Виль Быков - На суше и на море, 1990 [антология]

Не обошлось и без забавных происшествий. Когда динамики поставили не в вольере, а на берегу пруда, на первый же магнитофонный квак тут же явилась отважная летунья. Сперва она отгоняла соперниц, а затем решительно двинулась к динамику. Надо было видеть ее удивление, когда вместо обычной квакушки она обнаружила нечто металлическое.

И с ушами наших мышей не все просто — уши могут быть не только антеннами, но и просто ушами. Недавно зоологи А. И. Константинов и Б. В. Соколов получили неожиданный результат: летучие мыши по крайней мере двух отечественных семейств (гладконосы и кожаны) добывают пропитание (летящих насекомых), в основном полагаясь на обычный слух, а не на эхолокацию. Вот это да! Противоположно укоренившейся точке зрения.

Сие явление в науке помог открыть стеклянный цилиндр, куда на тонюсенькой проволочке подвешивали аппетитно жужжащее насекомое. Вот что пишут исследователи: «Цилиндр лишь ослаблял низкочастотные шумы, которые возникали при движении крыльев насекомого, но полностью исключал возможность эхолокационного обнаружения. Подковонос обнаруживал добычу с расстояния около трех метров, подлетал к цилиндру и пытался сбить насекомое ударом крыла по стеклу». Зрение тут ни при чем — поступали так и слепые подковоносы. Ну а учуять еду летучие мыши могут разве лишь в нескольких сантиметрах от носа, о трех метрах не может быть и речи. Пустой же цилиндр не интересовал ни слепых, ни зрячих рукокрылых.

Неужели и без эхолокатора летучие мыши были бы сыты? Вряд ли. Хотя гладконосые сперва именно с помощью обычного слуха узнают, что в нескольких метрах поодаль жужжит обед, зато потом включают локатор на всю мощь: локатор следит за виражами поживы. Кожаны, напротив, отключают локатор в момент преследования. Они гонятся за добычей, следя за ней быстро и замысловато двигающимися ушами. Это мудро — подковоносы ловят тех ночных насекомых, кто воспринимает ультразвук, кто услышав погоню, либо удирает во всю прыть, либо складывает крылья и шлепается на землю, где любой подковонос не страшен.

Хотите верьте, хотите нет, но кинопленка запечатлела, как подковоносы оставались ни с чем, если ночная бабочка, которую они почти догнали, к которой подлетели на 15–20 сантиметров, вдруг складывала крылья.

Уши — столь важный инструмент, что скороговоркой о них ничего не скажешь. К тому же совсем недавно появилась оригинальная концепция слуховой чувствительности животных.

Эта концепция опровергла ходячее мнение о том, будто острота слуха не зависит от величины животного, якобы слон и мышь могут слышать одинаково. Конечно, общего много, но и отличия разительны. И у слона, и у летучей мыши звук почти всегда достигает правого и левого уха за разное время и давит на перепонку с разной силой. Повернув голову, мышь и слон точно найдут источник звука, который может предвещать и неприятность, и радостное событие.

Но вот звуки-то они слышат разные. И самое важное тут — расстояние между ушами. Это не досужий вымысел, это экспериментально доказали американские исследователи. Отныне границы частотного диапазона, доступного восприятию того или иного животного, можно узнать по простенькой формуле, куда входят скорость звука и расстояние между ушами; чем ближе уши, тем выше воспринимаемая ими частота. Из подопытных животных 34 видов у слона было самое большое расстояние между ушами, и он слышал самые низкие звуки (слон слышал звуки частотой от 17 Гц до 12 кГц, собаки — до 44 кГц, крошечные летучие мыши — до 115 кГц!).

А что, если проверить границы слуха маленького слоненка и его крупной мамы? Какие звуки слышат капельные детеныши летучих мышей, ведь уши-то у них почти рядом?

А теперь опять заглянем в вольеру под Звенигородом. Длинноухая ночница, живущая в западных районах нашей страны и в Западной Европе, — редкая летучая мышь, и обстоятельно наблюдать за ней в природе еще никому не удалось. Да и в музейных коллекциях лишь несколько десятков экземпляров. А вот в вольере под Звенигородом держали пять таких зверьков. И выяснилось невероятное: длинноухие ночницы добывают пропитание не в воздухе, а собирают бабочек со сводов в начале пещер. Именно наблюдения в вольере позволили понять эту ключевую особенность в поведении длинноухой ночницы, и разрозненные до этого факты об экологии вида выстроились в логическую цепь.

У других, тоже редких летучих мышей удалось выявить иные, но столь же странные для науки особенности. Так, некоторые дальневосточные летучие мыши предпочитают ловить насекомых, бегая по земле. Полет им нужен только к местам кормежек. После того как узнали о том, что у трубконосов такая же структура шерсти, как и у ондатры, бобра и выхухоли, стало ясно, что это не что иное, как приспособление к полету под дождем. Значит, именно шерсть позволяет трубконосам выживать в тех местах, где по нескольку месяцев льют дожди…

Такого рода сведения, добытые при содержании летучих мышей в неволе, заставляют по-новому взглянуть не только на их экологию, но даже и на физиологию. А это в свою очередь дарит возможность обобщения данных разных дисциплин, позволяет обрисовать «синтетический» облик реальной жизни летучих мышей того или иного вида.

Прежде чем распрощаться с рукокрылыми, надо хоть немного поговорить о невзгодах в их жизни.

Представьте, что милые для многих людей скворцы ведут себя по отношению к рукокрылым просто по-хамски, не ставя их ни во что. Об этом хорошо написано в книге С. С. Мосияша «Летающие ночью». Если дупло, обжитое рукокрылым обитателем, приглянулось пернатому соседу, тот, не стесняясь, гонит хозяина прочь. Летучая мышь противиться не в силах — скворец больше, сильнее и вооружен клювом и когтями.

Если скворец подобен квартирному вору, то есть враги посерьезнее — совы, сычи, хорьки, куницы могут отнять жизнь. Обзавелись рукокрылые и захребетниками, причем общими с нашими: блохами и клопами. Клопы очень похожи на постельных. Специалисты полагают, что нас, ласточек и летучих мышей терзают одни и те же клопы еще с тех времен, когда человек жил в пещерах бок о бок с птицами и рукокрылыми. Вот так.

Светлана Петровна и Константин Константинович говорят, что любители довольно часто просят их дать летучих мышей на воспитание или сами раздобывают зверьков в природе в надежде подержать дома, чтобы щегольнуть перед знакомыми и друзьями. И если по современному законодательству это браконьерство, то с человеческой точки зрения — безнравственно, потому что приемыши обречены на быструю гибель. Исследователей же оправдывает только то, что накопленный ими опыт стал необходимым для науки. Благодаря навыку некоторые зверьки прожили у них более десяти лет. Но ранее десятки других заплатили за это своей жизнью…