Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

— Звучит заманчиво, — сверкнула Шела глазами. — Действуй, мой р-рыцарь! Я в тебя верю.

Я послал ей воздушный поцелуй, выскользнул из-за столика и направился вглубь зала, осторожно обходя столы и посетителей, здороваясь со знакомыми и выслушивая кучи комплиментов по поводу моего костюма и того, что я — такой молодец — наконец остепенился и, авось, скоро заживу степенной жизнью, не разменивая её на беготню за Белым Кроликом и звонкой золотой монетой. Ага, господа и дамы, я вам скажу: "Щаз! Разбежались!".

— Простите, сэр, вам что-то подсказать? — рядом со мной вдруг появился официант, который так неожиданно вынырнул из однообразной смешанной толпы, что мне показалось, будто он выпрыгнул как чёртик из табакерки.

— Мне нужен администратор, — вежливо сообщил я ему. — Я хочу сделать заказ.

— Конечно, сэр, конечно, — закивал официант и взял меня за локоть. — Если вам угодно, я покажу вам его офис.

— Благодарю вас. Я знаю, где офис Велимира Вячеславовича, не беспокойтесь, — вежливо отказался я, глядя, как глаза парня становятся размером с чайные блюдца — далеко не каждый мог похвастаться личным знакомством с бессменным и, как мне всегда казалось, бессмертным администратором "Империала".

— Как скажете, сэр, — промямлил, поклонившись, официант. — Что ж, если вам более ничего не нужно?..

Я покачал головой, и, ещё раз поклонившись, официант растворился в толпе, а я тем временем направился дальше, в сторону еле заметной винтовой лесенки, которая закручивалась и вилась вокруг ствола вечно цветущего дерева мутировавшей марсианской породы, и вела на второй этаж, оформленный в виде полубалкона, где располагалось "сердце" "Империала" — личный офис его администратора.

Я подошёл к лестнице и ступил на неё, в тот же миг из толпы вынырнул одетый в костюм молодой плечистый парень, окинул меня быстрым взглядом профессионала, затем ни слова не говоря исчез так же быстро, как и появился.

"Солидные ребята работают, — подумал я. — Но это как раз таки и понятно: всё-таки сам "Империал" охраняют, а не склад с картошкой и не женский монастырь".

Минута на спокойный неторопливый подъём, и вот я уже вежливо стучусь в дверь кабинета администратора и после громкого "Войдите!" вхожу внутрь.

— А-а, Андрей! — узнал меня Велимир Вячеславович и вскочил навстречу, гостеприимно обнимая меня. — Так давно не виделись… Как поживаешь, волк-одиночка?

— Да вот уже не одиночка, — произнёс я, глядя на него и удивляясь тому, что он совершенно не изменился, хоть и прошло уже лет десять — всё так же гладко выбрит, в белоснежном чесучовом костюме, крепок, жилист, на начинающей лысеть голове ни одного седого волоска, даже загар где-то умудрился подцепить.

— Да… — протянул он. — Мир меняется, а люди вместе с ним. Вот и мне уже доложили, что явился ты с очередной прекрасной незнакомкой. Однако, судя по вашим жестам и поведению, что-то между вами уже промелькнуло, что соединило и никогда уже не разлучит. Я прав?

— Более чем, — кивнул я, осматриваясь. — Сначала думал, это как болезнь: если лечить, пройдёт скорее. Потом вдруг понял, что это, оказывается, не болезнь, а слово. Слово, которое я всё не решался произнести. Слово, буквы которого выжжены на сердце отныне на века.

— Красиво излагаешь, — Велимир Вячеславович похлопал меня по плечу и отошёл к своему столу. — С театром уже всё? Порвал поди окончательно?

— Вы же знаете, как это бывает, — пожал я плечами. — Сам себе говоришь, что нет, ещё решу я эти дела, ещё буду разбираться с тем да с этим, но… Проходит время и ты вдруг понимаешь, что ровным счётом ничего не сделал и начинаешь искать оправдание сему, а потом… Потом, как правило, уже поздно.

— Тогда пиши книги, — посоветовал он мне. — У тебя как и прежде очень красивый слог. Это ведь Герман тебе речь ставил?

— Да-да, — улыбнулся я, вспоминая. — Именно Герман Вениаминович. А намучился он тогда со мной… Вы бы слышали, как он обо мне отзывался.

— Слышал, не переживай, — усмехнулся Велимир Вячеславович. — Он всех своими проклятиями стращал. Метод воспитания у него такой был.

— Ну да, — хмыкнул я и посмотрел на него задумчиво, вспоминая свою молодость, когда мне, наконец, удалось устроиться на более-менее "тёплое" местечко в Театральной Академии и в кои-то веки начать питаться не один раз за два дня, а как все три раза в день. Велимир Вячеславович как раз и был одним из преподавателей, которые по-настоящему заботились об учениках и процессе обучения — был у него такой пунктик в отличие от большинства тамошних гуру, именно он гонял меня по всем наукам, чтобы поднять мой уровень и чтобы вытрясти из бюджета академии увеличение субсидирования для студентов, потому что не только мой ужасно костлявый вид приводил его в шок. Этот гурман от природы и вечный последователь культа всего прекрасного просто не мог смириться с тем, что в этом мире живут люди, для которых съесть крысу (причём не жареную и не вареную) за день и заесть её тонюсенькими перьями ещё только пробивающимися из-под снега дикого лука — значило плотно и вкусно поесть.

Когда я всё это и многое другое, о чём не хотелось бы рассказывать никому, чтобы не навлечь на себя проклятия и ужас людей, я шептал, всё ещё слабый и измождённый, Велимиру Вячеславовичу, он едва сознание не терял. Не верил, конечно, по началу, но потом расспросил пару моих друзей, которые вместе со мной в Академию пришли, тоже кожа да кости, убедился и потом на свои деньги кормил всех нас, пока не добился от начальства увеличения субсидирования. Чего ему это стоило, я не знаю и не узнаю, наверное, никогда, потому что он строго-настрого запретил как-либо отплачивать ему за это… Теперь вот он уже хозяин "Империала", один из самых богатых и влиятельных людей в Мараха, и очень известная в высших кругах общества Марса персона.

— Ты ко мне по делу? — спросил он, встав возле стола, и бросил быстрый взгляд на гору бумаг, скопившуюся явно для разбора и подписи. — Или просто зашёл поболтать?

— Не просто, — ответил я быстро, торопясь закончить разговор — ну в самом же деле не отвлекать человека от работы! — Помните, вы как-то говорили мне, что истинный гурман определяется прежде всего отношением к таким благородным напиткам как вино и коньяк?

— Помню хорошо, — кивнул он. — Ты хочешь сделать заказ? Я правильно понял?

— "Шато де Нуар Экселенц" семнадцатого года, — произнёс я, и он ошарашенно замер.

— Ты в своём уме, Андрей? — выдавил он, его рука, прижимавшая кипу документов дрогнула. — Ты хоть понимаешь, ЧТО ты заказал?

— Очень хорошо понимаю, Велимир Вячеславович, — кивнул я, не желая и не собираясь отступать или сдаваться. — Пожалуй, только этому вину я позволю украсить собой романтический ужин с женщиной моей мечты.