Андрей Лазарчук - Целое лето

— Выманить десант? Зачем?

— Ответов несколько. Скорее всего, начали испытывать дефицит в технике. Насколько я знаю, у них один из стационарных «посредников» вышел из строя. Они же их используют в коммерческих целях… Но есть и более тяжёлое подозрение. А именно… Повторим?

— Ещё столько же, и хватит.

— Я тоже так думаю. Так вот, есть подозрение, что многие, а может быть и все в руководстве Комитета, — уже не люди. Вернее, люди с перестроенной личностью. Активные пособники балогов. И что операция с якобы контролируемым десантом на самом деле лишь прикрытие для настоящей оккупации. Молниеносной оккупации.

— То есть, пока мы будем отвлекаться на этот десант…

— Да.

— А десант будет в Тугарин?

— Предположительно.

— А почему?

— Почему туда — или почему мы так думаем?

— Оба.

— Есть предположение — достаточно давнее, — что в шестьдесят восьмом в районе Тугарина приземлились два десантных корабля. Не один, а два. А ушёл один. Как они умеют маскироваться, мы знаем…

— Я ничего не слышал об этом.

— Я же говорю — только предположение. Аналитики раскидали номера попавших в наши руки десантников, и получилось, что номенклатура одной группы отличается от трёх других. Не исключено поэтому, что это разные экипажи. Подробности я уже не помню… Но на всякий случай время от времени ту местность мониторили. В девяносто третьем было зафиксировано явление, которое можно было интерпретировать как старт корабля…

— И об этом ничего не слышал.

— Это комитетчики зафиксировали. И промолчали. Нам-то это стало известно буквально вчера.

— И чего ж мы так?

— Это уже не ко мне вопрос.

— Ну да…

— Сейчас Комитет постепенно выводит из Тугарина и окрестностей все вооружённые силы — включая спецназ ФСИН, у которого там километрах в сорока тренировочный центр. Воронежская РЛС через две недели становится на внеплановую профилактику. То есть, если посмотреть…

— Я понял.

— Ну так что: навестить сестрёнку не хотите ли? Тем более, племянники взрослеют, там у них какие-то сложности с местной полицией…

— Основательные сложности?

— Пока нет, но организовать можем.

— Не стоит. По крайней мере, так сразу.

— У ребят, к сожалению, всего через один контакт действительно располагается матёрый уголовник, местный авторитет. Так что сложности могут возникнуть и без нашего участия. Ну и… многое другое. Справку по городу мы подготовили, но я не уверен, что она полная. Там действительно что-то шевелится… подспудно.

— Благоволин там?

— Неизвестно.

— Как вы считаете, с чем связан его побег?

— Основных варианта два: либо он пытается сорвать план Комитета, либо он играет в нём ведущую роль.

Я засмеялся почти в голос.

— Что полностью покрывает смысловое поле…

— Не совсем, — сказал шеф. — Скорее всего, Благоволин тоже уже не человек. Но он может играть как против Комитета, так и против Пути. Скажем, на стороне Замкнутых. Или на своей собственной. Он прихватил портативный «посредник» и Квадрата девятнадцать.

— Это который из Замкнутых?

— Нет, это другой. Он давно объявил себя перебежчиком и очень долго сотрудничал с Комитетом. Как я понимаю, идея клиники на озере Комо принадлежит ему.

— Интересно…

— На него у нас целое досье, и я не уверен, что оно полное. Почитаете в дороге. Там и ваших друзей касается…

— Каких друзей?

— Лосева и Бахтину. И отчасти Сизова.

— Подсаживали?

— Да. Там… необычно. Да. В общем, нет ясной картины ни происходившего, ни происходящего, и поэтому мы на вас рассчитываем, как на Штирлица.

— Понятно, — сказал я. — Когда приступать?

— Вообще-то немедленно, но… Домой вам надо заехать?

— Надо. А то с моей экипировкой я в Тугарине буду как мыш на блюде.

— Хорошо. Тогда — завтра? Транспорт вам обеспечить — или сами?

Я задумался.

— Поеду на машине. Оружие?..

— Брать.

— Тогда нужно разрешение на перевозку. Наши сделают — или выправить настоящее?

— Настоящее, — ухмыльнулся шеф. — По дороге заедете, возьмёте, мы позвоним. Там ведь кабанья охота, если мне память не отшибло…

— Да какая там охота. Охотники мясо для шашлыка с собой берут. Вот рыбалка — это да.

— Ну, ладно. Связь держите со Станиславом Борисовичем. Спутниковую используете только в чрезвычайных обстоятельствах. Если что-то вспомните — скажете Вере Абрамовне. У неё же возьмёте всю справочную документацию. Успехов! И… осторожнее там.

— Буду. А вы тут с Яшей… понежнее. Он ведь и правда — наша последняя надежда. Может быть. И кстати. А если он упрётся и захочет со мной ехать?

— Пусть едет. Просто там… ну… Я даже не знаю, как его залегендировать. Если придумаете…

Но придумывать ничего не пришлось. Я только посмотрел на Яшу и Стаса, как понял: снюхались. Меня даже немножко пошкрябало что-то наподобие ревности. Вот, вёз через полстраны…

Впрочем, попрощались мы хорошо. Яша обещал как можно быстрее во всём разобраться и спасти планету. Я сказал, что вряд ли пробуду у родственников безвылазно больше двух недель, а дальше мы посмотрим — и, может, вернёмся туда большой весёлой компанией. Потом я выписал себе на складе портативный детектор «второго сознания», маленький двухзарядный «посредник» с приличным сроком годности и две капсулы с десантниками низких рангов. Заказал в гараже машину с водителем — доехать до платформы электрички. Отпер для Яши свой кабинет, показал, где что лежит полезного, и научил пользоваться кофеваркой. Мы пять минут поболтали ни о чём, потом я встал, обнял его и ушёл.

Я не знаю, может, он и хотел сказать что-то важное, но не решился.

Уже в электричке я посмотрел, что он сунул мне в карман. Это была капсула, завёрнутая в четвертинку бумажного листа. На бумаге была нарисована буква «У». Похожая просто на прутик.

Народу в метро было до странности мало. Потом, увидев на многих марлевые маски, я вспомнил про якобы эпидемию. Надо будет попросить Стаса запустить поиск, откуда пошли эти слухи… в нашем деле всё может оказаться взаимосцепленным. Выйдя из метро, я чуть было не пошёл прямо домой, но потом всё-таки вспомнил и свернул в полицию. Лицензионный отдел уже не работал, но меня ждали. Я забрал разрешение на провоз карабина «Вепрь-К» до населённого пункта пгт Тугарин Волгоградской области. Уже соображая, что ничего не соображаю, зашёл в магазин, купил хлеба, чая и каких-то колбасных обрезков.

В подъезде я, слава богу, никого не встретил.

Дома было затхло. Я открыл окно, налил в чайник воды и уснул прямо на табуретке. Проснулся от свистка, заварил чай, снова уснул. Потом мне показалось, что дома кто-то ходит. Я вскочил и опрокинул заварочный чайник. Сон куда-то пропал вместе с настроением. Жрать тоже уже не хотелось. Солнце, почему-то опять дымное, как летом, висело над самой крышей пятиэтажки напротив. Выше солнца исполняла сложный групповой пилотаж эскадрилья ворон. Я достал телефон и долго на него смотрел. Потом набрал Таньку. Тётя-робот ответила, что абонент временно недоступен. Я снова заварил чай, затолкал в себя колбасу и хлеб, потом забрался в душ и какое-то время полосовал себя то ледяными, то отчаянно горячими струями. Вытерся, обсох, постелил чистое бельё, упал, исчез.