Михаил Зуев-Ордынец - Сказание о граде Ново-Китеже. Роман

- Молитвы шепчет, - прошелестел еле слышно Митьша на ухо Сереже. - Не отмолит! Сколько душ загубил, сыроядец!

Неужели услышал палач шепот Митьши? Он быстро обернулся, и Сережа увидел страшные, белые какие-то глаза, без тепла, без жалости. Палач стоял, уставившись жуткими глазами в одну точку и шепча исступленно молитвы. Крик ужаса готов был вырваться у Сережи, но палач снова повернулся к своим пыточным орудиям, отобрал пяток и вышел из башни.

Ребята разом шумно перевели дыхание.

- Пошел свои щипцы да клещи точить, - с ненавистью сказал Митьша. - Чье-то живое мясо ныне терзать будет. Лют насчет душегубства!

Завид вдруг громко хныкнул:

- А ну вас совсем! Не пойду я дале. На улицу спущусь. Боюсь.

- Я те не пойду по сопатке! - Юрята сгреб в горсть рубаху на груди Завида и тряхнул так, что голова того мотнулась вперед и назад. - Иди, показывай, о каком дубе ты говорил! - закончил Юрята разговор крепким толчком в спину Завида.

Не подходя к двери, Завид указал на могучий дуб, ветвями закрывавший окно на втором этаже посадничьих хором.

- Эвон тот, рядом с голубятней.

- Тогда выходи. Все разом выходи! - скомандовал Юрята. - Митьша, иди последним, Завидку стереги. Не сбежал бы поганец!

Ребята вышли из башни, быстро огляделись по сторонам и побежали к дубу. Юрята вдруг с разбега остановился и принялся истово креститься на соборные кресты. Митьша, Сережа и Завид тоже круто затормозили и тоже начали усердно отмахивать кресты и поклоны. Они не понимали, для чего понадобилась Юряте эта опасная остановка.

Надо было быстрее бежать к дубу, забраться на него и спрятаться в ветвях. Но в следующую минуту они услышали мужские голоса и смех. От поварни к собору подходили два хмельных стрельца в распахнутых зеленых кафтанах.

- Эй, шелудивые, пошто пришли? - крикнул сердито один из стрельцов, останавливаясь против ребят.

- К вашим детинским мальцам приходили, дяденька стрелец, - поклонился низко Юрята. - На мячегон их звали.

- Зови, зови! - хохотнул стрелец. - Всыплют вам наши десяток сухих! Портки на поле потеряете! Стрельцы ушли.

- И башка же у тебя, Юрятка! - проговорил восхищенно Митьша. - Враз ужом вывернулся!

- Цыц-те, болтать-то! - одернул его заметно польщенный атаман. - Бежим теперь к дубу. Одним пыхом!

Сережа подбежал к дубу вторым. Юрята уже карабкался по ветвям. Сережа подпрыгнул, ухватил свисавший сук и тоже полез вверх. Ниже сопели Митьша и Завид.

Сережа и Юрята сели рядом на толстом суку. Окно горницы было на уровне их лиц, но его заслоняли мелкие ветви. Юрята раздвинул листву. В горнице, освещенной солнцем, на низком потолке засияла вся красота поднебесная: и солнце красное, и месяц ясный, и звездочки светлые, и радуга многоцветная.

- Лепота какая! Истинно как в раю господнем! - прошептал восхищенно Юрята. - Чать, Истомы работа.

А Сережа, холодея от мысли, что он проникает в недобрую, опасную тайну, глядел не на потолок с поднебесной красотой, а на лавку, покрытую суконным полавочником. На ней стоял радиоприемник, а от него тонкий провод уходил к окну. Сережа проследил его глазами. Провод был выведен наружу и поднимался к вершине дуба, где была, конечно, спрятана антенна. Но таких приемников Сережа не видел раньше: небольшой металлический ящик, окрашенный в защитный цвет, а рядом цинковые шестигранные коробки.

Сережа отшатнулся, прячась в ветвях.

В дальнем конце горницы открылась низкая дверь, и в горницу, пригнувшись, вошел человек. Лицо вошедшего закрывал накомарник; одет он был в синий балахон без перехвата в талии и без ворота, с золочеными петлицами и крупными пуговицами из самоцветов. Расшитый золотыми нитками балахон блестел на солнце, как зеркало.

Человек в синем балахоне ударом ладони в раму открыл окно и, не снимая накомарника, начал глядеть в сторону собора. Затем поднял глаза к небу. «А если он опустит глаза? Господи, хоть бы на дуб не посмотрел! - взмолился мысленно Сережа. - Прямо не знаю, что будет тогда с нами. Суровцу отдадут. Пропали мы!..»

Сережа вздохнул облегченно. Человек в горнице раздраженно пробормотал что-то и, повернувшись, подошел к приемнику. Сдвинув вверх рукав, он посмотрел на запястье левой руки. «На часы смотрит! - удивился Сережа. - В Ново-Китеже ручных часов ни у кого нет!» Проверив время и не снимая накомарника, человек сел на лавку рядом с приемником и начал вертеть рычажки настройки. Затлелся зеленый «глазок» индикатора, зашипело, затрещало, потом зажурчала чихая музыка, медленное, ленивое танго. «Вот они, Завидовы скрипицы и трубы», - подумал Сережа.

- Молчат! - зло стукнул кулаком по лавке человек в накомарнике. - Где их черти носят? Неужели не прорвались? И не принесут? Тогда дело швах!

Он резко выключил приемник и вышел, крепко хлопнув дверью.

- Кто это был? - тихо спросил Сережа Юряту.

- Завидов набольший чертознай! - засмеялся Юрята. - Никакой это не чертознай, а из детинских кто-нибудь, из верховников. Видел, как богато одет?

- Про синий балахон говоришь?

- Балахон мужики носят, а это ферязь парчовая. Богатущий, видать, человек.Не иначе, на пир-столованье к посаднику пришел. А чего в ящике играло? Вот это так диво дивное!

- Это радиоприемник. Музыку откуда-то передавали.

- Опять замолол свое, мирское! - недовольно махнул рукой Юрята. - Ты людскими, православными словами объясни.

- После как-нибудь, - ответил Сережа. - Слезаем, Юрята. Все, что надо, видели, и даже более того.

- Годи! - сказал Юрята. - Я на подоконнике углядел цацку красивую.

На подоконнике лежал нагрудный значок, какой - не разобрать: он лежал кверху оборотной стороной. Затрещал и качнулся рядом сук. Это Юрята, повиснув на одной руке, другой потянулся к окну и схватил лежавший на подоконнике значок.

- Теперь и слезать можно, - вися на суку, сказал он и крикнул негромко вниз: - Чеши, ребята, на землю! Чего дорогу загородили?

Спустившись с дуба, ребята то перебежками, то спокойным шагом пересекли посадничий двор, ворвались в Пыточную башню, влетели в камору, подняли заслонку и на задах лихо скатились на улицу. Первым к ним бросился Женька. Счастливо замирая, он ткнулся носом в колени Сережи. А вторым подбежал нетерпеливый Иванка.

- Чертозная набольшего видели? - переводя быстрые глаза с Юряты на Сережу, с Митьши на Завида, спросил он.

- За тем и ходили, - отдуваясь, важно ответил Юрята.

- В окно влетел? - заранее пугаясь, прошептал Тишата.

- У него спроси, - кивнул Юрята на Завида. - Ему лучше знать.

- Я ничего не видел, - растерянно улыбнулся Завид. - Я шибко спужался. Кукшей, чай, влетел, как положено?

- Вороной! - серьезно ответил Юрята и неожиданно захохотал. - Сам ты ворона полоротая!