Джеймс Баллард - Затонувший мир [авторский сборник]

— Ну, что вам теперь понадобилось, Хэсуэй? — доктор попытался перехватить инициативу в разговоре. — Мне надоела ваша маниакальная навязчивость. Неужели это трудно усвоить?

Хэсуэй ответил врачу пристальным взглядом из-под всклокоченной шевелюры. Затем рукой, больше напоминающей лапу медведя средней величины, он откинул волосы со лба и лучезарно улыбнулся, радуясь, что все-таки сумел задержать доктора.

— Вчера вечером я звонил вам, док. Но ваша супруга, узнав мой голос, все время бросала трубку, — спокойно, как будто его это не задевало, сообщил он. — Мне казалось невежливым тревожить вас в госпитале…

Они разговаривали, стоя рядом с живой изгородью, которая надежно скрывала их от невысоких окон главного административного здания. Это немного успокоило Франклина. Слишком уж веселили его коллег регулярные встречи и громкие беседы с Хэсуэем.

Доктор картинно расшаркался.

— Вы на редкость деликатны, и я ценю это.

Но Хэсуэй как будто и не замечал сарказма врача.

— Все это ерунда, доктор… Есть куда более важная тема для разговора. — Хэсуэй заговорил очень тихо. — Они приступили к новому строительству. Этот щит станет самым большим, около ста футов в высоту. Его возводят на газоне рядом с дорожным полотном при въезде в город. Обратите внимание, рекламные щиты уже обступили все подъезды к городу. Они добиваются того, чтобы мы вовсе разучились думать и принимать решения.

— Все горе именно в том, что вы слишком много думаете об этом, — возразил Франклин. — Вы уже несколько недель говорите только об этих щитах. Но на самом деле вы же не видели, чтобы они передавали какие-нибудь сигналы?

— Конечно, нет, док! В том-то и суть, что их невозможно обнаружить…

Он снова заговорил шепотом. Рядом, с интересом поглядывая на них, прошли три санитарки.

— Монтажные бригады снова вели ночные работы. Они прокладывают сверхмощную проводку. Сейчас монтаж уже почти закончен — поедете домой и сами увидите, что пуск новой установки не за горами…

— Могу поспорить, что это просто дорожные знаки, — раздраженно возразил Франклин. — В этом районе только что построен виадук. Прошу вас, Хэсуэй, ради всего святого, выбросьте вы хоть на какое-то время эту свою идею фикс. Думайте лучше о Доре и ребенке.

— Я только о них и думаю! — Голос Хэсуэя стал суровым. — Эти провода способны выдержать напряжение в сорок тысяч вольт. Строительные платформы загружены гигантскими стальными решетками. С завтрашнего дня их начнут монтировать на мачты по всей городской территории и загородят половину небосклона. Что ж, по-вашему, это поможет моей жене и больному ребенку? Доктор, их необходимо остановить. Вы выдающийся врач, вы способны это сделать. Помешайте им, пока они не превратили наши мозги в магнитофонную приставку.

Невольно сочувствуя издерганному Хэсуэю, Франклин не знал, как прекратить ненужный разговор. Растерянным взглядом он выискивал в океане замерших на стоянке автомобилей свою машину.

— Хэсуэй, извините, но у меня нет возможности продолжать этот затянувшийся и абсолютно беспредметный разговор. Не обижайтесь, но вам нужно обратиться к хорошему психоаналитику, пока навязчивые идеи не захватили вас целиком.

Хэсуэй хотел возразить, но Франклин остановил его энергичным жестом руки:

— Минутку! Если вы докажете, что любой из рекламных щитов, построенных за последние месяцы, подает управляющие сознанием сигналы, я немедленно отправлюсь с вами в полицию. Но таких доказательств у вас нет и быть не может, и вы сами прекрасно знаете это. Еще тридцать лет назад было наложено вето на всякую психорекламу, и этого запрета никто не отменял. Любая попытка технической деятельности в этом направлении карается законом. Одно предположение, что возможно вести такую гигантскую атаку на мозги людей с использованием рекламных щитов, — это просто химера!

— Отлично, док! — Хэсуэй прислонился к капоту одной из машин. Можно было подумать, что он совсем не расстроен. Он смотрел на врача, не скрывая симпатии. — Что с вами происходит, вы не можете найти свою машину?

— Это ваша дурацкая назойливость так на меня повлияла. — Франклин достал ключ зажигания и прочел номер: «НУН-299-56-367-21». — Не видите ее?

Хэсуэй неторопливо распрямился и начал неспешно просматривать ряды из тысяч машин, заполнивших стоянку.

— Сложно найти, ведь они все не только одной марки, но и одного цвета. Всего тридцать лет назад в продажу поступали по меньшей мере дюжины различных моделей, а о расцветке я и не говорю.

Франклин в конце концов отыскал глазами свою машину и двинулся к ней.

— А лет шестьдесят назад были сотни разнообразных моделей. Но нам внушили, что стандартизация весьма экономична, она позволяет удешевить продукцию.

Хэсуэй легонько постукивал ладонью по кузовам машин, мимо которых они продвигались.

— А ведь на самом деле эти машины довольно дороги, доктор. Сравните нынешние цены и доходы с теми, что были тридцать лет назад, и вы сразу поймете, что ваша нынешняя «тачка» стоит вдвое больше, чем в те времена. Выбора нет, а цена растет, хотя вроде бы должна падать.

— Ну что же, — возразил врач, отпирая дверцу. — Зато эта модель значительно лучше по всем параметрам. Она проще в управлении, экономичнее в эксплуатации, лучше подготовлена на случай неожиданной аварии.

Хэсуэй пренебрежительно передернул плечами.

— Одна марка, один стиль, один цвет, черт побери, и все это из года в год…

Он провел запачканной ладонью по стеклу машины.

— Опять новая, да, док? А куда вы дели прежнюю? Ведь она прослужила вам всего три месяца, не больше!

— Я ее продал, — ответил Франклин, включая двигатель. — Если вы когда-нибудь начнете хорошо зарабатывать, то сами поймете, что лучший способ эксплуатации заключается в том, чтобы не доводить агрегат до предаварийного состояния. Неважно, о чем идет речь, об автомобиле, телевизоре, холодильнике или стиральной машине. Но зачем я все это вам говорю, все равно у вас в карманах гуляет ветер.

Хэсуэй стоял, грузно опершись на открытую дверцу.

— Я занят работой по двенадцать часов в сутки, и у меня нет времени, чтобы каждую неделю менять вещи. Да и не верю я, что они так быстро изнашиваются.

Он приветливо помахал рукой врачу, пока тот выезжал со стоянки, а потом крикнул вслед:

— Будьте внимательнее в дороге, док!

На обратном пути Франклин старательно выбирал ряд с самым неторопливым движением. Как всегда беседа с Хэсуэем оставила у него какое-то тягостное чувство. Он вдруг понял, что, как это ни странно, но он почти завидует этому несчастному парню. Пусть тот живет в запущенной, мрачной комнате под вечный грохот грузовиков за окном, с ворчливой женой и больным ребенком, выслушивая постоянную ругань квартирной хозяйки, все равно он держится с достоинством. Независимый, несломленный, он стойко охраняет свою жизнь от окружающего мира.