Герман Малиничев - На суше и на море, 1989 [антология]

Однако различие это чисто наглядное, внешнее. На самом деле между болотом и скалами много экологических созвучий. Это в одинаковой мере олиготрофные среды обитания. Поэтому с твердого камня вереск легко переступает на зыбучий мох. Он загодя подготовился к трудной жизни в условиях болота.

Много на северных мшарах вереска. Но растение это пришлое. Вероятно, сформировалось оно на открытых скалах и песках. Схожий путь проделала и водяника. Вот бесстрашный скалолаз! Устроится на неприступном карнизе, прижмется к камню — и ощутит себя в полной безопасности: зацветет, запылит. А упадут ее семена на болотную почву — приживется и там, в соседстве с пушицей и карликовой березкой. Здесь тоже никто не теснит водянику. А это ей и надо. Растение словно уходит от споров за лучшее место под солнцем. Уходит на скалы, болота. Уступчивое, но по-своему сильное растение.

Присмотримся к соседям водяники на мшаре. Пушица, карликовая березка: облик болота невозможно представить без этих растений. Как органично они вписались в пейзаж! Вынешь их мысленно из этой картины — и она распадется, потеряет обаяние. Казалось бы, вот самые что ни на есть болотные растения — детища этой среды, ее вскормленники и воспитанники. Однако и они не имеют кровных связей с болотом. В это трудно поверить, но вот факт: и пушица, и пухонос, и жирянка, и карликовая березка — растения-горцы. Да, да, они спустились на мшару с высоких гор! В Альпах пушица встречается на высоте 2500 метров. Что же принудило ее к головокружительному спуску? Оледенение. Отступая от ледника, она оказалась в равнине. И осталась там навсегда. Благо для нее нашлись удобные местообитания — послеледниковые болота.

Невидимые нити от наших болотных растений тянутся на другие континенты. Где впервые заалели шарики клюквы? В Северной Америке. Именно там установилась ее прочная связь со сфагнумом. Под ледяным щитом Гренландии недавно найдены остатки этого мха. Он рос здесь, на лесных болотах, еще в конце мелового периода. Тогда сфагнум был на вторых, даже на третьих ролях. Но предки клюквы могли уже в то время заключить союз с ним. Все выгоды этого союза стали очевидными лишь через миллионы лет, с отступанием последнего ледника. Вот когда раскрылся потенциал, заложенный в малозаметных сфагнумах. Они двинулись на завоевание северных просторов. И повели за собой клюкву.

На болотах немало вечнозеленых растений. Клюква, багульник, водяника, Кассандра, андромеда: в их окружении чувствуешь веяние южной природы. И это среди снегов, льдов! Мысленно увеличь тот же багульник — и вот он, тропический лес. Экзотика, настоящая экзотика. Чтобы почувствовать ее, нужно немного: достаточно положить на болотный кустарничек увеличительное стекло воображения.

Впрочем, сходство с тропическими растениями тут носит вполне объективный характер. И это один из парадоксов болота. Словно два плана наложены друг на друга: мхи-северяне — и над ними зябкие кустарнички, заставляющие вспомнить о мирте и олеандре. Как же произошла эта накладка?

Конец мелового периода…

Климат на Земле мягкий, теплый. И главное — равномерный: что на экваторе, что возле полярного круга — везде теплынь, везде благодать. Тогда-то и поднялись предки болотных кустарничков на северные широты.

И вдруг — холод. Катастрофический холод!

Спуститься вниз по лестнице широт? Увы, спасаться бегством медлительные растения не могут. Тут выбор прост: или гибель, или приспособление к новым условиям.

И вот с растениями происходит удивительная метаморфоза. Недавно это были рослые кусты, даже деревья. Но Север-чародей заколдовал их, превратил в карликов. Возникла новая жизненная форма: кустарнички. Не трудно заметить, что их высота обычно коррелирует с высотой снежного покрова. Это соответствие — новая гармония. И что снится кустарничкам под спасительным белым покровом? Наверное, прежние теплые времена.

Проследим маршруты других болотных растений. Росянки: немыслимо сложным путем они пришли к нам из Южной Америки. Камнеломки: их предки дышали студеным воздухом Гималаев. Тростник: он помнит дельты африканских рек.

Виды лесные и водные, горные и тундровые, обитатели скал, песков, сапропеля — все они с полной неожиданностью для себя встретились на северных болотах. Можно ли вообразить более представительное вече растений? Тут есть посланники почти всех континентов Земли; тут мы видим растения, связанные с диаметрально противоположными средами обитания — от высокогорий до озерного дна.

И вот северное болото — пусть без особого хлебосольства — приняло их всех. Можно ли отказать его характеру в широте? Перед нами уникальнейший и удивительнейший растительный комплекс. Ибо главное тут — сборность, агрегация.

Природа поставила на болоте захватывающе интересный эксперимент. Разные растения она объединила общей задачей: освоить самую необычную на планете среду обитания — сфагновый покров. Для этой цели она призвала изгоев, париев. Можно ли опираться на слабых и отверженных? Оказывается, можно. В новых условиях часто побеждает не сильнейший, а слабейший. И этим утверждает себя, наращивая жизненную мощь.

У болотных растений есть одна общая черта: это их противоречивая дружба-вражда со сфагнумом. Ведь надо все время противостоять его нарастанию! Сфагнум дает приют растениям — и в то же время стремится изгнать их. Поэтому жизнь болотных трав и кустарничков полна напряженности. Они всегда обременены заботой, которой нет у других растений.

Эта общая забота объединяет их. Не успеешь, зазеваешься — и сфагнум поглотит тебя. Тут не до междоусобиц. Ибо внутренние споры и распри отвлекали бы внимание от главной опасности. Не случайно на болоте собрались растения, у которых нет особых амбиций. Это качество оказывается здесь воистину бесценным.

Быть может, болото дает нам самый красивый пример мирного сожительства растений. Но важно помнить: этот мир поддерживается благодаря объединенной войне со сфагнумом. Так что обстановка на болоте далеко не идиллическая.

Что же все-таки определяет жизнь болота — гармония или дисгармония? Этот вопрос далеко не безразличен для нашего эстетического сознания. Вероятно, здесь не может быть однозначного ответа. Болото противоречиво. И противоречия эти часто разрешаются так, что на болоте все же воцаряется гармония. Причем воцаряется надолго — иногда на тысячелетия. Однако это предельно динамичная, внутренне напряженная гармония.

Посмотрим на болото глазами художника. Нет ли эклектизма в сборном характере его флоры? Уж очень неожиданны, очень смелы эти сочетания форм, красок. Позволим себе такую игровую параллель: что-то в болоте есть от эстетики авангардизма. Этот экспериментаторский дух, эта ломка привычных канонов…