В Глухов - На суше и на море

Могло бы показаться, что город спокойно дремлет над разлившейся рекой, забывшись в снах о своем славном прошлом. Это представление еще подкрепляет вид унылого трубочиста, маленькая фигурка которого медленно передвигается на фоне стены огромного собора. На нем если и не очень удобная, то по крайней мере практичной окраски «спецодежда» — черный костюм и высокий черный цилиндр. Может, он бы не прочь сменить этот профессиональный мундир, но ничего не поделаешь — традиция. Судя по измазанному лицу, ему хватает работы. Старые камины в старых домах топятся углем, уголь везут на длинных фурах меланхолические лошади, явно презирающие гневные окрики возниц. Впечатление сонности вроде бы подкрепляет и пожелтевшее объявление, витиевато объясняющее, что музей в ратуше закрыт по случаю переучета наличных сокровищ.

Но впечатление это обманчиво.

Город живет, и живет интенсивно. В нескольких кинотеатрах идет новейшая программа, в кафе сверкают никелем новенькие «эспрессо» для приготовления чудесного кофе. Есть театр, вход в который охраняют две солидные бетонные дамы — одна стыдливо прикрывается маской, другая замахивается мечом. Филармония соседнего Быдгоща ведет кочевую жизнь, давая концерты, и очень хорошие концерты, то в одном городе, то в другом. Отличные книжные магазины, есть и клуб прессы — «Рух», в котором за чашкой кофе любители просиживают часами, листая газеты и журналы всего мира. Дансинги, молодежные клубы, новые студенческие общежития — все есть. И вообще, все идет как надо, даже «гарнизон падающей башни» в ближайшее время собирается переселяться в менее романтическое, но более удобное жилье.

Поезд, наверное, в шутку названный ускоренным, через четыре часа доползает до Гданьска.

Гданьск — это уже Приморье. Трудно говорить о Гданьске отдельно от Гдыни и Сопота. Через несколько лет это будет один большой город, вытянувшийся вдоль моря на два десятка километров. Линия электродороги и сейчас связывает их очень прочно. Люди живут в Гдыне, а работают на Гданьской верфи, живут в Гданьске, а работают в гдыньском порту.

Рынок старого Гданьска гораздо больше и эффектнее варшавского. От него три арки выводят на Мертвую Вислу — старое русло, в котором застыла темно-зеленая вода. На берегу стоит занятное сооружение, нависающее над водой. Это «Журавль» — склад, оборудованный своеобразным подъемным краном, очень типичный для старинных портов времен Ганзы. Для того чтобы рассмотреть занятные формы здания и оценить его размеры, нужно переправиться на другую сторону Мертвой Вислы. От пристани отползает маленький паром и с деловитым спокойствием расталкивает воду тупым носом. Боковыми улочками возвращаюсь на Рынок. Площадь замкнута мощным зданием ратуши. Из кубического основания вырастает стройная башня, увенчанная, как гласит таблица, статуей короля Августа. Приходится верить на слово — снизу все равно невозможно рассмотреть, кто там стоит. Каждые четверть часа летит над площадью необычайно мягкий звон курантов.

Перед ратушей — фонтан Нептуна. В фигуре бородатого владыки морей чувствуется некоторая неуверенность, он замахивается трезубцем, но как-то вяло, очевидно, заслушался звоном курантов и потерял желание к действию. Всякий фонтан хорош, когда в нем есть вода. Нептун не исключение. Вода бьет из его трезубца, хищных физиономий морских коней и добродушных львиных физиономий только по праздникам. Без воды морской бог выглядит грустно.

Дома, обращенные на площадь, имеют одно отличие: все двери расположены метра на полтора выше мостовой, и ко всем ведут лестницы с пышной декорацией. Фантастические чудовища смотрят со всех сторон, корабли раздувают каменные паруса, устремляясь к далеким берегам, на которых стоят странного вида туземцы. Эти дома строились в то время, когда еще многие земли были неизвестны, а утверждение, что земля — шар, встречалось, в лучшем случае, веселым смехом. Узкие, ничем не украшенные лестницы ведут круто вниз, в глубокие подвалы. Все они были не так давно заняты развеселыми кабаками Вольного города Гданьска, в которых веселье нередко кончалось кровопролитием. Теперь только в одном из них разместилась «Пияльня пива и вуд газованых». Маленькие лампочки под потолком едва-едва рассеивают темноту. Голые почерневшие кирпичные своды. В полумраке самые обычные посетители, сидящие на бочках за круглыми столами, немного смахивают на пиратов.

Наверху ослепительное весеннее солнце освещает фрески, обильно украшающие стены зданий, не верится, что двадцать лет назад все это наполовину лежало в развалинах. Люди камень по камню восстановили прежнюю красоту.

От Рынка улица Пивная выводит к громаде собора, одного из самых больших в Европе. Если вечером отойти от него подальше, то видно, как солнце пронизывает насквозь эту созданную людьми скалу через огромные стрельчатые окна. Внутри ветер гуляет вовсю, голуби медленно кружат под сводами, людские фигурки кажутся совсем крохотными.

Много интересного в старом Гданьске, не меньше в новом. Огромная территория занята «Политехникой» [58] «Политехника» — в Польше группа инженерных институтов, объединенных общим руководством: архитектурный, судостроительный, физический и др. — Прим. ред. , десятки студенческих общежитий составляют целый город. Тысячи студентов во многом задают тон древнему городу. Нет уже знаменитого «Бим-Бома», который москвичи видели на фестивале молодежи в 1957 году. Зато есть «Жак», может быть, лучший студенческий клуб в Польше. Один за другим встают новые дома, школы, магазины, кафе. И, наконец, Гданьская верфь. О ней уже столько говорилось и писалось, что нет смысла повторять общеизвестное. Просто все больше судов приходит в Гданьск, Гдыню и Щецин, и все больше мальчишек бредит дальними рейсами.

Десять минут электричкой — и уже Олива. До недавнего времени — маленький дачный поселок; в ближайшем будущем — современный жилой комплекс на холмистом берегу моря; сейчас — промежуточный этап. На многочисленных прудах большого парка множество лебедей, на базаре — «художественные» коврики с почти такими же птицами. Весеннее солнце уже вытянуло из земли молодую траву, в ней нерегулярными группами разбросаны белые, розовые, сиреневые цветы — крокусы, их как будто раскидали пригоршнями по зеленому ковру. В парке стоит не очень большой и очень старый кафедральный собор.

Внутри светло и тихо, и когда над головой, справа, слева раздаются аккорды органа, невольно вздрагиваешь. Как только собирается группа туристов, органист дает настоящий концерт. Нигде так не звучат фуги Баха, как в гулком пространстве готического собора, к тому же и органист высокого класса, в целом — незабываемое впечатление.