К Брахман - Рождения [СИ]

— Вот в этом я с тобой, Мефодий, соглашусь, а потому ехать на переговоры нам с тобой, да нужно соблюсти правила секретности. Что-то я смотрю у нас много заинтересованных душ тут без дела шляется, все что-то вынюхивают да выспрашивают. Так что, — понизил до шепота голос Петр, — поездка должна пройти в строжайшей тайне, и не одна живая и мертвая душа не должна о ней узнать, тебе ясно?

— Оно-то ясно, только как ты себе это представляешь? Ты думаешь, не зададутся вопросом, куда это два самых ближайших помощника батюшки в такой разгар событий укатили.

— А для чего твоя тайная канцелярия нужна? Чтоб штаны в ней протирать?

— А мы что? Мы свою работу знаем, слухи собирать и перерабатывать.

— А теперь поступишь наоборот, будешь слухи распускать. Пустишь своих ищеек, пускай ведут по ложному следу. А мы с тобой под шумок и смотаемся.

— Тоже мне, смотаемся. — Буркнул недовольно Мефодий. — Близкий свет нашел. Это тебе не на пикник с ангельскими созданиями вылететь.

— Поэтому и надо устроить неразбериху, пускай теряются в догадках, что мы задумали.

— А что за слухи распустить?

— Мефодий, мне ли тебя учить, как закинуть дезинформацию в массы. Перво-наперво скажи по приходу в свою канцелярию, что не сработался, мол, со мной и решил взять отпуск. Пошли в мираж фирму, пущай тебе там секретарь путевочку подберет куда-нибудь в тихое местечко, безоблачное, может даже к соседям с других миров.

— Ты чего, совсем с глузду скатился, да откуда ж у меня столько выслуги, да на эту путевочку батюшка сам раз в сто лет себе позволяет раскошелиться, а я на санаторий в мин. водах на земле только и могу рассчитывать, и то в бархатный сезон.

— Тебе ли плакаться, — ухмыльнулся собеседник. — Знаю я твои мин. воды, ты это своим балбесам расскажи, а не мне, я ж тебя насквозь вижу. Ты что же думаешь, у тебя одного на весь рай осведомители работают. У меня тоже кое-что в рукаве припрятано. И о том, какой ты своей ненаглядной луноокой серенушке последний трофей в подарок преподнес, мне известно. У многих слюни текли, что молочные реки, после ее игры. Арфа-то отменная. И как ты умудрился заполучить столь редкую вещицу, работы самого Фимиами. Почитай, их в нашем раю я только две и знаю, и одна из них у твоей сладкоголосой, не так ли?

— Ну… это, мне просто повезло. Так случайно подвернулась, ну я и взял.

— Про случайность ты мне не говори, такую вещь по случаю даже на райском аукционе не найдешь, хоть сто лет посещай. Так что думаю, путевочку ты, наш везунчик, найдешь. Уверен, у тебя все получится.

Зинка, открыв глаза, уставилась в закопченный потолок. Вылезать из нагретого за ночь одеяла совсем не хотелось. Натопленная вечером печь остыла, отчего в доме было холодно. Мать, уходя из дому, печь не топила, пыталась экономно расходовать дрова, «до лета еще далеко, а дров мало», все время бурчала она на нытье своих чад. Старый дом давно требовал ремонта, облупившаяся печь покосилась и почернела от постоянной копоти, а расхлябанная дверь тепла не держала, вечно скрипела, гуляя ходуном. От блуждающей в трубе тяги завывал ветер. Да и подворье Кирилловны глаз не радовало. Покосившийся сарай с прогнившими бревнами, залатанный кусками старого железа, и пришедшими в негодность кожухами, напоминал больше клоунский костюм. Во дворе от хлама, натасканного самой Кирилловной и ее детьми по принципу «в хозяйстве все пригодится», ходить было довольно опасно, в любой момент не увиденный занесенным снегом крюк мог стать виновником очередной шишки или хуже того. Но жильцов подворья такие мелочи не пугали. Ворота и забор, завалившийся в сторону улицы и подпертый бревнами, угрожал при сильном ветре сложиться как карточный дом. Кругом требовалась мужская крепкая рука, которой отродясь здесь не водилось. Сама мать Зинки замужем никогда не была, то ли не хотела, то ли охочих не нашлось. Откуда столько детей наплодила, знала вся округа. Грубую, что мужик Кирилловну, от которой схлопотать меж глаз было делом одной минуты, бабы старались обходить стороной. И в кого удалась Зинка, вопросов не возникало. Вот только мать в отличие от дочери была женщина работящая, не гнушалась никакой работы. Когда нужно, так и вместо лошади в борону впрягалась, что б вспахать свой земельный надел. Говорила мало, а все больше криком брала да матерными словами, других она отродясь не знала.

Вздохнув с сожалением, Зинка выскочила с нагретой постели и, прыгая на месте пытаясь согреться, быстро натягивала холодную одежду. Мать чуть свет убежала отрабатывать Зинкин отъезд, поэтому криков и проклятий в доме слышно не было, остальные обитателе столь негостеприимного подворья спали крепким детским сном. Посмотрев на стену, где висевшие ходики показывали семь часов, Зинка, схватила заплечный мешок и тихонько притворила за собой дверь, оставляя свою старую и столь сильно невыносимую для ее молодой неугомонной натуры жизнь. На улице шел снег, задрав голову, увидала тяжелые темные тучи, низко висевшие над землей. Пасмурная погода придавала унылый вид всей окружающей природе.

— Точно сягодня метель будет.

Приставив руку козырьком к глазам, пытаясь рассмотреть нет ли в дали саней, но так ничего и не разглядев, она решила пойти навстречу. Не стоять же на месте как дуре и мерзнуть, направляясь в сторону Семеновского подворья, раздумывала девица. Пройдя совсем немного, она услыхала скрип саней и звон колокольчика.

— Ну наконец-то. — Обрадовалась Зинка, прибавляя шаг.

Вскоре за поворотом легко перебирая ногами показалась лошадь, которой управлял огромный детина с нахлобученной чуть ли не до самого носа шапкой ушанкой. Огромные деревенские руки, покрытые рыжими волосами, крепко держали поводья. Увидав деваху, парень прикрикнул на лошадь.

— Стой, неугомонная. — И повернувшись к Зинке, похабно скалясь, крикнул. — Ну что, Зинуль, к новой жизни в город податься решила, к благородным кавалерам?

— А тебе-то какое дело? — Окрысилась Зинка.

— Ты чаго, Зинуля, я ж просто так спросил, для подержания беседы. — Наклоняясь ближе и обнимая ее за плечи, продолжал парень. — А может мы с тобой на прощанье того, через отцовское зимовье махнем?

— А деньги есть? — Не растерялась местная королева.

— У меня, Зиночка, на такой случай всегда для тебя золотишко имеется. Ну так как?

— Ну ладна уж, только гляди чтоб мы на поезд не опоздали. И бялет мне до города купишь. — Удобно устраиваясь на соломе в санях, дала согласие Зинка.

— Не боись, будем как часы. — С хохотом погоняя лошадь, веселился Гришка. Резво бежавшая по натоптанной колее кобыла, все дальше увозила Зинку из родных мест в далекий, незнакомый ей город. Зинка уже видела себя прогуливающейся по улицам большого города, между спешащих, красиво одетых людей. Мечтающая улыбка не сходила с ее некрасивого лица. Гришка погонял нетерпеливо лошадь, повернувшись к Зинке, он истолковал улыбку на свой лад.