Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

В пустынном гулком коридоре Мортимер взял далеко не маленького Рэма за шиворот, приподнял до своего великаньего роста и прошипел:

— Не сметь у меня валандаться с мертвяком. Человеком он быть не может, вот и шастает туда-сюда, вот и наводит поклёп. Понял?

Рэм полузадушенно вякнул, типа того, что понял. Сопротивляться этому слону было бесполезно, такого и трактором с места не сдвинешь.

— Вот и умничка, — ласково сказал Мортимер, опустив Рэма на пол и бережно стряхивая с его рубашки пылинки. — Всё у нас будет хорошо, только ты мне, сынок, помогай. Ты парень талантливый, я таких ещё не встречал. Всё ловишь на лету, не чета этим французам и немцам. Они, конечно, тоже хороши, но до тебя им далеко. Не так уж и много у меня толковых, как ты, помощников. Лады?

Рэм кивнул. Мортимер похлопал его по плечу и спросил:

— Как тебе Жан Бланшар?

— Исполнительный.

— Мусатов?

— Пока не разобрал, — ответил Рэм. — Шныряет туда-сюда…. Мне кажется, они тут дальше носа ничего не видят.

— Такова нынче наука, — сказал Мортимер. — Голый атеизм. С таким багажом трудно уследить, что там, перед носом. Размаха нету, фантазия на нуле, но усидчивость поразительная. Раньше были светлые головы, нынче чугунные зады. Бывай здоров.

И стремительно пошагал к лифту…

Пока Рэм общался с Мортимером, Мусатов попытался узнать у Бланшара, что же тут, в кабинете, произошло после появления Рэма. То есть, конкретно, с одиннадцати до (Мусатов посмотрел на часы) одиннадцати тридцати. Бланшар начал было говорить, но быстро понял, что несет какую-то ахинею, и заткнулся. В самом деле, никакой логики в происшедшем не было, а где нет логики, там трудно найти что-то разумное, поэтому лучше помолчать.

— Может, Рэм объяснит? — сказал Мусатов и бросился к Лернеру, который вдруг начал падать со стула на пол.

— Детсад, — с чувством произнес Мусатов, водворяя Лернера обратно на стул. — Жан, будь любезен, посмотри в шкафу нашатырь. Там должна быть аптечка.

— Нету, — заглянув в пустой шкаф, сказал Бланшар.

Вошел Рэм, мигом оценил ситуацию и отвесил расслабленному Лернеру пару звучных оплеух, после чего тот скуксился, захныкал, но быстро ожил.

— Шли бы вы оделись, что ли, — предложил Рэм Лернеру и огляделся. — Какое-то тут у вас сонное царство. Вы не находите, Сергей Анатольевич?

Ушмыгнувший было Лернер приостановился в дверях и вредно хихикнул. Потом исчез окончательно. Не думайте, что он мелкий, тощий и ехидный, вовсе нет. Лернер — юноша среднего роста с уже оформившимся животиком и вьющимися светлыми волосами на голове. Щекаст, постоянно облизывает губы, любит пошутить. Вполне уверенный в себе юноша, а ассиметричного Дениса напугался до смерти потому, что никак не ожидал подлости от окружающих его безвредных зеркал, которые никогда раньше не мешали сладко кемарить. Кемарить за большие деньги — это сущая польза для организма.

Мусатова задело едкое хихиканье Лернера, но наглые слова Рэма просто покоробили.

— Вы, молодой человек, на работе меньше часа, а уже делаете замечание более старшим и более опытным товарищам, — сказал он. — То, что вы протеже Олега Павловича, вовсе не оправдывает вседозволенности.

— Да я ничего, — совсем по-детски смутился Рэм. — Просто с помощью зеркал можно общаться с биополем Земли. Мне, например, интересно, что за цивилизация установила вокруг нашей планеты противометеоритный пояс. Это же интереснее, чем просто дрыхнуть.

Бланшар, не сдержавшись, хохотнул.

— Ты согласен с этим юным нахалом? — тут же повернулся к нему Мусатов, в глубине души понимая, что Рэм, увы, прав.

— А куда денешься? — ответил Бланшар. — Зажрались мы, Сергей Анатольевич, зажрались. Да и Олег Павлович обещал совсем другое. Телепортацию, например, выращивание человеческих органов…. Я уволен?

— Да, да, помню эту конференцию, — в задумчивости произнес Мусатов, расхаживая по кабинету. — Непростое было время. Тогда ещё Научного Центра и в помине не было, а сейчас — вон какие хоромы…. Ну, что тут скажешь? Вы правы, ребятки, а я не прав. Потерял чутье, уцепился за самое легкое. Вот ты, Рэм, что-то там говорил про биополе. А как ты себе это представляешь?..

Когда одетый и причесанный Лернер появился в кабинете, то увидел огорчившую его картину. Рэм сидел на его, Лернера, рабочем месте и с сумасшедшей скоростью работал с клавиатурой, а Мусатов и Бланшар, глядя на то, что появляется на экране монитора, кивали с умным видом и порой изрекали что-нибудь величественное. Что-нибудь типа: «ибо», или «приемлемо», или «а не забыли ли вы, коллега, про постоянную Больцмана?»… Судя по всему, Рэм их не слушал. Он, как понял Лернер, составлял какую-то новую программу, а что Мусатов, что Бланшар в программировании были ни бум-бум. То, что новичок сёк в программировании, было хорошо, плохо было то, что он расположился на его, Лернера, месте…

— Ну, вот, — сказал Рэм, откинувшись на спинку стула и положив руки на колени. — Есть желающие?

Посмотрел по сторонам. Желающих не наблюдалось.

— Тогда позвольте мне, — сказал Рэм, поднимаясь. — Управление прежнее, можно в ручном режиме, а можно в автоматическом. Куда идти?

— Стоп, стоп, — остановил его Жан. — Что значит — в автоматическом? Такого раньше не было.

— Не было, — согласился Рэм, — но в автоматическом удобнее. К тому же оператор, то есть вы, Жан, может не успеть за моими командами. Я уж, так и быть, буду общаться с Матушкой напрямую.

— Вот так запросто? — усмехнулся Мусатов — пусть и молодой ещё человек, но сторонник методов традиционных, требующих проверок и перепроверок, а не огульных, когда всё решается ударом топора. То есть, наобум лазаря, без возможности восстановления, отката.

— Этажом ниже, бокс 433, — сказал Рэму Бланшар. — Если что пойдет не так, я вырубаю систему.

— Не надо, — сказал Рэм. — Вы меня убьете. Поставьте на автомат и не вмешивайтесь. Что бы ни случилось.

— Запрещаю, — вмешался Мусатов, стараясь быть строгим. Получилось не очень.

— Тамаре запрещайте, — улыбнулся Рэм. — Хотите, чтобы вам приказал Олег Павлович? Могу устроить.

И вышел.

Ну, ни капельки уважения. Мусатову только и оставалось что утереться. Возникла вдруг гордая мысль бросить всё к чертовой бабушке, уволиться, потом благоразумие победило. Внешне это проявилось в том, что Сергей Анатольевич внезапно покраснел, гневно задышал, потом так же внезапно сделался прежним…

— Вот он, — сказал Бланшар, кивнув на монитор.

Рэм лежал на каталке и улыбался, потом подмигнул Жану и закрыл глаза.

Бланшар нажал нужную кнопку…

Рэм очутился внутри ослепившей его зеркальной сферы, которая начала крутиться поначалу медленно, потом всё быстрее и быстрее. Какое-то время он ощущал, что лежит на прохладной простыне, но вскоре забыл про это, полностью переключившись на работу подсознания.