Кэт Фоллз - Нелюдь [litres]

– Вы думаете, что я… что я… – он похлопал себя по голове обеими руками, – …животное.

– Ты и есть животное, – сказал Рейф.

– Я так не думаю, – я улыбнулась. Он чуть раздвинул руки, чтобы глянуть на меня, и я увидела красивые глаза небесно-голубого цвета. – Я думаю, что тебе наверняка понравятся оладушки.

Он опустил руки и посмотрел мне в лицо:

– Оладушки?

– Ага. Я как раз собиралась испечь их на ужин. – Рейф попытался было что-то сказать, но Эверсон пихнул его локтем в бок. Тот насупился, но промолчал.

– Поможешь мне готовить? – спросила я Космо.

Он моргнул, но, когда я протянула ему руку, без колебаний взял меня за пальцы.

– Спать в доме он не будет, – заявил Рейф. – Не хватало только, чтобы он превратился в зверя, пока мы здесь.

Не обращая на него внимания, я повела Космо на кухню. Позади послышался голос Эверсона:

– А в чем проблема? Если ты боишься, просто подопри дверь шкафом.

– Если они теряют разум, шкаф их не останавливает, – в голосе Рейфа слышалась горечь. – Они слишком накачаны адреналином. Но откуда тебе это знать, «неженка»? Для тебя это просто поездка на природу.

– Ага, поездка на природу в поисках лекарства от вируса, который уничтожил половину населения Америки. Ничего себе поездочка.

Я закрыла дверь кухни, не слушая продолжающийся спор.

Мы ужинали при свечах за большим столом, уплетая персиковые оладьи; я приготовила их на железной сковороде, поставив ее на жестяную банку, набитую углями из камина.

Эверсон явно был впечатлен моими талантами:

– Где ты научилась так готовить?

– Навыки выживания в дикой природе. – Видя, что он не понимает, о чем я говорю, я пояснила: – Отец гонял меня на всякие дурацкие занятия по выживанию.

– Почему это дурацкие? Навыки выживания как раз очень важны, – укорил меня Рейф. – Умение найти убежище и чистую воду может означать разницу между жизнью и смертью.

– Только не на Западе, – сказала я. – Мне всегда казалось, что отец заставлял меня ходить на все эти занятия, просто чтобы чем-то занять мое свободное время.

Охотник нахмурился:

– Мак пережил чуму. Он знает, на что порой способны люди. Он старался обезопасить тебя на тот случай, если в стране опять приключится какая-то заварушка. Если ты этого не понимаешь, ты просто дура.

Как ни странно, явное презрение Рейфа заставило меня почувствовать себя лучше – куда эффективнее, чем это сделали бы любые сочувственные оправдания. Может, мой отец на самом деле скорее не доверял людям, чем моей способности принимать правильные решения.

– Какие у нас планы на завтра? – спросил Эверсон у охотника.

– Добыть фотографию и убираться отсюда.

– А ты раньше бывал в Чикаго?

– Да, много раз. В само поселение не заходил, но это только самый центр города.

– А дом директора Сперлинг находится в центре? – спросила я.

– Нет, – ответил Рейф. – Ее дом – к северу от центра. Но нам все равно придется пройти мимо ограждения, а Мак предупреждал, что там полным-полно кожаных передников.

– Надсмотрщики, – тихо произнес Космо.

Мы все обернулись к нему.

– Откуда ты знаешь, как они называются? – спросил Рейф.

– Я родился в замке короля.

– В Чикаго? – уточнил Эверсон.

Космо кивнул, и Рейф нахмурился:

– Почему ты не сказал нам об этом сразу?

– Потому что мы его не спрашивали. – Я дотронулась до руки Космо. Бледно-серый мех был мягче пуха. – Ты жил в замке с королем?

– Я жил в подвале вместе с другими слугами, – поправил он. – А потом надсмотрщики сказали, что я уже слишком большой, чтобы оставаться с матерью, и перевели меня на ферму. Я ухаживал за курами, – сказал он с гордостью, – и каждый день приносил маме на кухню свежие яйца.

– А почему ты ушел из Чикаго? – спросил Эверсон.

– Ты еще не догадался? – Рейф потянулся за своей фляжкой. – Его выгнали, когда он подцепил вирус.

– Не обращай на него внимания, – сказала я Космо. – Он всем грубит.

– Людям не грублю. – Рейф налил воды в винный бокал.

Космо вытащил из кармана комбинезона грязное кухонное полотенце и прижал его к груди.

– Я ушел по другой причине, – очень тихо сказал он.

Я подождала, но он молчал.

– Так все-таки почему?

Он прижал полотенце к лицу. Сперва я думала, что он так и не ответит, но потом он повернулся ко мне, по-прежнему прижимая полотенце к щеке:

– Мама пекла пирог, и я облизал ложку. Один из надсмотрщиков увидел это и отвел меня к Омару.

– А кто такой Омар? – спросил Эверсон.

– Главный над ними.

– И этот Омар выгнал тебя из Чикаго только за то, что ты облизал ложку? – Мне стало так больно за малыша при этой мысли.

Космо покачал головой:

– Он сказал, что я пытался заразить короля. Он посадил меня в… зверинец. – Он с таким трудом выдавил это слово, словно речь шла о девятом круге ада. – Там много очень страшных людей.

Эверсон наклонился вперед:

– А что это за «страшные люди»?

– Те, которые слишком похожи на животных. – Космо снова прижал полотенце к груди.

– «Дикие», – пояснил Рейф.

– Как же ты выбрался оттуда? – спросила я.

– Мама украла у Омара ключ. Она вывела меня за пределы поселения и велела бежать как можно дальше.

– Шикарный план. – Рейф откинулся назад, покачиваясь на стуле. – Чем тебе в зверинце было плохо? Крыша надо головой есть, кормят регулярно…

Я всерьез подумала как следует пнуть его, чтобы он перевернулся вместе со стулом.

Эверсон задумчиво сдвинул брови:

– Космо, сколько тебе лет?

– Девять, – тихонько пробормотал он в свое любимое полотенце.

Как бы я хотела ослышаться.

– Тебе всего девять лет?

Даже Рейфа, похоже, проняло. Он выпрямился на стуле:

– А почему твоя мать не убежала вместе с тобой?

– Она сказала, что королева пошлет за ней погоню, а на меня одного никто не обратит внимания.

У Рейфа на лице читалось сомнение. Может, он думал, что мать Космо не последовала за ним, потому что он был заражен? Но какая мать могла так поступить? С другой стороны, что это за место, где девятилетнего мальчика сажают в зверинец?

– А кто у вас король? – поинтересовался Эверсон.

Космо опустил голову, явно не понимая вопроса:

– Он король.

Рейф раздраженно повернулся к Эверсону:

– Какая тебе разница?

– Я просто хочу понять, каким образом в Чикаго появился король, – резко ответил патрульный.

– Так я тебе объясню, – сказал Рейф. – Скорее всего, это кто-то из бывших военных. Оставили управлять поселением, когда большая часть людей ушла на Запад. У него было оружие, были подчиненные и была власть. Когда через десять или пятнадцать лет с Запада по-прежнему не было никаких вестей, он решил, что пора повысить себя в должности.

– Это факт или предположение? – спросила я.