Виль Быков - На суше и на море, 1990 [антология]

2. Несоответствие ракурсов черепа и портрета П. Тессема исключает возможность сравнительного исследования.

3. Для полноценного судебно-медицинского заключения по данному факту требуется: а) исследование скелетированных останков неизвестного; б) наличие других прижизненных фотоизображений П. Кнутсена и П. Тессема, а также данных о возрасте, росте и других физических их особенностях».

Именно после такого заключения всем «заинтересованным лицам» стало ясно, что лишь исследование не только фотографий, но и подлинных эксгумированных костей внесет ясность в многочисленные версии и мнения, выдвигающиеся отечественными учеными.

Нельзя не упомянуть еще об одной, назовем ее предварительной, экспертизе. Параллельно с исследованием останков, доставленных с Диксона в Москву, опытный криминалист из Магадана, заслуженный юрист РСФСР Б. А. Пискарев и судмедэксперт Магаданского областного бюро, кандидат медицинских наук Г. С. Белобородов произвели анализ двух фотоснимков П. Тессема и П. Кнутсена. Волею обстоятельств, что случается весьма редко, снимки, сделанные летом 1918 года, запечатлели на шхуне «Мод» двух товарищей с одной точки. При этом прекрасно просматривались спасательный круг и около десятка досок палубного настила, что навело на мысль использовать эти предметы в качестве масштабных ориентиров для определения роста каждого из норвежцев. Нужные размеры круга (его диаметр 70 см) и ширина корабельной доски (12 см) были сообщены из Эстонского государственного морского музея. По способу прямых антропометрических измерений рост П. Тессема был определен криминалистом и медиком в пределах 158 см, а П. Кнутсена — 165 см.

Результаты, полученные специалистами из Магадана, как и предварительный осмотр фотографий, свидетельствовали о том, что П. Кнутсен несколько выше своего товарища. Окончательные же выводы были сделаны после того, как с точностью до долей миллиметра были измерены кости верхних и нижних конечностей. По их длине, исходя из совокупности табличных данных, полученных учеными, рост человека, которому принадлежали останки, определили в пределах 156 см.

Куда более сложным делом оказалось установление возраста покойного. Пока в распоряжении медиков нет такого простого и надежного метода, который, к примеру, используется ботаниками.

Общеизвестно, по поперечному срезу ствола можно с точностью до года установить возраст дерева или растения. В настоящее время существуют десятки методик, позволяющих экспертам лишь с определенной долей вероятности решать этот вопрос. Общепринятой является точка зрения, что о возрасте судят комплексно — оценивая изменения всех имеющихся в наличии костей, а также зубов.

— Установление возраста, — рассказывает Виктор Николаевич, — производилось нами на основании прогрессирующих с годами изменений позвоночника, таза, костей конечностей, зубов. Следует учесть, что каждый из методов разработан по оригинальным исследованиям ряда ученых, но темп и интенсивность изменений скелета человека зависят как от индивидуальных особенностей организма, так и от влияния окружающей среды: факторов питания, обмена веществ, прочих условий. Иногда возникают своеобразные «ножницы» между так называемым паспортным (т. е. истинным) возрастом неизвестного и тем, который по костям устанавливается экспертами. В итоге возраст останков, обнаруженных Н. Н. Урванцевым, укладывался в пределы сорока лет с возможными отклонениями в сторону его завышения или понижения на пять лет (т. е. «40 ± 5 лет», как пишут в своих выводах судебно-медицинские эксперты).

Не так просто спустя многие годы собрать нужную и достоверную информацию о человеке, даже о таких известных людях, как Кнутсен и Тессем, ставших в маленькой Норвегии национальными героями. Когда через несколько лет после плавания на «Мод» вышла книга Р. Амундсена «Моя жизнь», переведенная на десятки языков мира, в ней руководитель экспедиции не мог не коснуться мотивов, побудивших его отпустить двух моряков в опасный многокилометровый путь. И почему именно их, а не других членов своего экипажа?

Как свидетельствует Р. Амундсен, П. Тессем «страдал хроническими головными болями и очень хотел вернуться на родину. Поэтому я не задумываясь отпустил его… Я даже обрадовался этой возможности отправить почту». Спутником Тессема стал П. Кнутсен (вспомним: отличный спортсмен — лыжник и пловец), обладавший опытом длительных санных переходов. Не исключено, что сам Р. Амундсен, видя недомогания Питера, дал ему в спутники именно этого человека — молодого, сильного и выносливого.

Мемуары великого норвежца, которые и теперь читаются с неослабевающим интересом, натолкнули В. Н. Звягина на дерзкую мысль: надо найти на костях скелета неизвестного следы заболеваний. Тогда, если они действительно существуют, и будет доказано, что останки принадлежат именно П. Тессему, это станет убедительнейшим свидетельством необходимости его отъезда на Большую землю.

Из заключения экспертов: «… свод черепа с наличием седловидной деформации, теменные кости позади венечного шва резко сужены, верхушечная область и теменные бугры резко выбухают. Отмечается истончение костей, лобные пазухи пневмотизированы слабо. Данные особенности являются характерными для стреловидно-птерионной формы краниостеноза (преждевременного зарастания черепных швов), возникающего в детстве, т. е. до окончания роста мозга, выражающегося деформацией черепа и симптоматикой повышенного внутричерепного давления. Заболевание обычно сопровождается хроническими головными болями». Выявление патологии костей черепа и такого важного симптома, как постоянные головные боли, о котором упоминал Р. Амундсен, показало, что исследователи находятся на верном пути.

Серьезные изменения были установлены и при изучении позвоночника. Так, последний (пятый по счету) поясничный позвонок оказался сращенным с крестцом, а у краев ряда позвонков имелись грубые разрастания костной ткани. При жизни такие недуги (по медицинской терминологии — сакрализация и спондилоартроз) обычно осложняются радикулитом, проявляющимся в виде характерных приступов острых болей, ограничения движения в нижних конечностях и позвоночнике.

Определенная доля ценной информации заключалась в исследовании зубов. Оказалось, что шесть из них были удалены незадолго до смерти, на семи сохранившихся зубах имелись следы врачебных вмешательств по поводу запущенного кариеса, с использованием серебряных амальгамовых пломб. Состояние зубного аппарата свидетельствовало, что покойный, по-видимому, страдал нарушениями обмена веществ, возможно авитаминозом, явившимися следствием тяжелого, изнурительного труда.