Айзек Азимов - Антология мировой фантастики. Том 2. Машина времени

— Если это необходимо для блага Вечности, сэр…

— Для блага Вечности? — воскликнул карлик. Он отшвырнул свой окурок с такой силой, что тот ударился о дальнюю стену и рассыпался фейерверком искр. — Это необходимо для самого существования Вечности!

Харлен прожил в 575-м несколько недель, прежде чем встретил Бринсли Шеридана Купера. Он успел освоиться со своим новым жилищем и привыкнуть к стерильности фарфора и стекла. Он научился почти без отвращения носить эмблему Техника и уже не пытался спрятать нашивку на рукаве, прикрывая ее каким-нибудь посторонним предметом или прислоняясь к стене.

Ничего хорошего из этого не выходило. Другие только презрительно улыбались и проявляли еще большую холодность, всем видом показывая тщетность попыток Техника завоевать их симпатию.

Старший Вычислитель Твиссел ежедневно приносил ему новые задачи. Харлен тщательно изучал их и по четыре раза переписывал свои заключения, но даже последняя версия казалась ему недоработанной.

Наскоро просматривая заключения, Твиссел кивал головой.

— Хорошо, хорошо!

Затем его выцветшие голубые глаза быстро оглядывали Харлена, и улыбка становилась чуть холоднее.

— Дадим Киберцентру проверить эту догадку, — говорил он на прощание.

Он всегда называл заключения «догадками». Ни разу он не сообщил Харлену результатов проверки Киберцентра, и Харлен не осмеливался спросить его. Он приходил в отчаяние оттого, что ему не поручают воплощать в жизнь его заключения. Значило ли это, что Киберцентр находит в них ошибки, что он неверно выбирает место и время для Изменения Реальности и не обладает даром отыскивать в указанном промежутке Минимальное необходимое воздействие (прошло немало времени, прежде чем он научился искусству небрежно произносить это как МНВ)?

Однажды Твиссел явился к нему в сопровождении какого-то субъекта, который выглядел напуганным и не смел даже поднять на Харлена глаз.

— Техник Харлен, это Ученик Купер, — сказал Твиссел.

— Здравствуйте, — равнодушно бросил Харлен. Внешность посетителя не особенно впечатляла. Купер был невысок, с расчесанными на пробор темными волосами. Подбородок узкий, глаза блекло-карие, уши слишком велики, ногти обкусаны.

— Вот этого парня ты и будешь учить Первобытной истории, — продолжал Твиссел.

— Всемогущее Время! — воскликнул Харлен с внезапно пробудившимся интересом. Как он мог забыть? — Здравствуйте! — повторил он.

— Составь с ним расписание занятий, Харлен, — сказал Твиссел. — Было бы неплохо, если бы ты смог уделить ему два дня в неделю. Учи его любыми методами. В этом я полностью доверяю тебе. Если тебе понадобятся книгофильмы или старинные документы, скажи мне, и если их можно найти в Вечности или в достижимом для нас Времени, ты их получишь. Ладно, мой мальчик?

Как всегда, он вдруг откуда-то вытащил зажженную сигарету, и воздух заволокло табачным дымом. Харлен закашлялся и, заметив, как скривился рот Ученика, понял, что тот охотно сделал бы то же самое, если бы осмелился.

После ухода Твиссела Харлен заговорил:

— Ну ладно, садись… — На мгновенье он запнулся и затем решительно добавил: — Сынок. Садись, сынок. Мой кабинет невелик, но он в твоем распоряжении.

Харлена переполняла радость. Это был его собственный проект! Первобытная история становилась чем-то вроде его личной собственности.

Ученик поднял глаза (кажется, в первый раз) и, запинаясь, произнес:

— Значит, вы Техник.

Большая часть возбуждения и теплых чувств Харлена вмиг улетучилась.

— Ну и что?

— Нет, ничего, — пробормотал Купер, — просто я…

— Разве ты не слышал, как Вычислитель Твиссел назвал меня Техником?

— Д-да, сэр.

— Решил, что он обмолвился? Что это слишком ужасно, чтобы быть правдой?

— Н-нет, сэр.

— Что у тебя с голосом? — жестко спросил Харлен, тут же почувствовав в глубине души укол совести.

Купер мучительно покраснел.

— Я не очень хорошо владею Единым межвременным, сэр.

— Почему это? Сколько времени ты учишься?

— Меньше года, сэр.

— Меньше года? Сколько же тебе лет?

— Двадцать четыре биогода, сэр.

Харлен недоверчиво уставился на него.

— Ты хочешь сказать, что тебя взяли в Вечность в двадцать три года?

— Да, сэр.

Харлен опустился на стул, сцепив руки в замок. Такого просто не могло быть. Самым подходящим для вступления в Вечность считался возраст пятнадцати-шестнадцати лет. Что же это все значит? Может быть, Твиссел придумал для него новое испытание?

— Садись и давай приступим, — сказал он. — Твое полное имя и номер твоего Столетия?

— Бринсли Шеридан Купер из 78-го, сэр, — запинаясь, ответил Ученик.

Харлен немного смягчился. Это было близко. Всего на семнадцать веков раньше его собственного Столетия. Можно сказать, соседи во Времени.

— Тебя интересует Первобытная история?

— Меня просил заняться ей Вычислитель Твиссел. Сам я почти ничего не знаю.

— А чем ты еще занимаешься?

— Математикой. Темпоральной инженерией. Пока что я познакомился только с основами. У себя в 78-м я чинил спидиваки.

Харлен не собирался спрашивать, что такое спидивак. Это мог быть пылесос или счетная машина, или пульверизатор для краски. Его это мало интересовало.

— А историю ты никогда не изучал? Хоть какую-нибудь?

— Я учил историю Европы.

— Это, должно быть, твоя страна?

— Да, я родился в Европе. Нас, конечно, в основном обучали современной истории. Начиная с революции 54-го, то есть я имел в виду 7554-го года.

— Отлично. Для начала ты должен забыть про это. История, которую пытаются учить Времяне, лишена смысла; ведь она меняется с каждым Изменением Реальности. Правда, сами они не подозревают об этом. Каждой Реальности ее история представляется единственной. С Первобытной историей все иначе. В этом и состоит ее прелесть. Что бы мы ни делали, Первобытная история всегда остается неизменной. Колумб и Вашингтон, Муссолини и Херефорд — все они существуют.

Купер нерешительно улыбнулся. Он провел мизинцем по верхней губе, и Харлен впервые заметил на ней темную полоску, словно Ученик отращивал усы.

— Я никак не могу… привыкнуть к этому, сколько бы ни находился здесь.

— К чему именно?

— К тому, что меня отделяют от дома пятьсот веков.

— Почти столько же, сколько и меня. Я из 95-го.

— Вот и это тоже. Вы старше меня, но в другом смысле я старше вас на семнадцать веков. Я вполне могу оказаться вашим пра-пра-пра и так далее дедушкой.

— Какое это имеет значение? Пусть даже и так.

— Ну, к этому еще надо привыкнуть. — В голосе Купера зазвучали мятежные нотки.

— Нам всем приходится это делать, — сухо заметил Харлен и приступил к уроку. Прошло три часа, а он все еще втолковывал Куперу, как до 1-го Столетия могли существовать еще и другие.