Джеймс Баллард - Затонувший мир [авторский сборник]

— Земля, конечно, вращается вокруг Солнца, — приговаривал он, выверяя механизмы. — В то же время вся Солнечная система перемещается в сторону созвездия Лиры, преодолевая за секунду четыреста миль. Вопросы интенсивности иллюзий достаточно не изучены.

Вдруг что-то вмешалось в эти его раздумья вслух.

Указатель давления чуть дрогнул. Стрелка прибора колебалась между отметками 0.0010 и 0.0015 Паскаля. Внутри корпуса давление всегда чуть превышало атмосферное, что не позволяло наружной пыли проникнуть через даже микроскопические щели. По сценарию эксперимента аварийные переборки были необходимы для того, чтобы при повреждении космолета, связанном с выходом из строя систем вентиляции, заблаговременно переправить людей в герметичные контейнеры.

На секунду доктор запаниковал — ему подумалось, что генерал Шорт все-таки пытается силой вернуть его, — однако отклонение внутреннего давления было столь незначительным, что говорило скорее о появлении какой-то щелки в корпусе корабля. Но стрелка тут же возвратилась на нулевую отметку. Одновременно за углом в радиальном коридоре прозвучали шаги.

Френсис быстро укрылся за стойкой аппаратуры. Старик Петерс последние месяцы перед своей смертью часто уходил от остальных и часами в полном одиночестве бродил по коридорам, очевидно, сооружая какой-то тайник для пищи за одной из ржавеющих плит.

Когда звуки шагов стали затихать, Френсис осторожно заглянул в боковой коридор.

— Абель?!

Доктор наблюдал, как у него на глазах Абель быстро поднимался по трапу, а потом медленно тронулся следом за ним, проверяя серую металлическую обшивку стен в поисках тайника. В конце коридора к стене прилепилась маленькая противопожарная будка, а на полу ее виднелась прядь белых волосков.

Асбестовое полотно!

Френсис проник в будку и за какие-то секунды обнаружил пластинку размером десять на шесть дюймов, закрепленную ржавой проволокой. Она без труда отодвинулась и открыла взгляду еще одну точно такую же пластинку, висящую на обыкновенном ржавом крючке.

Чуть помедлив, он поднял крючок и отодвинул пластинку.

И сразу же увидел, что перед ним ангар!

На земле при свете мощных рефлекторов велась разгрузка продуктов из длинного ряда грузовиков. Неизвестный ему сержант, срывая голос, руководил хозяйственной командой. Справа было отлично видно административное здание, а за его окнами Чалмерс и вся ночная смена.

Отверстие было прорезано как раз под трапом, который надежно скрывал его от глаз тех, кто находился в ангаре. Повреждение асбеста было таким крохотным, что подвижная пластинка была совершенно незаметна. Френсис внимательно осмотрел все и, увидев, что крючок из проволоки был таким же ржавым, как вся плита, решил, что отверстием пользовались уже лет тридцать — сорок.

Он понял, что уже старый Петерс систематически приходил сюда и прекрасно знал, что вся Станция — не что иное, как чудовищный камуфляж. И все-таки он скрыл это от остальных, сообразив, что известие об этом может обернуться для них страшным ударом, А может быть, он решил, что лучше остаться капитаном псевдокорабля, чем покинуть его и превратиться в объект дотошного внимания тех, кто запер их всех здесь.

Очевидно, он не в силах был носить эту тайну в себе. Он не стал ничего рассказывать своему суровому и молчаливому сыну, а нашел другого — мальчика с гибким умом и воображением, способного не просто хранить тайну, а даже найти ей практическое применение. Никто не знает, по каким соображениям этот другой пошел тем же путем, тоже решив навсегда остаться на Станции, отлично зная, что все равно станет капитаном корабля и уже никто не помешает ему беспрепятственно проводить широкие эксперименты по сравнительной психологии.

Этот человек мог и не знать, что доктор Френсис совсем не полноправный обитатель Станции. Но его безупречное понимание программирования, пристальное внимание к вопросам космической навигации и полное пренебрежение к собственной безопасности — все это убедительно доказывало только одно:

АБЕЛЬ ЗНАЛ ВСЕ!

Перевод Д. Литинского

Ларсен дожидался Бейлисса целый день; психиатр жил в соседнем шале [17] Шале — небольшой загородный дом, дача. и вчера вечером пообещал, что явится на следующий день. Это было типично для Бейлисса — никогда не называть точного времени. Просто высокий мрачный мужчина с грубоватыми манерами неопределенно помахал своим шприцем и пробурчал что-то о завтрашнем дне: мол, скорее всего зайду. Однако Ларсен был уверен, что Бейлисс зайдет непременно, поскольку случай был слишком интересен, чтобы его можно было пропустить. Время шло — было уже около трех, — а Бейлисс все еще не появлялся.

Ларсен нервничал — чем он мог заниматься там, в своей гостиной с белыми стенами и кондиционером, под бесконечно звучащую музыку Бартока? И Ларсен бесцельно слонялся по своему шале, как бродит по зарослям встревоженный тигр. Чтобы отвлечься, он быстро приготовил скромный ленч: кофе и три таблетки амфетамина из личного запаса, о котором Бейлисс, видимо, подозревал. Он оправдывал себя тем, что стимуляторы необходимы как противовес обильным инъекциям барбитуратов [18] Барбитураты — снотворное; амфетамин — средство, сильно возбуждающее центральную нервную систему. , которыми Бейлисс пичкал его после нервного срыва. Ларсен попытался убить время чтением «Психологического анализа» Кречмера — толстенного тома, полного схем и таблиц: Бейлисс был убежден, что это поможет лучше осознать случившееся. Ларсен честно смотрел в книгу в течение двух часов, но дальше предисловия к третьему изданию не продвинулся.

Каждые полчаса он подходил к окну и разглядывал через пластиковые решетчатые шторы домик Бейлисса, пытаясь обнаружить там хоть какой-нибудь признак жизни. За домиком простиралась залитая солнцем пустыня, напоминающая кость древнего гиганта. На этом золотом фоне яркие, воздухообтекатели «понтиака» Бейлисса светились огненно-красным, как перья на хвосте феникса. Другие три шале не были заселены. Весь комплекс принадлежал электронной компании, где- они с Бейлиссом числились сотрудниками восстановительного центра для руководящего состава и переутомившихся работников «умственного труда». Площадка в пустыне была выбрана с расчетом ее «гипотензивных» качеств, так как считалось, что психическая нагрузка здесь близка к нулю. Несколько дней, целиком посвященных спокойному чтению и созерцанию пустого горизонта, — и толерантность [19] Толерантность — терпимость, снисходительное отношение к чужим мнениям и поступкам. возвращалась к норме.