Герман Малиничев - На суше и на море, 1989 [антология]

Проверив прибор, Виктор Борисович склонился над журналом, продолжая рассказывать.

— Для исследований мы набирали животных, активных в течение круглого года, которые не боятся людей. Это важно. Правда, с одним условием — чтобы они были аборигенами. Мы делаем вольеры и норы, как в природе. На данный момент для нас очень важно установить и описать случаи поведения различных животных. И чем больше их будет на нашем полигоне, тем больше получим необходимой информации. Поэтому в дальнейшем, думаю, возьмем сурка красного, барсука, суслика, лисицу красную, корсака… А из пернатых — сизоворонку, щурка золотистого и зеленую береговую ласточку… Но увы, пока мы точно не знаем, как животные предчувствуют землетрясение, сейчас задача наших научных исследований — выявить среди диких животных наиболее тонких индикаторов подземных бурь. С апреля прошлого года мы вели только визуальные наблюдения, теперь вот — с помощью чувствительной аппаратуры. В норах и жилых камерах установлены специальные сейсмодатчики, которые регистрируют суточную активность подопытных животных. Хотите, покажу?

Мы вышли на улицу, обогнули дом и через десяток метров остановились у большого вольера, огороженного металлической сеткой, в центре которого росли два огромных, буйно цветущих куста барбариса с объеденной внизу корой.

— Здесь живут дикобразы. Для них мы смастерили искусственную нору из досок. Самка выходит только ночью, а самец — тот посмелее… Погодите, меня зовет Белла Зияевна. Я сейчас вернусь.

Едва он скрылся из виду, как в это время неожиданно повыскакивали из своих нор дикобразы. Распушив хвосты, с урчанием заметались вокруг барбариса. Я попятился, не сводя с них глаз и неизвестно чего пугаясь.

— Теперь они не скоро зайдут, — услышал я за спиной спокойный голос Виктора Борисовича. — Очевидно, начались взрывные работы. В горах новую дорогу прокладывают до Фрунзе… Ага, вон, смотрите, так и есть.

Я проследил за его взглядом. Узкая полоска шоссе уходила головокружительным серпантином в поднебесье, почти растворяясь в густой дымке. И там с трудом разглядел расплывающееся серое облачко.

— Сейчас выйдет Белла Зияевна, — сказал Виктор Борисович, — и мы вместе сходим к барсукам.

— Ну, а с чего вы начинали? — спросил я.

— С чего? — переспросил он задумчиво. И рассказал…

Приняв полигон, а вернее, только земельный участок площадью тридцать гектаров, Поле первым делом стал искать сотрудников. В то время тут не было ни дорог, ни времянок. Кругом скалы, ручей с кристально чистой водой, да желание скорее продолжить дело своего учителя Мариковского. В общем трудностей было много, условий никаких. Одним из первых пришел Валерий, оказавшийся настоящим народным умельцем — плотник, столяр, каменщик, повар и отличный знаток природы. Его судьба в чем-то схожа с Поле. Оба из Сибири, заканчивали один и тот же Иркутский сельскохозяйственный институт, факультет зоологии.

Пригнали бульдозер, расчистили место для будущей дороги, завезли вагончики, которые потом пришлось крепко утеплять верблюжьей шерстью.

— Но это еще полбеды, — вспоминал Виктор Борисович. — Пожалуй, самым трудным испытанием для ребят были те дни, когда огораживали колючей проволокой участок — ведь в будущем, думаем, он станет заповедной зоной. А потом здесь проходят перегонные тропы…

Вертолет доставлял им асбестоцементные трубы на самую высокую площадку в горах. Каждая весом по двадцать килограммов, а их было более трехсот штук. Оттуда ребятам приходилось растаскивать их через кручи и ущелья, потом под них рыть ямы, закапывать… Но сейчас трудности не исчезли. Не налажена заготовка корма для животных, потому что его негде хранить. Вот и приходится мотаться на машине в Алма-Ату. Правда, есть на полигоне маленький ледник, который они сами и сделали. А вот с электроэнергией пока плохо, аккумуляторные батареи используются только для освещения и круглосуточной работы аппаратуры…

Крутая тропинка уводит нас вверх, на вертолетную площадку. Впереди идет Виктор Борисович, увешанный футляром с полевым биноклем, фоторужьем, с которыми он не расстается. Шагает легко, не сбивая дыхания. Я и Белла Зияевна едва поспеваем за ним. Он ведет нас туда, где живут колонией сурки, которых Мариковский считает «интеллектуальной элитой». Чувствительность к предстоящим землетрясениям у сурков уже не вызывает сомнения. Подтверждений тому немало. Например, весной 1978 года в десяти километрах от районного центра Джалагаш, что в Казахстане, земля дрогнула от подземных толчков, но еще за сутки пастухи обратили внимание на то, что сурки выбрались из своих нор и покинули эпицентр землетрясения…

Мы миновали ложбину, и я сразу обратил внимание, что кругом земля сплошь изрыта.

— Барсучьи норы. Видно, личинки искали для корма, — пояснил Виктор Борисович. — Свои жилища барсуки строят в три яруса, вокруг которых, между прочим, полный порядок — зверюшки очень чистоплотные. А вот рядом холмики-домики кротов-слепушонков. У этих норы тянутся на сотню с лишним метров. Целые лабиринты…

С короткими передышками поднимаемся по склону. На вершине Поле предупредил нас, чтобы двигались очень осторожно.

— Они здесь, — прошептал он, приседая и поднося к глазам бинокль. — Сурки-прошлогодки. А те, что в сторонке, — молодняк.

Виктор Борисович отлично знал, где и сколько в какой норе живет сурков, когда они выходят кормиться. Молодые зверьки появляются только днем и, как правило, далеко не уходят от дома. Ну а взрослые вылезают и в сумерках. Вытащить сурка из норы, по словам Поле, практически невозможно, не хватит силы, разве только разорвав его на части.

Разглядывая в бинокль сурков, я никогда не думал, что это такое захватывающее зрелище. Зверьки весело резвились вокруг норы, гоняясь друг за другом, но под присмотром родителей. Нас они все-таки заметили или, скорее, почувствовали, потому как беспокойно начали поглядывать в нашу сторону…

— Сейчас мы уже точно определяем, какие физические явления, — рассказывала мне Белла Зияевна, когда мы возвращались, — влияют на «умение» животных чувствовать землетрясения. Прежде всего это микросейсмические колебания земной коры, изменения и давления воздуха и гравитации, колебания уровня подземных вод, инфра- и ультразвуки, вариации электромагнитных полей, выделения гелия, углекислого газа, углерода из земли… Но дополнить, расширить их перечень предстоит нам — зоологам, физикам и биофизикам.

Ученые считают, что реакция животных на воздействие окружающей среды носит явно защитный характер и выработана, отточена и проверена длительной эволюцией, когда на Земле выживали в бесчисленных катаклизмах лишь те, кто был способен почувствовать приближение беды и спастись.