, каких прежде не видали в оазисе, да и нигде вокруг. Хорошо, что ты ходишь с покрытой головой. – Аднарель одобрительно кивнул, глядя на соломенную шляпу, которую как-то вечером принесла Матреда вместе со светильником. – Ламех сказал, ты доблестно трудишься в огороде.

Сэнди надвинул шляпу поглубже:

– Сорняки тут – это что-то! У нас дома тоже есть сорняки, но до этих им далеко. Но я их извожу помаленьку. Кстати – а твое имя, Аднарель, что-то означает?

– Что я слуга Творца Вселенной.

– А почему ты иногда, Аднарель, ну, такой, как сейчас, а иногда вроде как превращаешься в жука-скарабея? – Сэнди потянулся было почесать плечо, где все еще облезала кожа, но успел затормозить.

– Я не уверен, что ты поймешь, – замялся Аднарель. – Жук-скарабей – это мое земное вместилище.

– А зачем тебе земное вместилище?

Аднарель вздохнул:

– Я же сказал, ты можешь не понять.

– Нет, погоди! – возмутился Сэнди. – Мы с Деннисом, может, и не самые умные в семье, но мы уж никак не дураки!

– Верно, – согласился Аднарель. – И я полагаю, ты понимаешь, что энергия и материя взаимопроникающи.

– Ну да, конечно. Наши родители – ученые.

– Однако ты живешь в такое время и в таком месте, где о созданиях, подобных мне, забыли или отрицают их существование. Тебе же нелегко было поверить в единорога, пока совсем не припекло.

Сэнди все-таки почесал предплечье, и клочки кожи посыпались вниз.

– А когда ты в скарабее, ты понимаешь, что мы говорим?

– Конечно.

– Тогда зачем тебе возиться с превращением?

– Когда я скарабей, я должен принимать его предел возможностей.

– Мне лучше думается, когда рядом Деннис, с ним можно обсуждать идеи, – пробурчал Сэнди. – Когда я смогу с ним увидеться?

– Как только он сможет двигаться. Дедушка Ламех предложил ему свое гостеприимство. Тут потише и не так тесно, как в большом шатре.

Сэнди вздохнул:

– Здешние жители очень добры к нам. И ты тоже.

Аднарель улыбнулся, но улыбка эта была такой печальной, что лицо его сделалось почти что хмурым.

– Мы до сих пор не знаем, зачем вы здесь. Ваше присутствие должно иметь какую-то цель. Но нам она неизвестна. – Его взгляд словно осыпал Сэнди золотыми искрами. – Может, ты знаешь?

– Эх, если бы! – сказал Сэнди. – Похоже, это была дурацкая случайность.

– Сомневаюсь, – возразил Аднарель.

Ной снова пришел навестить Денниса:

– Мне сказали, что ты уже почти здоров.

– Да. Спасибо.

– Оливема говорит, скоро тебя можно будет переправить.

Денниса охватила паника.

– Переправить? Куда?

– В шатер к моему отцу, Ламеху. Чтобы воссоединить вас с братом.

Паника улеглась.

– Хорошо бы! А это далеко?

– В половине оазиса отсюда.

Полог шатра был закреплен в открытом положении, и через проем и отверстие в крыше Деннис слышал звезды. Слышал, как они звенят для него.

– Вы меня отведете?

Ной подергал себя за бороду:

– Я не хожу в шатер моего отца.

– Как это?

– Это он должен прийти ко мне.

– Но почему? Разве вы не его сын?

– Он стар. Он не в состоянии заботиться о своей земле, о нем самом надо заботиться.

– Извините, господин Ной, но я все равно не понимаю, почему вы ему не помогаете.

– Я тебе уже сказал! – отрезал Ной. – У меня много работы на винограднике. Мне некогда нянчиться со стариком.

– Поговорить с отцом – это нянчиться? Мы с Сэнди часто психуем из-за нашего отца. Он обращает на нас гораздо меньше внимания, чем на нашу сестру и младшего брата, потому что они гении, а мы обычные, но, хоть мы и психуем из-за него, он все равно наш отец.

– И что?

– Когда мы вернемся домой, нас ждет долгое объяснение с отцом. Наверное, он будет очень зол на нас.

– Почему?

– Ну, мы, можно сказать, влезли в одно дело, над которым он работал.