Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

Николай прошелся по диагонали кабинета. Этот нахал Климов перехватил случайно их разговор с Байдариным и уже напрашивается на откровенность. А что он может сам сказать, если его захватили врасплох... Нет, пожалуй, где-то в глубине души он всегда надеялся, однако не будь Нины с ее намеками тогда, зимним вечером в доме Байдариных, может быть, все это и прошло со временем...

Мелодично прозвенел сигнал связи. Никишин обернулся к экрану и увидел лицо Ии Радиной.

— Почему ты сбежал, Никишин? — ее испытующий взгляд требовал ясного ответа. И снова на геолога наплыло странное состояние, как будто он находился в невесомости.

— Сначала принято говорить «здравствуйте», Ия Семеновна! — начал в шутливом ключе Николай,— а уж потом задавать несуразные вопросы, например: почему ты не ходишь на руках, Никишин?

— Не надо, Коленька,— отмела она все его попытки перевести разговор на юмористическую подкладку.— Подойди поближе, я хочу рассмотреть твое лицо.

Никишин, улыбаясь, приблизился к датчикам.

— Вам в профиль или в анфас?

— Посмотри мне в глаза, Никишин. Почему ты сбежал?

Николай посмотрел на Радину и на этот раз увидел не только требовательность, но и тоску. Он вспыхнул и отвел глаза.

— Значит, все-таки сбежал. Хорошо, тогда я решу все сама.

Прежде чем геолог попытался ответить, экран посерел и изображение исчезло, только в ушах еще звучало: «...я решу все сама!» Что она там еще выдумывает? И что значит — решу все сама? Мысли мчались вскачь, путались и рвались...

— Хватит,— сказал он сам себе — Есть дела поважнее.

И подчиняясь его внутреннему усилию, пестрая метель мыслей начала стихать...

Эквиплан набирал высоту. Где-то позади километрах в тридцати остались Вине-Ву и прихотливая река. Здесь поднимались невысокие занесенные холмы и пади, иногда с небольшими котловинами, заполненными озерной водой. Внизу протянулась узкая, но глубокая долина ручья, и тут Климов внезапно заметил приютившийся на нагорной части долины поселок, который не был нанесен ни на одну карту.

— Антон! Что это?

Кабанов глянул вниз, посмотрел на курсограф, потом переглянулся со штурманом и пожал плечами.

— Понятия не имею. На карте его нет, да: и вообще по этому курсу мы идем первый раз. Снизиться?

— Да, Антон. Давай посмотрим хотя бы сверху. Нам туда хода нет. Табу, как высказался верховный.

Эквиплан терял высоту и после нескольких маневров завис над долиной. Странный это был поселок. Все хижины, а их оказалось великое множество, были небольшими, напоминая скорее дачные домики, чем жилые помещения, и выглядели покинутыми. Большинство их стали совсем ветхими от времени и серыми от солнца, с провалившимися крышами и основательно растрепанными стенами... Они теснились группами под деревьями, и только небольшая их часть была открыта взгляду постороннего наблюдателя.

— Какой-то мертвый город,— сказал Роман Юмашев.

— Не знаю, не знаю,— проговорил озадаченный Климов.— Если это их кладбище, где по выражению У Као они живут вторую жизнь, то здесь слишком пустынно. При таком количестве мертвых здесь бы крутились и питающиеся падалью птицы, и всякое зверье. А тут такая пустыня... Ничего живого...

— Может быть, они заваливают их камнями? — высказал предположение Кабанов.

— Запах бы привлекал...

— Да, пожалуй...

Вдруг из-за дерева выбежали несколько аборигенов и с угрожающими криками начали швырять дротики в низко висящий эквиплан.

— Пошли, Антон,— махнул рукой Климов.— А то неудобно, вроде подглядываем в чужое окно. Видишь, всполошились. Значит, не так уж тут и пустынно, как казалось.

Эквиплан легко заскользил над поверхностью долины, плавно набирая высоту. Поселок быстро скрылся среди бескрайних лесов. Юмашев внес поправку в курсограф, и Антон развернулся в нужном направлении. Через полтора часа они спускались у знакомого ущелья на пойму реки...

Выгрузив оборудование и двух археологических киберов, Климов поставил палатку и отпустил эквиплан, который по договоренности должен был слетать на корабль за Дагбаевым и винтокрылом, без которых в ущелье делать было нечего.

В ожидании возвращения эквиплана Эдуард пошел по берегу реки в надежде, что за это время река могла вынести какой-нибудь интересный материал. Он нашел несколько обломков керамики, окатанных и превращенных в гальку, какие-то спекшиеся и превращенные в бурый железняк с зеленоватыми налетами окиси меди комки и пластинчатый обломок фарфора. Солнце начало клониться к закату, когда над ним пронеслась гигантская тень эквиплана. Климов поспешил к месту его посадки...

Дагбаев поднял винтокрыл и пошел на бреющем полете над рекой. Заметив идущего археолога, он приземлился метрах в тридцати перед ним и помахал рукой. Эдуард, отшагавший за полдня километров пятнадцать по неровному галечному пляжу, с благодарностью подумал о заботливости десантника, но, как выяснилось, не только сочувствие руководило Акимом.

— Быстрее, Эдуард Анатольевич! Что же вы не отвечаете? Вас все ищут.

Только тут Климов хватился, что он одет в обычный трикотажный костюм без единого датчика. Он подбежал к винтокрылу и заглянул в кабину.

— Наконец-то! — хмуро сказал Ананьин, глядя на него с экрана.— К нам прибыла делегация вождей. Они говорят, что кто-то из наших нарушил табу. Антон сообщил, что нарушителями оказались вы. Попробуй с ними объясниться.

Ананьин отошел в сторону, жестом приглашая вождей подойти ближе. Вперед выступил пожилой туземец с ярко раскрашенным лицом и ногтями. Вместо ожерелья из зубов ящериц у него на шее висел кулон, выточенный из плоского камня с двумя, зеленоватыми кристаллами, таинственно поблескивающими при каждом его движении.

— Я Уро Юа, хранитель долины второй жизни, белый. Отвечай, зачем ваш летающий помощник висел над долиной?

Климов понял, что от его ответа многое зависит, и решил подойти к ответу дипломатично.

— Знает ли уважаемый Уро Юа, хранитель долины второй жизни, что иногда смерть постигает сразу целый поселок и никто не остается живым?

Хранитель кивнул головой.

— А знает ли уважаемый Уро Юа, что такая смерть угрожает всем живым. Если живой придет в такой поселок, то потом уносит смерть в свой поселок, и там никого не останется в живых?

На этот раз хранитель не мог ответить и обратился к сопровождавшим его вождям. Посовещавшись, хранитель снова приблизился к видеоэкрану.

— Откуда белый знает старинные предания наших племен?

— Зови меня Эдуард, хранитель,— с непроницаемым лицом ответил Климов.

Абориген засверкал глазами от гнева, но археолог и глазом не моргнул, продолжая хранить молчание.