Георгий Ефремов - Из железного плена

— Вот видите, бывает и так. Но это государственная тайна.

— О, — воскликнула она, — рассказывайте скорее. Я страсть как люблю государственные тайны!

Ее глаза смеялись, подыгрывая ему. Маргарита, верно, полагала, что он шутит. Григорий покачал головой.

— Так это настоящая тайна? — подалась вперед девушка.

— Самая-самая настоящая, — ответил он, — большая и серьезная. Поэтому давайте поговорим о чем-нибудь другом. Скажите, вы москвичка?

— Да, москвичка. Но в моей жизни нет ничего интересного. Никаких, даже самых маленьких государственных тайн.

— Bы замужем?

— Пока еще нет, — Маргарита провела рукой по волосам, словно проверяя, на месте ли прическа. — А где вы в Москве остановитесь?

— Не знаю. Наверное, в гостинице.

— Смотрите, в столице со свободными местами в гостинице плохо. Вы заказали?

— Нет. Я думаю, все как-нибудь решится.

— Мне нравится ваша уверенность. Однако как бы вам не пришлось разочароваться. Давайте сделаем вот что: на всякий случай возьмите мой телефон, и если у вас с жильем ничего не получится, звоните мне. Я вам сделаю номер через одну свою подругу.

— Спасибо. Вполне возможно, что мне придется воспользоваться вашими услугами, Маргарита.

— Вот, — она уже писала цифры на клочке бумаги, — в Москве я буду еще три дня. Потом — снова в рейс. Запомнили. — еще три дня?

— Запомнил. Спасибо, — он взял бумажку и, сложив ее, сунул в нагрудный карман пиджака.

В это время раздался короткий звонок. Девушка встрепенулась.

— Извините, — сказала она и подошла к микрофону.

Володин слушал, как Маргарита приятным грудным голосом просила пассажиров проснуться и пристегнуть ремни, сообщала, что они приближаются к столице. Все это время она, улыбаясь, смотрела на него. Григорий допил свой кофе. Он прикрыл глаза и представил себе, как в кромешной тьме самолет приближается к морю огней на земле, как внизу тонкими светящимися бусинками виднеются улицы и проспекты, светлыми пятнами лежат площади. Когда самолет начал снижаться, он вышел и пробрался к своему креслу. Пристегнувшись, дождался посадки и, подхватив тощий портфель, в толпе хмурых спросонок людей направился к выходу. Там Маргарита прощалась с пассажирами.

— До свидания, — сказала она, — если что, звоните.

— Договорились, — он улыбнулся ей и спустился по трапу на летное поле. Небо на востоке начало светлеть. Григорий поднял ворот пиджака, опасаясь от пробирающего холодка: несмотря на конец лета, было довольно прохладно.

В здании аэровокзала царило сонливое оцепенение. Пройдя через заполненный людьми зал ожидания, Володин вышел на улицу и оказался на площади, заставленной длинными блестящими автобусами и легковыми автомобилями. Он приблизился к одной из стоявших неподалеку такси.

— Свободны?

— Ага. Куда вам? — водитель явно скучал, дымя сигаретой.

— В Президиум Академии Наук.

— Не рановато ли? — скосил на него удивленный взгляд таксист, — в четвертом часу никто не работает.

— Я знаю, — ответил Григорий, — но мне больше некуда. Ну что, поехали?

— Садитесь, пожалуйста. В Президиум так в Президиум. Мне, собственно, все равно.

В машине было тепло и уютно. Володин кинул на заднее сидение портфель, а сам устроился рядом с водителем.

— Девушка, подскажите, как мне связаться с товарищем Говоровым? Мне он срочно нужен.

Из-за стеклянной перегородки на него глянули удивленные темные глаза с подведенными ресницами.

— Вам нужен академик Говоров?

— Да-да, академик Говоров, Иван Антонович.

— А вы кто?

— Доцент Володин из Чувашии.

— Иван Антонович очень занят. Если вы по личному вопросу, то у него приемный день по четвергам.

— Вы меня неправильно поняли. Мне надо срочно с ним связаться. Срочно! Дайте, пожалуйста, его телефон.

Девушка пожала плечами, что-то написала на бумажке и протянула ему:

— Вот телефон секретаря. Попробуйте поговорить с ним, — в тоне ее звучало недовольство назойливостью посетителя.

— Спасибо, — Григорий взял бумажку и отошел к телефону-автомату. Быстро набрал номер. После нескольких гудков трубку на том конце провода сняли.

— Приемная академика Говорова, — раздался уверенный женский голос.

— Здравствуйте. Моя фамилия Володин. Я приехал из Чувашии, мне необходимо срочно поговорить с Иваном Антоновичем.

— Молодой человек, приемные дни у нас по четвергам, с двенадцати до четырех. Приходите в это время. До свидания!

— Погодите, — крикнул Григорий, — передайте, пожалуйста, Ивану Антоновичу, что дело касается Ивашова.

— Ивашова? — удивленно переспросил женский голос в трубке. — Что вы имеете в виду?

— Передайте, что это касается Александра Константиновича Ивашова. Я перезвоню через пару минут.

— Подождите, я соединю вас с Иваном Антоновичем.

В трубке раздался стук, удаляющиеся шаги. Откуда-то издалека пробивались еле слышно два голоса. Разобрать слова было невозможно. Потом и они умолкли. Но вот, наконец, снова послышались шаги, трубку подняли.

— Алло, товарищ, вы слушаете?

— Да-да, конечно.

— Академик Говоров просит вас сейчас же зайти к нему. У вас с собой есть документы, паспорт?

— Конечно.

— Идите в бюро пропусков. Потом поднимитесь на десятый этаж. Комната 1017. Запомнили?

— Да, сейчас буду!

В лифте он ехал один. Кабина была отделана под дерево. В огромном зеркале на Володина смотрело его отражение — молодой мужчина с густыми черными волосами и внимательным взглядом темно-карих глаз. Григорий поправил прическу и галстук. Ну что ж, вид вполне нормальный. Темный костюм, белая рубашка. Он отвернулся от зеркала и увидел, как наверху, над дверью, загораются маленькие светящиеся цифры: 7, 8, 9.

Прибыв на нужный этаж, лифт притормозил, и это ощущение напомнило Григорию недавний полет. Он усмехнулся и вышел в бесшумно раздвинувшиеся двери. Свернул налево и пошел по коридору, устланному мягкой ковровой дорожкой, приглушающей шаги.

Откуда-то родилась робость. Володин почувствовал странную неуверенность. Вот он, безвестный доцент из Чувашии, попал в святая святых советской науки — в здание Президиума Академии Наук СССР! Имеет ли он моральное право отвлекать загруженных работой людей своими вопросами? Однако Григорий тут же пересилил внезапную слабость. Дело, с которым он прибыл сюда, не требовало отлагательств, оно было крайне важным, и не только для него и страны, но для всего мира.

Вот, наконец, массивная дубовая дверь с медной табличкой:

« Академик И. А. Говоров, пред, комиссии по ВЦ при АН СССР».

Он решительно потянул за ручку.