Кристи Голден - Assassin's Creed. Ересь

Но солнце, запечатленное на фото в двадцатом столетии, представляло собой достаточно глубоко выдолбленное отверстие. Насколько глубоко, по фотографии было не определить, но тот, кто оставил его в стене донжона, потратил уйму времени, чтобы сделать это углубление в каменной стене. С какой целью? Вероятно, чтобы потом чем-то его заполнить.

Заполнить… или спрятать что-то внутри и прикрыть сверху?

В это небольшое углубление более семисот лет назад что-то положили? И это сделал тамплиер, возможно сам Жак де Моле? И это что-то было предназначено человеку понимающему. Что это было – ключ, драгоценный камень, записка?

Частица Эдема?

Что-то было не так. Саймон понял это, когда одну из двух фраз, которые видел Габриэль на стене, он не нашел на поздней фотографии. Эта фраза была уничтожена.

Саймон закрыл книгу и взял в руки одноразовый телефон. Модель телефона соответствовала корпоративной, выданной ему «Абстерго», чтобы, если за ним следят, не вызвать мгновенного подозрения.

Он быстро нашел и установил «переводчик», набрал латинскую фразу, которую его подсознание выбросило на поверхность во вчерашнем сне, ту, что исчезла или была невидима на современной фотографии: «Si cor valet, non frangit».

Появился перевод: «Если сердце сильное, оно не разобьется».

Саймон не стал вовлекать в процесс Моргенштерна. Если он не участвует в тайном сговоре, то Хэтэуэй и не хотел его вовлекать. А если он в…

В кармане завибрировал корпоративный телефон. Саймон никак на это не отреагировал, просто положил одноразовый телефон в тот же карман, поднялся, сделал глоток чая и только после этого достал из кармана телефон, словно сообщение пришло только что.

Послание было от Виктории: «Как вы себя чувствуете?»

«Злюсь, нервничаю и хочу знать, что, черт возьми, происходит», – подумал Саймон. Но текст набрал иной: «Значительно лучше благодаря яйцам по-шотландски и кексам. Вот список, в 20:00 встречаемся у „Анимуса“, обсуждаем».

«Как удается быть в форме при такой диете?»

«Хорошая генетика», – ответил Саймон и, засунув телефон в карман, вернулся к письменному столу, и тут его взгляд упал на меч. Действительно, хорошая генетика. Он сел за компьютер и начал печатать.

Когда они с Викторией шли к лифту, футляр с мечом был у Саймона под мышкой.

– …Считаю это отличной идеей, мы сможем рационально использовать отведенное нам время, – говорила доктор Бибо, глядя на список, который он ей отправил. – Это хорошо сработало во время противостояния англичан и французов. Я не думала, что меч мог сыграть в этом какую-то роль, но в действительности его роль оказалась велика.

– Сохранилось много достоверных свидетельств, что Жанна никого им не убила, также она никогда не использовала меч как призыв к решительной атаке, – сказал Саймон.

– Ну, если не считать того момента, когда она отшлепала им шлюх, – усмехнулась Виктория.

Однако профессору было не до шуток.

– Ну да, – для приличия хмыкнул он. – Сохранились утверждения очевидцев о том, что, если на Жанну во время боя нападали, она отражала атаку именно мечом.

– До сих пор мы этого не видели, – сказала Виктория. – Можно было бы поискать этот временной отрезок. Жаль, что мы ограничены во времени, хотя сделано и так очень много.

«Сделали бы еще больше, если бы были настоящими партнерами», – зло подумал Саймон. Ему хотелось, чтобы Анайя ему ничего не говорила, но он понимал, что неведение для тамплиера – не счастье, а смертельная опасность.

– Предстоит сделать не меньше, – резко резюмировал Хэтэуэй. – И, как говорит Жанна, лучше сейчас, чем завтра. Сейчас, после ее удивительной победы под Орлеаном, дофин, должно быть, воспрянул духом. И поэтому на королевском совете, где присутствовали генералы и Жанна и где решался вопрос, каким должен быть следующий шаг, дофин выслушал мнение Орлеанской девы. Она настаивает на том, чтобы он в ее сопровождении ехал в Реймс на коронацию, а не в Париж или Нормандию, и армия уже начала расчищать путь для безопасного путешествия короля. Герцог Алансонский, который был назначен главой Луарской кампании, если быть до конца честным, всегда шел за Жанной.

Они вышли из лифта и, продолжая разговор, направились к залу «Анимуса». Саймон осторожно положил футляр с мечом на стеклянную витрину и поднялся на платформу.

– Складывается впечатление, что одна победа следовала за другой, – сказала Виктория, застегивая на Хэтэуэе ремни.

– Историки восхищаются этим фактом, – согласился Саймон. – Мы не можем недооценивать важность морального подъема армии. Очевидно, что после победы под Орлеаном французы получили надежду. До англичан доходили слухи о Божественной посланнице, непобедимой девушке, которая, где бы она ни появлялась, творила чудеса. В исторических летописях сохранилось свидетельство одного бедолаги, он описывал, какое уныние охватило английскую армию, когда распространилась новость о снятии осады. Помните Фастольфа?

В этот момент Виктория надела ему на голову шлем, и Саймон услышал ее голос уже в коридоре памяти, когда туман начал материализовываться.

– Это тот, что шел на помощь англичанам к Орлеану? Встречу с которым Жанна боялась проспать?

– Да, он. Она встретилась с ним. Фастольф добрался до берегов Луары, но с большим опозданием, поскольку его армия была сильно деморализована. Жанна, конечно, не выиграла Столетнюю войну, но она изменила ее ход. Луарская кампания состояла из пяти сражений, и во всех пяти французы одержали победу. Ну а теперь давайте посмотрим, что «Анимус» нам покажет в соответствии с созданным нами алгоритмом.

«Здорово снова облачиться в доспехи», – подумал Габриэль. Почти месяц ушел на то, чтобы окружение дофина приняло решение. Наконец сторонники Жанны, которых она неустанно вдохновляла и которые вместе с ней шли на врага у стен Орлеана, снова собрались вместе на поле боя. Здесь были оба ее брата, Жиль де Рэ, Ла Гир и Орлеанский бастард. Хотя на этот раз армию возглавлял не он, а герцог Алансонский, что Жанну вполне удовлетворяло.

И Флер настояла, чтобы ее взяли с собой. Жанна с Габриэлем горячо возражали, но белокурая девушка проявила упорство под стать обожаемой ею Деве.

– Что я буду без вас делать? – настаивала Флер. – Ни одна дама благородного происхождения не захочет, чтобы ее дочери водили со мной знакомство. Сейчас они любезны со мной только благодаря тебе, Жанна. И как только ты уйдешь, меня прогонят. Все, чего я хочу, – быть подле тебя и видеть твое сияние. Спроси свои голоса.

Жанна спросила. Флер отправилась с ними.

Армия разбила лагерь в предместье Жаржо на расстоянии часа езды от стен города. В палатке герцога Алансонского все головы склонились над картой – шло обсуждение стратегии взятия города.