Георгий Ефремов - Из железного плена

Всем вдруг очень захотелось посмотреть на богатыря.

— А давайте позовем его, — предложил один из них.

— Господи, Александр, что вы наделали! Зачем это вам было нужно! — причитал рядом чей-то монотонный голос.

Он карабкался изо всех сил, стараясь держаться за этот голос, который был ему очень неприятен. Он все время соскальзывал, проваливался в пучину неосознанности словно в черную бездну, но каким-то чудом все же не доходил до самого дна, не разбивался. Под череп словно наплескали расплавленного свинца, и все там ходило ходуном. Неприятный голос все говорил, говорил, и Ивашов шел на него, словно заблудившийся путник на огонь. В ушах что-то булькало и свистело, перед глазами стремительной круговертью проносились мелькающие огни и клочья пены. Свет и звук дрожали мелким тембром, и из всего этого хаоса он, изворачиваясь, выплывал, выкарабкивался, выскользал…

Постепенно туман перед глазами начал светлеть и проясняться.

— Ну что? — раздался рядом чей-то требовательный голос. — Как он себя чувствует?

— Прямой опасности для жизни контактера нет, — ответил прежний неприятный баритон, — Ивашов скоро придет в сознание. Это был всего лишь парализующий укол.

— Ладно, Мейер, — грубо оборвал его незнакомый голос, — этот укол останется за вами. Учтите: именно вы будете от РБ Института докладывать на приеме о состоянии этого шустрого русского. Не мне вам объяснять, что выйдет, если у него в башке что-нибудь испортится. Подумайте!

Раздался щелчок.

Александр понял, что это был разговор по видеофону.

Вот как они рассматривают вопрос — главное, чтобы у него в голове после наркотизирующего укола ничего не испортилось.

Рационально, ничего не скажешь! Ему вдруг вспомнилась сцена бегства от байцера, снова послышался его шелестящий топот, показались тонкие крепкие манипуляторы… От омерзения потянуло куда-то вниз и закружило, но на этот раз Александр уже смог справиться с собой.

— Шевелит зрачками, — послышался рядом незнакомый женский голос, — он очнулся. Вполне возможно, что слышит — нас.

— Александр, — с какими-то просящими нотками в голосе сказал Мейер. — Александр, вы нас слышите?

С каких это пор Отто называет его так фамильярно: Александр?

Он приоткрыл глаза. Яркий дневной свет из широкого окна ослепил его. Справа, у его ног, расположилась женщина с приятным миловидным лицом, в белом халате. Белый халат? Медик? — подумал он и тут же на него навалились ощущения от тела, до сих пор сдерживаемые какими-то структурами сознания. Пришла тупая ноющая боль от правого плеча, саднили пальцы и лоб. Это было так неожиданно, что он, не сдержавшись, застонал.

— Проснулся! — обрадовался Мейер, — наконец-то. Мы за вас так волновались…

Не слушая его, Ивашов широко открыл глаза и попытался подняться. Отто тут же помог ему, бросив опасливый взгляд на медсестру. Ему под спину подложили большой валик и он в изнеможении откинулся.

— Зачем вы пошли на этот этаж? — запричитал Мейер.

Ивашов посмотрел на него в упор и ничего не ответил, ощупывая языком опухшие губы. Потом осмотрел плечо — на нем виднелась свежая повязка. Пальцы кистей были в нашлепках пластырей.

— Повезло еще, что байцер выпустил парализующую ампулу, — вдруг посуровевшим голосом сказал Отто. — А ведь мог бы и…

— Кому повезло? — в тон ему спросил Александр.

— Вам, — коротко ответил Мейер, но Ивашов понял, что тот уловил намек.

— А он мог… меня убить? — с трудом поворачивая губами, проговорил Александр.

— Мог.

Ивашов криво усмехнулся.

— Что с плечом?

Мейер вопросительно глянул на женщину в белом халате.

— «Слава богу, ничего серьезного, — быстро ответила та, — вас только слегка задело осколком. Кости целы. Недели две походите с повязкой. О бассейне пока придется забыть. Мы назначим вам…

— Все отлично, — перебил ее Отто, — вы практически целы. Несколько часов будет трудно ходить и говорить, но потом действие препарата кончится. Сейчас мы доставим вас в ваши апартаменты, — он щелкнул пальцами и откуда-то сзади двое здоровенных санитаров выволокли мобильные носилки.

— Я сам, — твердо сказал Ивашов, собрав все силы, но, попытавшись подняться, повалился обратно на подушку. В голове снова застучало и перед глазами поплыли дымчатые разводы…

Когда он очнулся, вокруг были знакомые очертания его комнаты. Ультрамариновые стены спальни тонули во мраке, окно занавешено. Тихо. Сколько времени он уже пролежал здесь?

Александр медленно подтянул ноги к животу, поднялся на четвереньки, осторожно встал на пол. Каждое движение отдавало в плечо. Ивашов прошел в кабинет и уставился на информблок: хронометр был только там. Если верить ему, то с того момента, как Александр ушел в бассейн, прошло более двух суток. Когда Ивашов понял это, он неожиданно почувствовал сильный голод, усталость и боль отступили на задний план. Более двух суток — вот сколько он провалялся в наркотическом тумане! Александр криво усмехнулся — теперь эти господа из РБ призадумаются. Под страхом смертной казни Мейера больше не заставишь программировать байцеров против Ивашова. Интересно, что он еще может приказать роботам? Наверное, они просто будут следить за ним или удерживать своими манипуляторами.

Саднило лицо. Он прошел в ванную и склонился над зеркалом. При ярком, бившем в глаза свете он увидел на лбу огромный синяк, на левой скуле был ожог. Больше, кажется, ничего. И то хорошо.

Этот байцер лопнул как настоящий разрывной снаряд. Что за оружие оказалось в его руках?! И что это за светящиеся шарики? Может, шаровые электрические разряды? Но каким образом они направляются в цель? Или это выброс активной плазмы? В голове тотчас заструились возможные принципы работы оружия, но Ивашов тотчас отмахнулся от них — новый приступ голода сжал внутренности.

Александр вернулся в спальню, нажал кнопку вызова, потом лег на кровать, раскинул руки и стал ждать, когда Клара принесет еду. Думать не хотелось. Немного клонило в сон, но с этим было легко оправиться — слабость уже прошла. Он смотрел на затененный потолок и пытался осознать, чего же он добился своей акцией. Не так уж мало, если думать: узнал, что байцеры могут парализовать или даже убивать своих жертв, что за него, Ивашова, Мейеру могут оторвать голову, что в стенах Института разработана принципиально новая система оружия. А главное — высокое начальство побоится теперь ограничивать его свободу, и рядовые сотрудники, среди которых наверняка уже распространился слух о «бегстве», поймут, что русский профессор, создатель будущего Звена контакта, вовсе не согласен с постановкой дел в ТНУ!

Вдруг мозг ученрго пронизала невероятная догадка: впервые, с момента посещения Чувашии, он к моменту пробуждения не видел никаких снов, никаких знаков! Ивашов похолодел. Неужели токсичные вещества, введенные ему выстрелом байцера, оказали такое страшное воздействие?