Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

— А потому что вы, мужики, всегда неправы, — безапелляционно и авторитетно заявила она. — И мы, бабы — дуры, что соглашаемся быть с вами, несмотря на всю вашу неправоту.

— А мы вас любим за то, что вы дуры, — зевнул я и лучезарно улыбнулся. — Иначе кому бы вы были нафиг нужны, всегда умные и всегда правые?

— Ты что-то сказал, милый? — осведомилась она, прижав ладонь к уху, и наклонилась, чтобы получше расслышать.

Я незамедлительно схватил её за прядку волос и притянул к себе.

— Любовь моя, — проникновенно прошептал я ей на ушко, — я с удовольствием бы занялся с тобой любовью хоть прямо здесь на столе, после того, как мы разгромили бы весь "Империал", но, пойми меня правильно, даже моё знакомство с местным администратором не поможет нам, когда нас в итоге заграбастают агенты ОКО, которые тоже постоянно ошиваются тут.

— Значит, дома? — шепнула она в ответ и улыбнулась воспоминаниям.

— Ага, — улыбнулся я, и мы поцеловались; она впилась в мои губы, я тихо застонал и привлёк её к себе, она взвизгнула, когда я случайно дёрнул её за волосы, и мы утонули в обоюдном счастье и наслаждении. Уже чувствуя, что ещё немного и я потеряю голову, а тогда мне будет плевать и на мораль, и на патрули СБФ, и на агентов ОКО, я оборвал поцелуй и отстранился. Шела вздохнула, не открывая глаз.

— Поехали прямо сейчас, — предложил я ей.

Она посмотрела на стол, где всё ещё оставались остатки нашего вечернего пиршества, потом бесшабашно махнула рукой и рассмеялась, соглашаясь этим жестом на всё, что мне только в голову придёт. Я в нетерпении поёрзал, собираясь с мыслями, и подозвал официанта, чтобы он принёс счёт.

— Угощение за счёт заведения, мой мальчик, — заявил, улыбаясь, подошедший вдруг к нам Велимир Вячеславович и положил руку мне на плечо, чтобы я не вскакивал поспешно. — Моя дорогая мисс, — обратился он к Шеле, и та с удивлением посмотрела на него, — меня зовут Велимир Вячеславович, я владелец "Империала". Мне очень приятно видеть вас обоих здесь сегодня и я очень надеюсь, что в самом скором будущем увижу вас здесь снова. Когда-то этот молодой человек, — его рука похлопала меня по плечу, — оказал мне небывалую честь, пожелав стать моим учеником. В его воспитание я вложил частичку себя и надеюсь, она в нём вас ещё непременно порадует. И пусть только радости и счастье окружают вас в вашем долгом совместном жизненном пути.

— Я… благодарю вас, Велимир Вячеславович, — выдавила она и спрятала повлажневшие глаза. — Спасибо… Меня вполне устраивает то, что у вас получилось воспитать. И уж точно радует.

— Я очень рад этому, — кивнул Велимир Вячеславович. — Надеюсь, вы оба будете помнить только радостные события, а все остальные убирать в сундуки памяти и ставить их в самый дальний угол. А теперь… Вы, похоже, уже покидаете нас? Позвольте, я вас провожу.

— Конечно, — пробормотал я смущённо. — Велимир Вячеславович, вы…

— Уймись, Андрей, — махнул он рукой. — Могу я сделать подарок твоей даме сердца? Ну и тебе тоже. Если уж на то пошло… В конце концов я не видел тебя около десяти лет и, поверь мне, я безмерно рад тому, что ты жив и здоров в отличие от многих, которые покинули театр после тебя, но так и не смогли устроиться где-либо и закончили свои дни примерно так же, как ты их начинал.

— Понятно, — кивнул я, отодвигая кресло и помогая Шеле встать. — Как дела с Академией?

— Академия закрылась. Тот выпуск был последним на моей памяти, — ответил он, помолчав немного. — С другой стороны я даже, пожалуй, рад тому, что её закрыли. Из года в год выпускалось всё меньше талантов. Кто был в твоём потоке, достойный твоего уровня? Савельев? Кужелин? Одихмантьев? А остальные сто человек? Так, серая посредственность, пришедшая учиться только потому, что не было иной альтернатвивы. А какие выпуски были раньше, за несколько лет до вас… — Велимир Вячеславович мечтательно прикрыл глаза и посторонился, пропуская нас в вестибюль, где располагалась шикарная и богато отделанная гардеробная, какуя я ещё нигде не встречал. — Так что я даже рад в какой-то степени, что нашу лавочку прикрыли.

— Всё понятно, — вздохнул я, помогая Шеле надеть плащ и аккуратно придерживая его, пока она поправляла своё вечернее платье. Это новое платье, к слову, действовало на меня как упаковка афродизиаков — возбуждало и подстёгивало своей открытостью и тем, что оно скрывало. — Значит, теперь каждый сам за себя?

— Давно уже, — ответил Велимир Вячеславович, говоря что-то тихо на ухо швейцару. — Какое-то время я с Германом и Львом Харитоновичем содержал на паях частный ресторанчик, но потом мы что-то не поделили, они ушли, я некоторое время слонялся без дела, пока не прибился к "Империалу", где, как мне кажется, нашёл наконец-то покой. Судьба остальных мне мало известна.

— Плохо, что все потерялись, — взгрустнулось мне и я, стоя в центре вестибюля, крепко обнял своего бывшего наставника и гуру. — Велимир Вячеславович, вы для меня сделали больше, чем кто бы то ни был. Спасибо вам огромное от меня, от Шелы… Спасибо вам за всё!

— Слова благодарности и память благодарящего — вот лучшая награда за поступки, — произнёс он тихо, похлопав меня по плечу, и повернулся к Шеле.

— Мисс Шела, я могу пожелать вам терпения и сил побольше в обращении с этой весьма прихотливой мягкой игрушкой, потому что кроме как терпения она от вас немногого потребует. Ему всего-то и надо, чтобы его хвалили почаще…

— Велимир Вячеславович… — пробормотал я, смущаясь и краснея.

— Он от этого так мило краснеет, теряется и начинает заикаться, — продолжил он невозмутимо. — И тогда в эти моменты из него можно верёвки вить — он всё равно не заметит.

— Я воспользуюсь вашим советом, — улыбнулась в ответ Шела и посмотрела на меня — я засмущался ещё больше и отвернулся, делая вид, что разглядываю узоры лепнины на колоннах, обрамлявших вход в "Империал", и любуюсь ими. Услышав её нежный смех за спиной, явно обращённый и нацеленный в мой адрес, я ещё больше надулся и решил ещё немного повалять дурака.

— Ну что ж, леди, — Велимир Вячеславович поцеловал руку Шеле, — и джентльмен, — он поклонился мне, — будьте счастливы, ибо ничего другого, кроме обоюдного счастья вы и не заслуживаете. Всего вам самого наилучшего, а вы уж меня простите — мне пора.

— Всего вам доброго, светлого, вечного, — я пожал его руку и торжественно поклонился в ответ. — Пусть никогда не оскудеет длань небес, что дарит благодать тебе и присным…

— Да… — довольно произнёс Велимир Вячеславович, — ты многое запомнил. Ну что ж, спасибо за подарок, Андрей. А теперь я откланяюсь. До — я надеюсь — скорого свидания!

— До свидания, — ответили мы с Шелой, выходя из "Империала" на улицу и махая ему, уходящему вглубь основного зала, вслед.