Виль Быков - На суше и на море, 1990 [антология]

Художник А. Жукова

Во время войны между Россией и Польшей, в 1654 году, под Смоленском попал в русский плен Федор Иоаннович Козыревский и был сослан в Сибирь, на Лену. Здесь он, не дождавшись прощения, женился в 1667 году, а к 1674-му имел уже троих сыновей — Петра, Семена и Дмитрия. В этот год вызвали Федора Иоанновича в Москву и объявили, что ссылка его кончилась и он может возвращаться на свою родину, в Литву. Но годы, проведенные в России, уже сделали свое дело, и Федор Иоаннович не помышлял уже ни о каком другом крае — Сибирь стала родиной для него самого и его детей. И потому бил челом Федор Иоаннович перед царем Алексеем Михайловичем с просьбою оставить его в Сибири и взять на государеву службу. Царь по достоинству оценил этот поступок и поверстал Козыревского в казаки в чине сына боярского — то есть поставил его выше сотника. И с этой поры началась у Федора Иоанновича и его семьи беспокойная перекочевка от зимовья к зимовью, из острога в острог, с волока на волок — туда, куда назначали его якутские воеводы приказчиком — ответственным за сбор ясака в казну царя Алексея Михайловича. Жили они то на Вилюе и Алдане, то на Олекме, пока не был назначен Федор Иоаннович в верховья Лены на Чечуйский волок.

Вот здесь-то и обрушились на род Козыревских первые удары судьбы, и повисло проклятие над ними, переходя из поколения в поколение, пока не низверглась вся лавина этих несчастий, приписанных всему роду на столетия, на одного Ивана, внука Федора Иоанновича…

А началось все с того, что постоянная нехватка денег в семье подтолкнула Федора Иоанновича к мысли заняться кое-какой торговлей, в первую очередь казенным вином. И… проторговался казак — долг за ним скопился огромный по тем временам — 50 рублей — пятилетнее жалованье. Заплатить его было нечем. Над семьей нависла угроза долговой расправы. А тут еще и дети, выросшие при кабаке, пристрастились к чарке с хмельным. Особенно старший, Петр. Федор Иоаннович, в надежде, что семья облагоразумит сына, женил Петра. В 1690 году родился Иван… Но Петр не только не бросил пить сам, он пристрастил к вину и жену Анну. Через год родился у них еще один сын — но и он не внес особых перемен в жизнь своих родителей.

И тогда Федор Иоаннович решился на последнее средство — он бил челом якутскому воеводе, чтобы тот отпустил его по старости в монастырь, а на его место взял бы сына Петра. Бессилен оказался Федор Иоаннович перед пороком сына и теперь надеялся лишь на то, что суровая казачья служба исцелит Петра, вернет его к трезвой жизни…

Воевода внял просьбе Федора Козыревского и приказчиком Чечуйского волока стал Петр Федорович, а отец его постригся в монахи и стал теперь иноком Авраамием. Но это было все, что смог сделать Козыревский-старший, — остальное осталось по-прежнему. И продолжалось до 1695 года, пока на богомолье, в заимке Киренского Троицкого монастыря, в пьяной драке не убил Петр Федорович жену свою Анну и не бежал с малолетними детьми от суда и следствия в глухую тайгу верховий Лены…

Наступило страшное время для них всех — семья влачила жалкое, полуголодное существование. Петр был лишен чинов и исключен из казачьих списков — клеймо «убийца» было выжжено теперь на его имени, чести и совести… Вот тогда и началось прозрение Петра. Позднее, тяжелое, страшное…

А тем временем уже и до Москвы докатилась эта весть о грехопадении сына боярского Петра Федоровича. Из Сибирского приказа писали: «Буде явится, что он без причины ее убил и в том повинится, и за то его казнить самово смертью, велеть повесить в той же монастырской заимке, а буде по розыску явится, что он убил жену за какое воровство и его смертью не казнить, бить нещадно, что он, не бив челом, самовольно жену свою убил…»

Не выдержав таежного заточения, Козыревский пришел в Якутск с повинной. 2 июля 1700 года воевода Траурнихт начал производить расследование этого убийства, и свидетели единодушно показали, что во всем виновата была сама Анна, ее пьяное буйство и неистовство.

Третьего июля пытали Петра. А на следующий день был вынесен приговор — бить Петра Федоровича кнутом на торговой площади Якутска, а затем отпустить на свободу под ручательство казаков.

Что ожидало его теперь? Трудно сказать. Возможно, что он и сам этого не знал. А тут и подвернулся сотник Тимофей Кобелев, назначенный приказчиком Камчатки на смену Потапу Серюкову. Козыревские, известные грамотеи, были в чести у казаков, и потому с согласия Кобелева 28 июля 1700 года рождается под пером опального Петра Федоровича эта челобитная царю Петру, сыну покойного Алексея Михайловича.

«Великому государю, царю и великому князю Петру Алексеевичу всея великия и малыя и белыя Руси самодержцу бьет челом холоп твой, неверстанный казак Петрушка Козыревский. Милосердный великий государь, царь и великий князь Петр Алексеевич всея великия и малыя и белыя России самодержец, пожалей меня, холопа своего, вели, государь, меня в Якуцком поверстать в казачью службу на убылое место и послать меня послужить тебе, великому государю, на новую Камчатку реку. Великий государь царь, смилуйся».

Пока челобитная шла в Москву и возвращался ответ в Якутск, воевода Траурнихт на свой страх и риск принимает решение — не послать, а сослать Козыревских на Камчатку. Без всяких средств к существованию, ибо положенный казаку для похода аванс был конфискован у Петра воеводой для погашения старого долга Федора Иоанновича…

В сентябре 1700 года отряд сотника Тимофея Кобелева вышел в дальний путь на край земли, и лишь летом 1701 года пришли камчатские казаки в долину древней реки Уйкоаль, которая звалась теперь Камчаткою и где заложил в 1698 году атласовский казак Потап Серюков первое русское поселение на полуострове — Верхнекамчадальский, или Верхнекамчатский, острог.

Петру Федоровичу выпала немалая честь — он возводил укрепления второго острога — Нижнекамчатского, откуда шли казаки собирать ясак для царя по окрестным рекам и восточному побережью Камчатки. Он первым вышел и на реку Коль, которую затем сын Иван назовет в честь отца Козыревкой. И большая жизнь суждена была в будущем Нижнекамчатску. Но не узнал об этом Петр Федорович — в 1704 году он отправился сопровождать с приказчиком Зиновьевым государев ясак в Якутск, а на обратном пути «в Камчатку» вместе с новым приказчиком Федором Верхотуровым-Протопоповым, выйдя уже на восточное побережье Камчатки, узнали от местных коряков о небольших морских островах, богатых моржовыми кортами — лежбищами, и пошли в море открывать для России новые земли, и… не вернулись назад Верхотуров и Козыревский с товарищами. А острова те так с той поры и зовут на Камчатке Верхотуровыми…