Юрий Иванов - На суше и на море. 1974. Выпуск 14

Маленькая Алтамира встретила нас тишиной и афишами цирка «Орион», обещавшими «почтеннейшей публике» выступления эквилибристов, дрессированных обезьян и глотание шпаг. Хозяин заведения чилиец Луис Альберто Тапиа Мартинес разъезжает по Амазонии с труппой, набранной в бразильском городке Макапа. Все артисты говорят, однако, по-испански, выдавая себя за иностранцев.

— Это придает особый шик спектаклю, — говорит Луис.

Дырявый шатер «Ориона» торчит на одном месте до тех пор, пока каждый из жителей данного поселка не посмотрит его «красочный, неповторимый, лучший в мире спектакль с участием интернациональных сверхзвезд» по крайней мере трижды. Только когда несколько вечеров подряд не приходит ни один зритель, Луис решает, что пришло время трогаться в путь…

Кроме цирка в Алтамире есть маленькая «синема», закрытая из-за отсутствия кинофильмов, и буате, крохотный ночной кабак, где в основном развлекаются «гатейрос» — охотники на диких кошек.

Вообще-то жизнь в этом сонном городке тихая и спокойная. Но года два назад, в тот самый день, когда сюда прибыла нынешний судья Алтамиры молодая и энергичная Мария-Елена Феррейра, в городе вспыхнула перестрелка. Не потерявшая присутствия духа жрица правосудия тут же издала указ: «Тот, кто отныне будет стрелять на территории города, подлежит аресту на 24 часа с обязательной конфискацией оружия». С тех пор на улицах Алтамиры царит покой. В городе даже нет тюрьмы, и преступники остаются на свободе в ожидании суда. По субботам они являются в участок: «Я здесь, доктора Мария…» Те, кого Мария-Елена осуждает на тюремное заключение, отправляются на отсидку в Белен.

Чем еще примечателен этот городок? Вероятно, своей похожестью на сотни иных поселков, затерянных в Амазонии. Одноэтажные глиняные домики с окнами без стекол, но со ставнями, закрывающимися на ночь. Старушки, выползающие под вечер на улицу со своими табуретками и плетеными креслами-качалками. Пропахшие лимонной водкой безлюдные ботекины с выцветшим призывом пить кока-колу и жевать резинку «Адамс». Булочная «Бон-диа» («С добрым утром»), хозяин которой знает по имени всех покупателей. Парикмахерская с налепленными на стену фотографиями сан-паулуских кинозвезд, с потрескавшимися зеркалами и пузатыми флаконами из-под французского одеколона, в которых давно уже налита лавандовая вода. Храм Святого Себастьяна — всегда самое импозантное сооружение такого городка. Перед ним — маленькая площадь. Сквер со скамейками, на которых по утрам отдыхают мамаши с младенцами, днем резвятся мальчишки, а по вечерам воркуют влюбленные.

— Алтамире повезло, как в лотерее, — говорит Журандир. — Трансамазоника разбудит ее. Но это произойдет через три или пять лет. Если вообще произойдет. А сегодня, когда мы едем по этим пыльным улочкам, она все еще погружена в летаргический сон.

— Сеньоры! — торжественно провозглашает Журандир, словно готовясь вытащить за уши кролика из шляпы. — Здесь вас ждет самый компетентный знаток индейских проблем!

Мы с почтением смотрим на табличку, извещающую, что в крошечном белом домике на берегу Шингу находится контора комиссара ФУНАИ полковника Педро Рондона. В следующее мгновение раздраженный голос Журандира слышится уже из окна:

— Но где же, черт побери, полковник?

— Доктор обещал скоро вернуться, — отвечает застенчивый тонкий голос.

Через минуту Журандир вытащил за руку на улицу обладателя этого голоска — худенького мулата и скомандовал:

— А ну задери рубаху!..

Брови у Юлиуса ползут на лоб, а рука тянется к кинокамере. Вероятно, он предположил, что станет свидетелем экзекуции.

Хихикая, словно его щекочут, парнишка поднимает рубаху, обнажив на спине у самого плеча белый шрам.

— Видали? — торжествующе спрашивает Журандир. — А ну, Франсиско, расскажи «грингос», откуда у тебя эта отметина!

Франсиско вздыхает и, словно затверженный урок (видно, рассказывать это приходится далеко не первый раз), сообщает следующее:

— Нас было трое лесников. Мы прорубали тропу. Вдруг засвистели стрелы. Я пригнулся. Один лесник упал. Другой побежал. Я тоже побежал. Потом почувствовал, как в меня воткнулась стрела. Она попала в кость, и поэтому я остался жив. И убежал. Вот и все…

— О, это очень интересно, — говорит Карл, а Журандир глядит на нас с такой гордостью, словно это он бежал от индейцев с вонзившейся в плечо стрелой, и поясняет, что племя, напавшее на Франсиско и его спутников, за несколько дней до этого нападения подверглось жестоким издевательствам со стороны группы сборщиков каучука.

— Эти негодяи похитили из деревни нескольких женщин, и индейцы начали мстить всем «белым» без разбору. Индеец никогда не нападет первым. И если в вас внезапно летит стрела, то она наверняка пущена рукой того, кто уже был обижен кем-то из пас…

Качая головами, мы изучаем шрам, фотографируем Франсиско и пожимаем ему руку. Больше всего нас тронуло в его истории то, что этот парень после ранения не только не бросил свою профессию, но нанялся недавно в алтамжрскую контору ФУНАИ добровольцем-проводником для участия в экспедициях по установлению контактов с индейцами. Об этом нам сообщил его непосредственный начальник полковник Педро да Силва Рондой, невысокий, круглоголовый, с лицом, слегка испещренным оспой, и густыми черными усами. Он появляется в тот момент, когда Франсиско, застенчиво улыбаясь, заправляет рубаху в штаны.

— Ола, полковник! Как живем? — приветствует его Журандир. — И, обращаясь к нам, говорит: — Теперь, сеньоры, вы можете быть спокойны. Все, что вас интересует относительно индейцев, вы можете узнать у этого человека, — он приятельски похлопывает полковника по плечу. — Задавайте любые вопросы, да побыстрее, ибо мы опаздываем на обед.

Мы с готовностью вытаскиваем магнитофоны и блокноты. Но полковник, озабоченно наморщив лоб, говорит:

— Видите ли, дело обстоит несколько сложней, чем предполагает мой друг Журандир. Мы, служащие ФУНАИ, получили недавно из столицы приказ, в котором нам, так сказать, запрещено э… э… давать интервью по вопросам, связанным с нашей служебной деятельностью. В частности, мы не имеем права ничего говорить об индейцах…

— Но с кем же можно об этом поговорить? — изумляется Карл.

— Только с руководством ФУНАИ.

— Значит, чтобы узнать о положении дел с индейцами тут, в Алтамире, мы должны лететь в Бразилия? — вежливо осведомляется Карл.

— Видите ли… — мнется полковник, — это вызвано тем, что в европейской печати появилось в последние месяцы много статей о тяжелом положении индейцев. Как считает мое руководство, это наносит ущерб престижу Бразилии.

— Подожди, Педро, — перебивает полковника Журандир. — В конце концов нет правил без исключений. Почему бы тебе не помочь нашим друзьям? Я уверен, что они не станут публиковать какие-то материалы, компрометирующие нашу страну, не правда ли?