Виль Быков - На суше и на море, 1990 [антология]

Утро. Солнце уже вышло из-за леса, но еще не разъярилось. Светлана Петровна зовет меня на короткую прогулку к студенческим общежитиям. Говорит, что если стайки прилетевших из лесу вольных зверьков спрячутся на день вот под эту затененную крышу, то день будет жаркий, а если вот под эту, то скоро небо нахмурится, несмотря на иные утверждения бюро прогнозов. И еще не было случая, чтобы мыши ошиблись. Вот бы было хорошо, если б и сотрудники Гидрометцентра, прежде чем направить свой прогноз погоды на радио и телевидение, советовались с рукокрылыми радетелями леса.

Очерк

Фото автора

Сияющим солнцем морозного ноябрьского утра, желтизной и багрянцем листвы — в богатую осеннюю палитру как нельзя лучше вписывались дома из красноватого туфа — меня встретил город Ереван, современник Рима и Вавилона.

Столице Армении всегда есть что показать гостю. Но путь мой вел не на развалины Эребуни — всего, что осталось от некогда могущественного государства Урарту, не в хранилище древнейших книг Матенадаран, не в картинную галерею с богатой коллекцией живописи западноевропейской, русской, современной.

Обычный автобус затормозил у входа в ущелье, которое зовут здесь Аванским. Он был перекрыт массивными воротами — камень и толстые прутья, — а их венчали статуи двух гривастых, оскалившихся львов, выполненных «под Ассирию». За воротами в ущелье расположился Ереванский зоопарк.

Мне уже доводилось бывать здесь ранее, и потому бросались в глаза перемены: возрос видовой состав коллекции, сооружены новые вольеры и загоны.

Удачно оформленные щиты с рисунками и надписями дополняли экспозицию, как и предельно лаконичные, но содержащие емкую информацию таблички. На многих клетках, например с тайваньскими фазанами, на табличке красовался значок — кружок, а в нем косолапый черно-белый медведь. Иногда его называют бамбуковым медведем, но это вовсе не медведь, а гигантский енот, и правильное название — большая панда. Это редчайшее из млекопитающих знакомо борцам за охрану животного мира и неспроста стало символом Всемирного фонда охраны дикой природы. На других клетках панда была заключена в треугольник, на третьих красовались оба значка. Разобраться в этой нехитрой символике помог мне заместитель директора зоопарка по научной части Левон Шахиджанян. Ему недавно минуло всего сорок, но заботы и тревоги изрядно выбелили волнистую шевелюру.

Ереванский зоопарк, где он стал работать вскоре после окончания Ветеринарного института, сравнительно молод, он возник в 1940 г. Впервые идея о том, что зоопарк необходим столице Армении, зародилась в стенах того же Ветеринарного института в 1930 г. За эти десять лет неудавшуюся попытку создать зоопарк в Ереване предпринял Союз охотников Армении. Но наконец энергия носителей идеи (среди них первым был профессор-зоолог А. А. Саркисов) взяла верх, и в 1940 г. на сессии Верховного Совета Армянской ССР вопрос был решен в пользу будущего зоопарка. Строительство было начато в грозном для страны 1941 г. и возобновилось лишь после конца войны. Ядро зоопарка составила передвижная зоовыставка, эвакуированная цирковая «труппа». Сложная по рельефу местность (кроме Аванского зоопарк располагается на территории соседнего Бердадзорского ущелья) осваивалась и осваивается медленно — из 35 га площади задействовано пока 7.

Первым директором парка стал, естественно, уже упомянутый нами крупный ученый, доктор биологических наук, профессор А. А. Саркисов.

В прошлом здесь содержались животные, которых в ту пору нельзя было увидеть ни в одном зоопарке СССР, да и впоследствии в очень немногих: антилопа куду, аноа, лошадь Пржевальского, дымчатые леопарды, персидские львы.

Сейчас животных около тысячи, а видов 150. Хозяйство беспокойное, но Левон полон энтузиазма и проектов расширения «зоо». Он подумывает об экспозициях «зебры и фламинго», «остров гиббонов». Коллектив во главе с директором, биологом Джульеттой Акоповной Степанян, его чаяния полностью разделяет. У ереванцев налажены прочные связи с другими зоопарками страны, зоопарками ГДР и Чехословакии. «Без этого в нашем деле нельзя никак. Пусть всего лишь крупицы опыта накоплены, но обмениваться им надо — зоопарк не может и не должен вариться в собственном соку». Присматриваются в Ереване к достижениям других европейских зоопарков. Вот пример: в неволю попадают животные откуда угодно, а научно обоснованных рационов питания до недавнего времени нигде не было. Копировать природу нелепо, зачастую невозможно, иначе пришлось бы калана обеспечивать морскими ежами, панду и коалу — ростками бамбука и листьями эвкалипта, трубкозуба — термитами, а садового удава — живыми колибри. Так недолго и прогореть. О потребностях животных в неволе мы знаем пока еще мало. Разработать унифицированные зоопарковские рационы, содержащие необходимый набор витаминов и микроэлементов, смогли швейцарские зоологи — сотрудники Базельского зоопарка. Об этих рационах немало лестного сказал не нуждающийся в представлении Джеральд Даррелл. В Ереване освоили базельские рационы, и благодаря им животные стали лучше себя чувствовать, а многие виды — размножаться.

У Шахиджаняна два «конька»: пресмыкающиеся и хищники. К первым Левон питает слабость с детства. Бывают такие дети, и дотошные психологи даже подсчитали их процент — 0,02 %: когда их спрашивают: «Кто тебе в зоопарке больше всего понравился», — они отвечают безоговорочно: «Змеи». От банок с ужами и ящерицами на подоконнике Левон пришел к огромному акватеррариуму площадью 200 кв. м. Посетителей сюда пускают два раза в неделю — рептилии капризны, малейшие изменения в привычной среде могут спровоцировать у них отказ от пищи, длительную голодовку.

Под убаюкивающее журчание микрокомпрессоров «рыбьего царства» мы идем вдоль стекол, где среди причудливых нагромождений камней снуют, роясь в песке, ящерицы, ползают черепашки, лежат, свернувшись, ленивые змеи. Вот пара тигровых питонов с юго-востока Азии. Хотя аппетит питонов считают отменным, эти змеи постились более года и лишь недавно стали есть. Темные тигровые питоны — одни из самых крупных среди семейства удавов (до десяти метров), а королевские, которых в зоопарке целых три, — одни из самых мелких (всего лишь полтора). Но Шахиджанян гордится куда больше не этими экзотами, а невзрачными закавказскими удавчиками — так сказать, «карманное издание» гигантских сородичей. Удавчики в Ереванском зоопарке неоднократно размножались, причем размножались, как подчеркивает Левон, спариваясь в неволе.

Это немаловажно — зачастую тот или иной зоопарк или частное лицо провозглашают, что им удалось добиться приплода от каких-нибудь пресмыкающихся. На деле же оказывается, что потомство получено от самки, оплодотворенной в природе еще до поимки. Конечно же это нельзя считать полноценным «размножением в неволе». Столь же успешно, как удавчики, плодятся в Ереванском террариуме носатые гадюки. Они вообще-то широко распространены в Южной Европе и Передней Азии, но подвид, встречающийся в пределах СССР, — закавказский — очень редок, он недаром «состоит» в Красной книге СССР и МСОП. Тут-то и прояснилось дело с пандами: если на табличке панда взята в кружок, то животное внесено в Красную книгу Международного союза охраны природы (МСОП), короче говоря, во всемирную; если в треугольник — то в Красную книгу СССР. Есть в коллекции виды и подвиды, занесенные в обе книги.