Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

— Ну вот,— удовлетворенно потер руки Климов, теперь и у нас будет постоянная информация. Надо установить датчики на всех подходах к поселениям и на главных тропах. Тогда можно будет заняться изучением их языка...

Вечером, когда все развлекались стереофильмами, Никишин забрался в кабинет Байдарина и от нечего делать занялся просмотром записей метеоспутников. Отснятые с большой высоты части планеты на участках ясной погоды хорошо передавали крупные детали рельефа и геологические структуры. Геолог уже в который раз не мог отделаться от мысли, что большинство структур достаточно молодые и нет того большого разнообразия возрастных взаимоотношений, какими изобилует геологическое строение Земли. По всей вероятности, на планете была длительная фаза стабильности. В этот период сформировались наиболее древние и жесткие блоки коры планеты. Возможно, такой процесс стабилизации длился около миллиарда лет и лишь последние 300 — 500 миллионов на планете возникли какие-то мощные процессы, скорее всего, совпадающие с уходом звезды со стадии главной последовательности в область красных гигантов, которые разбили жесткие монолитные блоки коры или растянули их, так что появилась новая возможность для возникновения горных систем. Да, как ни крути, а можно выделить лишь две фазы горообразования: древнюю, которая появилась одновременно с разрушением жесткого основания коры, и молодую, возникшую около миллиона лет назад. Древние горные массивы хорошо отличаются своей сглаженностью за счет длительных процессов выветривания и смыва разрушенных пород. Именно в них установлены основные аномалии и разведаны несколько месторождений черных и цветных металлов. Молодые горные системы отличаются резко выраженным рельефом: острыми гребнями хребтов с отдельными пиками, крутыми склонами и большой высотой. К тому же они отчетливо секут древние сооружения...

Нет, пожалуй, он все-таки на правильном пути. Видимо, на конечной стадии главной последовательности звезды наступает окончательная стабилизация геологических процессов и лишь после мощного взрыва звезды, связанного с переходом в область красных гигантов, наступает новый цикл геологической деятельности на планете. Не с этой ли стабилизацией связывали астрофизики, и астрономы и развитие цивилизации? А может быть, она и существовала, но уничтожена тем же мощным взрывом, а эти аборигены уже результат развития нового биологического цикла? Тогда понятно, почему Климов находит лишь примитивные стоянки в пещерах и по берегам рек. Ведь все должно перестроиться, в том числе и речные системы, и эти стоянки представителей второго поколения человечества на этой планете, а остатки цивилизации, если она существовала, должны быть связаны с отложениями более древними, чем горные сооружения. И легче всего их обнаружить в хорошо обнаженных районах молодых горных систем, которые ни он, Никишин, ни Климов не изучали. Естественно, с геологической точки зрения они малоперспективны. Климов же справедливо полагал, что труднодоступные районы не место для поселения человека... Неужели это могло быть? Люди строили города и заводы, развлекались, любили друг друга и наступил миг, когда всего этого не стало... Как в том странном пророчестве о конце света из религиозных учений... А жизнь, этот удивительный процесс бесконечной трансформации кирпичиков мироздания, на обломках кошмарного ада строит свой закономерный мир, начиная все сначала...

— Вот ты куда забрался,— заглянула в кабинет Нина.— Сидим, грустим.

— Нет, скорее философствуем,— засмеялся Никишин.— Тем более, что и повода особого для грусти нет...

— Неужели?

Откровенно насмешливый взгляд Штаповой смутил геолога, но он подумал, что при всей профессиональной наблюдательности Нина не имела и малейшего повода заподозрить его в проявлении интимных чувств к кому-либо, так как он со всеми женщинами держался одинаково ровно. Сначала в этом была необходимость внутренней дисциплины на корабле, потом оказалось — поздно перестраиваться...

— Значит, все-таки нет?

— Нет,— убежденно ответил Николай.

Однако Нина успела заметить его минутное колебание.

— Слушай, Никишин, кому ты морочишь голову? Ведь щемит все-таки сердечко!

— Слушай, Штапова,— в тон ей ответил Николай.— Во-первых, оставь свои заблуждения при себе, а во-вторых, щемит или не щемит, это тебя не касается!

— Во-первых, Коленька,— передразнила его Нина, — Радина относится к тебе достаточно благосклонно. Она сделала паузу, с удовольствием полюбовалась выступившим на лице Николая румянцем и со вкусом закончила: — А во-вторых, Коленька, касается и по долгу службы, и по своим, часто внутренним причинам.

— Ты хочешь сказать, что в данном случае возникает так-называемый треугольник,— пустился в рассуждения Никишин, чтобы скрыть свое смущение.

— Нет, мы не треугольник, как любили определять похожие ситуации в старину,— грустно усмехнулась Нина.— Мы разомкнутая ломаная-кривая...

— Тогда не кажется ли тебе, как психологу, что наши отношения в чем-то безнравственны?

— Занимаешься самокопанием?

— Нет, просто хочу уяснить этическую сторону.

— Ну, знаешь ли! Свободное отношение между женщиной и мужчиной это и есть высшая форма нравственности.

— Даже если они при этом не вступают в брачные отношения?

— Нужно называть вещи своими именами, Никишин. Какие у нас с тобой брачные отношения? Просто физиологическая близость. От этого тоже не уйдешь, особенно в популяциях с неравным соотношением полов, вроде нашей. Не следует забывать, что и при нормальных условиях, я имею в виду нашу земную цивилизацию, происходит то-же самое. В нашей земной популяции перед нашим отлетом женская половина составляла почти шестьдесят процентов. В дальнейшем это соотношение еще увеличится: таков непреложный закон биологического развития, и та цена, которой приходится оплачивать наше комфортабельное благополучие. Если бы мы не влияли на наследственность, это соотношение составляло бы один к десяти. Ты думаешь, что и в такой популяции остались бы прежние каноны нравственности?

— Не думаю, потому что тогда это бы оправдывалось обстоятельствами.

— Прекрасно, а как быть с естественным стремлением мужчины передать свои «неповторимые» качества возможно большему числу женщин? Ведь это тоже непреложный биологический закон. Женщины по своей природе консервативны, они сохраняют наследственность, выработанную поколениями. Новые качества приспособляемости вырабатываются мужчинами и при резких изменениях жизненных условий, которые грозят гибелью популяции, если она не прореагирует на них, гибнет большей частью мужская половина, поскольку выживаемость женщин выше. В популяции всегда находится некоторое меньшинство мужчин, которые оказываются способными выжить в изменившихся условиях, а поскольку в популяциях к этому времени резко возрастает соотношение в пользу женской части, возникают благоприятные условия для распространения мужчинами новых качеств, способствующих выживанию популяции. Тут уж ни о какой моногамии не может быть и речи.