Александр Карнишин - Чернуха [Сборник рассказов; СИ]

Так все душевно было, с улыбками. И даже парень голубоватый какой-то и прилипчивый не вызывал неприязни. Он бегал вдоль очереди и все пытался узнать, что ему будет за нарушение:

— А что было-то? — лениво переспрашивали мужики.

— Да превышение сильное.

— Ну, превышение — это тебе штраф. Тут все зависит от скорости.

Ты что там натворил?

— На Миклухо-Маклая дал сто восемьдесят!

— Ого! Ночью, что ли? Там же вечно пробка…

— Не-е, днем… Так я же по встречке! Посмеются мужики добро, попугают пацана санкциями, и двинутся дальше на человека. Так по шагу, по шагу, каждый и получит, что заслужил. И тут вот одни мужики стоят. Что, кстати, довольно странно.

Потому что у нас все же равноправие полов, и никто не запрещал женщинам тоже приходить. Но тут, видимо, все дело в мужском менталитете. Это же как — услышать такое, и не прийти? Да ни в жисть! Вот и стоит, волнуется длинная плотная очередь. По лестнице стоит, в холле топчется, на улицу хвост высунулся, да и там в три ряда стоят и посматривают, чтобы никто вперед не проскочил. Хотя, если вдуматься, чего бояться, чего дергаться? Должно всем хватить.

Это ведь тоже объявляли и по радио и по телевидению.

— А выпускают обратно где?

— С той стороны, через второй, через автогараж. Иначе бы тут такой водоворот был — что ты! Ну, да. Это они правильно. Это туда стоишь с пустыми руками. Ну, то есть, с документами, да пара пакетов пластиковых в кармане на всякий случай. Мало ли, что, потому что. Вон, пацаны, кто поспортивнее на вид, даже с рюкзаками пришли. Перешептываются — сразу видно, одна компания. Только зря это они. Все равно будут давать всем одинаково. По справедливости и по закону. У дверей стоят два «полицая» в новой уже форме, в броне и с автоматами. Это чтобы не допустить «эксцессов». А в холле уже все в зеленом и в камуфляже. Там уже армия всем командует. Там все привычное: «товарищ майор», да «товарищ прапорщик». А к этим, снаружи, как обратиться? «Господин полицейский»? Да, ну… Лучше у мужиков спросить.

— Так это точно, что только паспорт — и все?

— А что еще надо? Им же сейчас — чем больше выдать, тем лучше.

Это как план такой. Еще, может, и наградят. Или премию дадут.

Запишут — и все.

— А-а-а… Так все-таки запишут?

— Не, ну ты подумай! Это все равно, что деньги тебе дать. Вроде как от государства в пользование. Чисто на доверии. И что, даже не записать — кому и сколько? Это ж тогда такие злоупотребления будут!

— Ну, да… Ну, да… Очередь движется. Не так, чтобы быстро, но шаг за шагом, шаг за шагом, покачиваясь, переваливаясь, как пингвины, проходит сквозь распахнутые настежь двухстворчатые двери между «полицаями», потом вверх по лестнице — вот нафига это еще и вверх-то? Могли бы и внизу все устроить!

— А там у них вся канцелярия. Так что ящики вверх таскают, а потом уже выдают. Вдруг колыхнулась толпа, пробежал шепоток, и откуда-то сзади сразу раздалось недовольное:

— По сотне в руки! По сотне! Не давать больше! А то не хватит больше никому! По сотне! Впереди решетка с окном и оцинкованным столом-подоконником.

— Паспорт?

— Вот. Паспорт передается прапорщику, который записывает в толстую книгу все данные. Сержант выдает автомат, два магазина и отсчитывает пять пачек патронов.

— Распишитесь! Следующий! Паспорт? Э-э-э… Не пойдет. Прописка не наша. А надо — по месту жительства.

— Так я тут и живу! Вон, через дом квартиру снимаю. И работаю тут. И у меня еще вот что есть! Военный билет офицера запаса кладется рядом с проверенным и отложенным в сторону паспортом.

— Товарищ майор — тут вот…

— Ну, — высовывается из двери кабинета взмокший раскрасневшийся майор предпенсионного возраста. — Чего тут?

— Так — вот, значит…

— И что теперь? Призовут если — там уже и выдадут. Никаких проблем. А так — как по закону. По месту постоянной регистрации.

Все-все. Не задерживайте, гражданин! И сзади уже шумят и отпихивают в сторону. Смотрят уже, как в той, в женской очереди. Ишь, понаехали. Так ведь никому никогда не хватит! … Через неделю, взяв отгул, съездил к себе. Там тоже очередь. Вроде и город маленький, а — очередь все равно. Но короче, это правда, и не такая плотная. Пролистали паспорт, сунули старенький потертый АКМ, магазин и две пачки патронов.

— А чего так мало? В Москве так по сотне давали!

— Вот в Москве свою сотню и получай. А у нас — сколько есть. По списку. Следующий! … Еще пару месяцев мужики ходят с серьезными задумчивыми лицами, перемигиваются, шепчутся в углах о своем, мужском, о железном.

Сговариваются, куда и как, если что. Толкуют: «Ничо-о-о… Это им не Африка. У нас леса, тайга. Партизаны, мля! История!». С женщинами разговаривают поощрительно и чуть сверху. Женщины все понимают и жалеют. Они боятся. Но пока не объявили «положение», и на работу все равно ходить надо. Кто поумнее, выбрали весь отпуск и все отгулы.

Руководство отпускает без разговоров — им и самим бы куда уехать на эти дни, да только нельзя. Начальство — оно, как капитан на корабле.

Сначала отпусти всех своих, а потом уже и сам прячься. … Все начинается как-то сразу и без предупреждения. То есть, сколько уже можно предупреждать-то? Три месяца прошло с того объявления — все вдруг и началось. Ночью город трясет от взрывов ракет, а утром все небо в дыму, и не работает радио и телевидение. Транспорт тоже не работает, поэтому все сидят дома и ждут. Чего ждут? Мужики снова чистят и смазывают полученные автоматы, еще и еще раз набивают магазины, складывают в угол у двери рюкзаки с запасом продуктов. В магазинах около дома все подорожало. Даже самая простая вода. И кругом полиция в касках и с автоматами. Это против возможных «эксцессов». А то, говорят, в провинции мужики с автоматами устраивали разборки на заправках и в магазинах. У нас, вроде, пока тихо в этом отношении. И следующая ночь такая же бессонная. И еще одна. А потом как-то вдруг и сразу на улицах оказывается чужая техника, и по самой середине идут елочкой, как и нас учили, только в ненашем камуфляже, с ненашими черными автоматами в руках. Где-то вдалеке постреливают. Жены оттаскивают от окон любопытствующих мужей и детей. Город притих. А еще через пару дней включается телевидение и радио. И Интернет «оживает». И там везде говорят одно и то же. Что все в порядке, что старая прогнившая власть сметена общенародным восстанием, поддержанным международными силами безопасности. И что теперь опять все будет, как всегда. То есть, бояться нечего. Цены в магазинах стали еще выше, а полицию нашу сменили голубые каски. Они на танках и БТР — на каждом перекрестке. Смотрят сверху сквозь черные очки, разговаривают непонятно, смеются… Объявляют теперь, чтобы сдали полученное от прежней коррумпированной власти оружие. За каждый сданный автомат с комплектом боеприпасов — десять тысяч рублей. Не богатство, конечно.