Александр Карнишин - Всячина [СИ]

— Нравится? — капитан опять подошел бесшумно.

— Ага. У меня такого не было. Большой, красивый.

— А хочешь покататься? Мы сейчас груз отвезем, а потом опять вернемся сюда же с заказом. И потом уже — домой. Могу взять тебя с собой.

— Мне нельзя, наверное…, — неуверенно проговорила Грашка. — Я тут нужна.

— Так я же и говорю: туда — и обратно. За неделю обернемся по любой погоде. Что тут за неделю сотворится? Ну? В полдень отчаливаем. Давай, решайся!

Лосс как будто видел маленькие шестеренки и рычаги, крутящиеся и щелкающие в голове у девчонки. Неделя — это же немного совсем. А потом, будет ли еще возможность покататься?

— Я приду! — и унеслась сквозняком за угол и к себе куда-то туда по берегу, по укатанному волнами твердому белому песку.

Ровно в полдень барк «Алпара» отчалил. Экипаж стоял по местам. В связи со слабым ветром подняты были почти все паруса. Грашка стояла на корме и смотрела, как паруса надуваются и начинают толкать парусник все быстрее и быстрее вперед в открытое море.

А потом был обед в кают-компании, где ей представились, как взрослой даме, все офицеры корабля. И на десерт — сладкое мороженое, после которого так сильно захотелось спать…

…

— Тащи, тащи! Да потихоньку, что мы — звери какие, что ли. На камнях положишь, фляжку рядом оставишь. А больше-то ей ничего и не надо.

Суета. Лязг кабестана. Приглушенные команды. Шлюпка на воде. Весла, без брызг, почти бесшумно окунающиеся в темные воды.

Капитан Лосс, дождавшись доклада первого помощника, лично командовавшего матросами на шлюпке, отметил на карте, тщательно вымеряв координаты:

«Остров сирены».

Пометил знаками опасности и осторожности. Написал сбоку:

«Мореплаватель! Остерегись проплывать возле этого места! Здесь живут чудовища!»

Пора было рассчитывать новый курс.

Его барк никогда не заходил дважды в один и тот же порт.

Звонок в дверь застал известного писателя М. за утренним кофе.

Вообще-то для большинства давно уже наступил день, и народ в своих офисах поглядывал на часы, прикидывая, когда начнется обед. Но писатель М. работал по ночам, а спал, когда все шли на работу. И завтрак у него, получается, начинался в одиннадцать-двенадцать часов дня, а то и позже. Он всегда и всем говорил, что ночью пишется намного лучше: нет постоянного назойливого уличного шума, который слышен даже через тройные стеклопакеты. Никто не шаркает ногами над головой. Внизу никто не болеет громко за футбол… Что, футбол по вечерам, а не ночью? Ну, тем более — вот и вечером ведь не поработать из-за этого футбола. Ему, писателю М., нужна была тишина и темнота за окном.

Позвонили второй раз. Уверенно и долго. Без всяких там перерывов и фигурного выделывания какой-нибудь мелодии, как иногда получалось у кого-то из друзей. Правда, друзей давно не было. Потому что когда они были свободны, писатель М. работал. Рано или поздно они понимали, что, приходя к нему в свое свободное время, они убивают его музу, отнимают часы вдохновения, ломают настроение и в конечном итоге, отнимают деньги. Да, вот. Именно так — отнимают деньги. Это у них — твердая зарплата, разные там авансы и получки, премии и надбавки. А писатель М. зарабатывал именно тем, что сидел ночи напролет за клавиатурой компьютера и сочинял очередной роман из жизни очень среднего человека, попавшего в необыкновенные обстоятельства и в тех обстоятельствах вдруг возвысившегося и ставшего… Ну, кем он стал — это еще надо придумать. Но главное, потому возвысившегося, что душа у него была чистая и стержень какой-то внутри. Вот об этом набивал черные буквы на белом фоне писатель М.

Третий звонок.

— Кого это в такую рань несет? — возмутился писатель М., открывая стальную дверь.

У него было две двери. Когда всем ставили тяжелые стальные, он потребовал, чтобы старую не убирали. Теперь получался такой маленький тамбур — только ботинки поставить на порог — и полная звукоизоляция от лестничной площадки.

— Здравствуйте!

Дверь еще только открывалась, а хорошо поставленный голос уже произносил нужные и правильные слова об уважении и даже любви к автору многих бестселлеров. Но дело, мол, не терпит отлагательства. И дело это, между прочим, взаимовыгодно. И что никаких сетевых маркетингов, что вы, не подумайте чего, и не фанат никакой, нет, автографа или книгу просить не буду, и даже не молодой талантливый и многообещающий автор, пришедший к мэтру за помощью…

— Я не писатель, я — юрист по образованию…

— Ну и что? Я вот по образованию инженер, — буркнул писатель М., непроизвольно делая шаг назад и впуская незнакомца в прихожую.

Лет тридцати, хотя, может и больше — сейчас разных средств много, чтобы поддерживать себя в форме. Строгий костюм. Брюки отглажены. Ботинки сияют. Рубашка не белая, а чуть в голубизну. И галстук правильный, не выбивается из общего ансамбля. На вид — какой-то «штабной» из крупной корпорации. То есть, не самый главный, но и не из последних.

— Да вы не подумайте чего. Вот мой паспорт можете поглядеть.

— Зачем мне ваш паспорт? — удивился писатель М., а сам уже полистал бордовую книжицу, даже посмотрел почему-то прописку. — Понимаете, вы не очень вовремя… У меня…

— Знаю! — кивнул отрывисто, как в фильмах о белогвардейцах, незнакомец.

Хотя, какой он незнакомец? Очень даже знакомец. Вон и паспорт, и все данные там.

— У вас как раз новый роман. А еще два сценария в работе. И статья в журнал. Сроки сдачи, кстати, уже поджимают. А также кредит. И в «Полдень» просили рецензию. И еще звонили из газеты и просили интервью. А издательство требует своего… У меня все записано!

— Вы из органов, что ли? — вяло забеспокоился писатель М.

Он просто еще не до конца проснулся и с тоской думал о стынущем на кухонном столе кофе.

— Что вы, что вы! Какие еще органы? Я лично от себя. Я — ваше спасение! Вам же просто необходим человек, который переведет на себя многое рутинное и ненужное для вас, кто освободит ваше время для творчества! И этот человек — перед вами!

— Так вы помощником наниматься пришли, что ли? Я вроде не давал никаких объявлений…

— Никаких помощников, никаких объявлений, никакой зарплаты, никаких трудов! — энергично воскликнул этот странный, как там его — писатель М. опять полистал паспорт — Константин Александрович. Фу, как длинно и неудобно!

— Зовите меня просто Костей. Я все же чуть моложе вас, да и ваш дар писательства ставит вас выше, — скромно сказал тот, вынимая паспорт из пальцев писателя М. и пряча его в свой карман. — Дело, собственно, вот в чем. Я могу объяснить прямо тут, не раздеваясь и не проходя в комнаты.

И Костя все объяснил. Да так доходчиво, что писатель М. пригласил его в комнату, усадил к журнальному столику, а сам бегал из угла в угол, кидал реплики, задавал вопросы, и понимал все больше и больше, что вот оно — спасение! Вот тот человек, который освободит ему время для творчества! И как только раньше никто до этого не додумался? А ведь читали, все читали в детстве «Золотого теленка». И не додумались… А вот Костя просто молодец. Он читал и понимал.