Виль Быков - На суше и на море, 1990 [антология]

Что же влечет беременных самок из благодатных краев на Север? А вот что. В июне — июле, когда они выкармливают детенышей, насекомых, летающих ночью, здесь явно больше, чем там, где остались самцы. Именно обилие насекомых позволяет крошечной матери-самке нетопыря-карлика, весящей всего пять граммов (вес пятака) и родившей двух детенышей весом в один грамм (вес копейки), за четыре недели выкормить молоком обоих до 4,5 грамма.

В вольере под Звенигородом, наблюдая сквозь заднюю, прозрачную стенку убежищ, мы видели, как голодный детеныш, мать которого решила передохнуть в другом укрытии, подкарауливал чужих кормилиц. Он успевал вцепиться в сосок влетевшей самки и вместе с ней быстро семенил туда, где она оставила свое потомство. Родное дитя, убедившись, что место занято, спешило прильнуть к свободному соску. Выходит, что рукокрылые мамаши бескорыстно дают молоко всем двух-трехнедельным малышам.

И дело тут не только в доброте душевной, но и в физиологии. Количество образующегося у самок молока очень и очень велико для таких мелких созданий. И если его не отцедят дети, самке грозит мучительное воспаление молочных желез. И избежать его они готовы даже ценой риска.

Вот тому подтверждение. Однажды днем (!) во время съемок учебного фильма в Воронежском заповеднике Панютин поймал десяток самок, имевших трехнедельных малышей. Вечером их выпустили. Испуганные светом прожекторов, они куда-то улетели. С коробкой, в которой сидели их пищащие нелетные детеныши, Панютин полез на крышу бывшей церкви, из-под которой взял их днем. Но добраться до убежища летучих мышей не успел — был атакован мамашами. Достав горсть детенышей из коробки, открыл ладонь. Самки стали садиться на ладонь одна за другой. И едва детеныш успевал зацепиться, уносили его с собой.

Только после этого стало понятно наблюдение 1937 года, сделанное В. С. Лавровым. Он нашел самку лесного нетопыря, кормившую детеныша двухцветного кожана, по величине большего, чем она сама. Разбирая дневники Лаврова, погибшего во время войны, Константин Константинович выяснил, что за неделю до этого случая в этом же дупле Лавров отлавливал рукокрылых для кольцевания. Вероятно, при этом самка лесного нетопыря лишилась детеныша и усыновила двухцветного кожана, жившего рядом.

Наверное, уже ясно, сколь нежелательно тревожить летучих мышей в их жилищах. Особенно в июне и июле. Ведь обычно у них лишь по одному-два детеныша, рождаемых раз в год. Однако не менее опасно и беспокойство зимой, во время спячки. Насильственное пробуждение и поиски другого места — это громадные траты жира, накопленной летом энергии. В средней полосе примерно полгода теплится жизнь лишь за счет запасенной летом энергии жира. Зверек экономит изо всех сил. Если во время полета сердце делает 400–600 ударов в минуту, а температура тела около 40°, то в спячке — вялых 3–4 удара, а тело остывает до температуры подземелья или чердака. Скорость биохимических процессов падает в 100 раз! И если спячка протекает в тиши и спокойствии, износа организма почти нет.

Но и летом, днем, когда рукокрылые спят, тело остывает почти до температуры окружающей среды. Правда, самке такой отдых не приносит особых благ — ей надо вырабатывать молоко. Зато у ленивых самцов, проводящих в зимней спячке и дневном оцепенении девять десятых жизни, срок пребывания на белом свете больше, чем у подруг. Некоторые из них живут и по 30 лет. Однако настоящей активной жизни у них всего два-три года, столько же, сколько у прочих теплокровных созданий такого же размера.

Обитающие в нашей стране летающие зверьки безопасны. Даже рукокрылая великанша — гигантская вечерница (численность в РСФСР — 16–20 тыс.), кормящаяся жуками внушительного размера, например жуком-носорогом и жуком-оленем, весит лишь 50 граммов и вполне безобидна. Кстати, и гигантская вечерница, и эти жуки, к превеликому сожалению, ныне значатся в Красной книге СССР.

В отечественные Красные книги разного ранга внесены несколько видов летучих мышей. В основном те, которые особенно уязвимы при прямом воздействии человека. Но для некоторых хозяйственная деятельность оказалась благоприятной, даже ее издержки. В небрежно построенных кирпичных и панельных зданиях, представляющих для рукокрылых своего рода скалы, щели между панелями, кирпичами и над оконными коробками напоминают убежища в горах. Так, зазоры между бетонными плитами зданий одного из маслоэкстракционных заводов Краснодарского края стали для них любимой квартирой. А здание МГУ на Ленинских горах, богатое всякого рода «излишествами», один из перелетных видов — двухцветный кожан — начал использовать для зимовки. Трудно сказать, за что кожаны принимают высотный дом, но раньше они летали на Кавказ.

Еще будучи на студенческой практике в Воронежском заповеднике, С. П. Каменева в конце лета привезла в Москву нескольких рыжих вечерниц. О содержании летучих мышей в неволе тогда не было никаких публикаций. Она старалась угодить им, как могла, и зверьки, прожив в квартире больше года, были опять выпущены в заповеднике. Потом путем проб и ошибок, стоивших жизни нескольким питомцам, удалось выработать целую систему содержания рукокрылых в неволе. Этот опыт и стал той базой, на которую в 60-е годы опиралась жизнь подопытных существ в лаборатории бионики МГУ.

По научной литературе кочевало утверждение, будто подковоносы злобны и склонны к «каннибализму». Светлана Петровна доказала, что это не так. Анатомическое строение подковоносов таково, что если их держать в руке горизонтально, как других собратьев, то у них через несколько минут наступает жестокое кислородное голодание. И не мудрено, что, задыхаясь, зверьки начинают биться в руке и кусать все, что подвернется. Дело в том, что их жизнь течет либо в спящем положении вниз головой, либо в полете. Ребра у них неподвижны — они затягивают в себя воздух с помощью диафрагмы. В горизонтальном же положении обескровливались соответствующие мышцы, и подковонос попросту задыхался. Когда это стало ясно, пойманных зверьков начали сажать не в мешочки, а в капроновые или металлические сеточки, где они могли подвеситься вниз головой. И оказалось, что подковоносы милые и добродушные, смышленые существа, охотно идущие на контакт с человеком.

Пара этих симпатичных постояльцев дома у С. П. Каменевой облюбовала для подвешивания край одной из верхних книжных полок. Они быстро научились прилетать на свист и садиться на указательный палец руки, за что получали мучного червя.

Однажды вечером у нее в гостях был большой знаток мира рукокрылых Г. Н. Лихачев, который к тому времени уже более десяти лет изучал рукокрылых в Приокско-Террасном заповеднике. Однако с подковоносами дела не имел — те обитают в более южных районах страны. Закончив обсуждение зоологических новостей, муж Каменевой — Панютин привычным жестом вытянул руку и свистнул. Тут же подковонос сел на палец. И тут же Панютин возмутился: таким свистом он всегда звал другого подковоноса. Стряхнув с пальца незваного гостя, он повторил сигнал, и тогда прилетел тот, кто требовался. Это не только изумило Лихачева, но и разрушило его нелестные литературные представления об интеллекте подковоносов.