Алеся Троицкая - Церебрум (СИ)

— Почему ты позволила его убить?

Соня, подогнувшая под себя ногу, не ответила. От исходившего презрения можно было пораниться. Эва не понимала, почему та ее ненавидит, но спрашивать не собиралась, ее внимания и дум черноволосая тоже была недостойна. Поэтому пусть отправляется к волкам. Чтоб ее загрызли.

Эва, копившая злость и ярость, улыбнулась, пытаясь показать самую жуткую из своих улыбок. Соня закатила глаза и нервно выдохнула.

— А знаешь, Влá слав меня поцеловал, — непосредственно, будто обсуждая погоду, произнесла Эва.

— Дважды, — зачем-то уточнила она, ожидая реакции черноволосой. Но быстрее дождалась от парня: он резко выдохнул, как будто из него выкачали весь воздух.

— Приятно так, даже немного щекотно, — Эва указала на живот, — вот тут.

И вновь дразнящая улыбка. «Если не могу отомстить парню, то хотя бы поиздеваюсь над этой». Это меньшее что она заслуживает за то, что не предотвратила убийство. А самое главное, морозит лицо, будто ей все безразлично.

— А еще, он вылечил меня, потратив единственные медикаменты… и мы купались в озере. Одни… голые, — Эва пыталась не покраснеть от собственной лжи. Но до этого не дошло: Соня на нее накинулась, пытаясь задушить. Она навалилась всем телом и сомкнула на Эвиной шее длинные пальцы. В глазах плясали безумство и боль. «Ну хоть что-то», — подумала Эва, когда один из ищеек с квадратным лицом опередил Артура и отшвырнул Соню в сторону.

— Не смей со мной разговаривать, никогда! — выкрикнула Соня, не поднимаясь с пола.

— Несильно и хотелось.

— Ах ты дрянь! — Соня вновь попыталась добраться до Эвы, но путь ей преградил один из ищеек.

— Если вы посмеете навредить образцу девять, то будите уничтожены, — недвусмысленно перезарядив автомат, он занял место, на котором недавно сидела она.

— Да черт с ней, — пробормотала черноволосая.

Эва же, злорадствуя, откинулась на спинку, пальчики нашли выжженный круг под ключицей, последнее воспоминание о Влá славе. «Ты принадлежишь мне», — всплыли в сознании слова. А так же: «Не бойся знак сойдет». Но сейчас Эва очень хотела, чтобы этого не произошло. Отметина ее не тяготила, зато была мощным воспоминанием о ее приключениях в подземном городе и о покинувшем ее человеке.

Соня успокоилась, с видом, что она летит одна, уставилась в окно. А вот парень, казалось, придвинулся ближе. На его лице мелькало столько эмоций, что хотелось полюбопытствовать, не хочет ли он в туалет. А может, он тоже хотел ее прибить, ведь после ее слов о поцелуи и купании, его челюсть могли вылететь, так сильно он ее сжимал.

— Что? Хочешь услышать подробности?

Целую минуту парень молчал, а после резко высказал:

— Нет!

— Ну и славно. А тебе не рассказать? — она невозмутимо обернулась к квадратному лицу ищейки, но тот даже не отреагировал. Наверное, притворялся невидимкой и повторял про себя: «Меня здесь нет, меня здесь нет».

— Какой безразличный, издевательски протянула Эва и неожиданно для всех постучала по его голове.

— У тебя есть мозги? Или железякам не положено их иметь? А знаешь, я видела, из чего вы состоите.

Две пары глаз недоуменно уставились на Эву. Даже Соня, заинтересовалась.

— Из мусора! — чересчур радостно произнесла она, как будто сделала самое великое в мире открытие. — Вы просто железный мусор, в который кто-то случайно вселил жизнь.

— Подлетаем! — выкрикнул из кабины пилот, возвращая Эвино внимание на пейзаж за окном. А вернее, во что он превратился. Она очень удивилась переменам. Если до этого окраины утопали в зелени, переплетаясь с невысокими постройками, фонтанируя изобилием диковинных цветов, то центр Церебрума показал серую картину.

Наслоение из бетонных построек в виде пирога занимали огромное пространство, создавая слишком узкие улочки, на которых место для растительности просто не нашлось. Ни деревца, ни травинки. Все замуровано в бетон и железо. Но не это поражало, а множество подвесных дорог соединяющих между собой монолитные строения, причудливо изгибаясь. С окраины их рассмотреть было невозможно. Но сейчас, на высоте, это походило на кривую паутину огромного паука — немного заплутавшего.

Мультикоптер пролетел над двумя высокими башнями, сверкающими золотым, затмевая солнце, далее — над одним из мостов, по которому неспешно скользили смешные маленькие машинки, таких ярких окрасок, что рябило в глазах. Висячие островки стремительно поднимали и опускали в прозрачных капсулах людей в не менее ярких и вызывающих нарядах. Возможно, этим они компенсировали серость улиц и оправдывали отсутствие живых растений. Но выглядя неуместно и раздражающе.

Летательный аппарат завис над одним из зданий, стал медленно опускаться. Эву нервно передернуло.

— Не бойся, — шепнул Артур, оказавшись рядом.

— А я и не боюсь, — хотелось огрызнуться ей. Но поняла: боится. Страх неизвестности, как кисть смерти, сдавил горло.

Аппарат не успел коснуться земли, а люк начал медленно открываться, впуская вихрь холодного воздуха. В своем открытом наряде Эва поежилась. Но на ее плечи тут же опустилась черная куртка. Она хотела сбросить, но мужские ладони не позволили.

— Здесь на высоте всегда прохладно, — негромко произнес Артур. — Я всю жизнь прожил в башнях…

— Это многое объясняет, — огрызнулась Эва.

— Что именно?

— Почему ты хладнокровный убийца.

Парень за спиной не успел ответить: в образовавшейся прорехи показалось улыбчивое женское лицо, излучающее добросердечность.

— О моя дорогая! Я так давно тебя искала.

На борт, отстукивая каблучками, поднялась женщина средних лет — с пепельными волосами, прихваченными витиеватой заколкой, в красивом костюме янтарного цвета с красной полосой на юбке, в тон пальчики облепляли красные перчатки.

Не обращая ни на кого внимание, женщина попыталась приобнять растерявшуюся Эву. Но она отпрянула и заметила, как напряглись пальцы парня, все еще лежащие на ее плечах, и как по струнке смирно вытянулись остальные. Соня, которая пару минут назад была невозмутима, побледнела, и закусила губу, а когда поняла это, попыталась расслабить мимику, вернуть невозмутимость, но совладать с собой не сумела и выглядела при этом комично.

Любопытно… Чувствуя, что дыра вопросов стала больше, Эва состряпала беспристрастное выражение. В отличии от Сони, контролем над своими эмоциями она владела безупречно, спасибо папе за одни из нужных уроков в жизни. Они много времени посвятили игре «без чувств», где нужно было целый день проходить с каменным выражением лица и не поддаваться на провокации, чтобы ни одна эмоция не выплыла наружу. Теперь эта игра обрела смысл, и Эва еще раз мысленно поблагодарила отца.