Жозеф Рони-старший - Звездоплаватели (авторский сборник)

Я выяснил то, что нам надо было узнать в первую очередь — открыл коммутатор и установил, что давление достигает девяноста миллиметров, а температура составляет пять с половиной градусов выше нуля. Очень важно было уточнить гидрометрическое состояние. Наконец, после измерений выяснилось, что водяные пары все же есть. Когда я сообщил по внутренней связи обо всем товарищей, Антуан даже воскликнул:

— А ты правду сказал, что температура — пять с половиной градусов выше нуля?

— 278,5 градусов абсолютных!

— Это невозможно! Я ожидал, что будет гораздо холоднее. Также меня удивляет и давление. Ну а что до водяных паров, то их я ожидал найти.

— Соглашаешься ты или нет, возможно это или невозможно, но все обстоит именно так, как я вам сказал!

— Тогда это какая-то загадка, даже две!

— Может, и десять, — усмехнулся Жан, — и эти загадки, наверняка, имеют корни в атмосфере Марса, которая, без сомнения, больше, чем наша, защищает от теплоотдачи. Обязательно нужно исследовать ее.

За каких-то полчаса я закончил приблизительный анализ воздуха. Поражало содержание кислорода, — его было почти 2/7 от взятой пробы, азота — 1/3, плюс незначительное количество какого-то неизвестного нам газа. 1/10 000 двуокиси углерода, кроме того еще разные добавки в очень незначительном количестве, иногда лишь следы.

— Выходит, что мы тут точно у себя дома, — заключил Антуан, заметно повеселев.

— А я все же думаю раскрыть загадку. Могу поспорить, что неизвестный газ и лежит в ее основе.

— Посмотрим… А раз здесь достаточно кислорода для дыхания, то мы можем выходить наружу, вооружившись только нашими респираторами, и обновлять сколько угодно запасы звездолета.

— Может первую вылазку сделаем прямо сейчас?

— Уже вечер, — запротестовал Антуан. — Конечно, мы легко доберемся до освещенных мест, но мне хотелось бы увидеть ночь на Марсе с борта корабля.

В разреженном воздухе сумерки пролетели еще быстрее, чем у нас в тропиках.

Далеко на западе садился огненный диск солнца. На мгновение он повис точно над двумя вершинами гор и быстро пропал. На необычно чистом небе сразу же вспыхнули и засияли звезды.

Вид был почти такой же, как и тот, к которому мы пригляделись во время полета к Марсу, но он произвел особое впечатление на Жана. Он начал читать стихи, сыпать поэтическими эпитетами, всем своим видом выражая восторг, который переполнял его. Мы уже хотели включить освещение внутри, как вдруг на нас буквально упало необычайное явление.

Со всех сторон проявились фосфоресцирующие переливы, которые светились так нежно, что сквозь них были видны звезды. Необычайно разнообразны были оттенки этого света.

Сплетаясь, переливчатые волны образовывали светящиеся колонны — горизонтальные, вертикальные и наклонные. Они часто соединялись и были разных оттенков: от лимонно-желтого, до темно-фиолетового. В них трепетали светлые нити всполохов меняющегося цвета, тонко дрожа и переплетаясь меж собой.

Эти всполохи были ярче основного свечения, но все же и сквозь них звезды виднелись, но менее яркие.

— Сияние почти такой же силы, как Млечный путь, — сказал Антуан.

И действительно, Млечный путь был прекрасно виден через светящиеся колонны и чуть менее ярко — сквозь сплетения из нескольких светящихся линий. Чуть позже фосфоресцирующие всполохи стали довольно свободно перемещаться в центре колонн, двигаясь иногда быстрее, иногда медленнее, останавливались и возвращались назад. Они пронизывали эти колонны как маленькие буравчики, достигая при этом немалой скорости. Замеры показали 12 метров в секунду. Фиолетовые были еще стремительнее.

— Может, это живое? — понизив голос, спросил Жан.

— Навряд ли, — ответил Антуан, — хотя впрочем…

Иногда светящиеся создания вырывались из колонн и четко вырисовывались на фоне темного неба. При этом их движения становились резче и беспорядочнее.

— Как это похоже на движение живых существ, — мечтательно сказал Жан. — Я бы вряд ли поверил, если бы не видел это собственными глазами…

— Зачем тебе нужно верить. Можно ограничиться тем, что действительно есть и наблюдается и, возможно, является чем-то живым. Еще одна загадка Марса.

— Может быть, какая-то эфирная жизнь, или туман, или что-то подобное земному северному сиянию?

— Во всяком случае, это марсианское явление, тем более, что ничего подобного мы не видели ни на Земле, ни в межпланетном пространстве. Наверняка, тут имеют значение и эфир, и туманные образования и испарения.

Теперь мы смотрели через бинокли. Свечение в колоннах оставалось более-менее постоянным, а сияние движущихся фигур менялось так гармонично, что казалось какой-то светящейся симфонией.

И еще одно чудо поразило нас: некоторые из колонн, наталкиваясь на звездолет, пропадали в момент прикосновения к оболочке и снова появлялись на противоположной стороне. Разъединенные части соединялись тонкими волокнами, окружая наш корабль и сплетаясь вокруг него разноцветным коконом. Вообще говоря, колонны были прямые, а если попадались чуть искривленные, то совсем почти незаметно. Наверняка, разорванные части появились уже после того, как мы прилетели сюда, и теперь снова соединялись.

Чтобы проверить это, мы переместили звездолет и разбили еще несколько колонн. Те, что оставались позади нас, соединились довольно быстро, а тем, которые сами проходили через звездолет, на это требовалось больше часа. Что же касается движущихся фигур, то всюду, где случался разрыв, они бросались прочь, в темноту. Некоторые оставались там, а другие снова возвращались в колонну или часть разбитой колонны, восстанавливая ее.

— Вот так чудо! — воскликнул Антуан. — Если это не живые организмы, то не подобны ли они также и нашим метеоритам?

— Я решительно высказываюсь за то, что это живые организмы, — подал голос Жан. — Живые существа на Марсе, очевидно, принадлежат к такому виду, что нечего и думать про какую-то разумную связь с ними.

— Это мы еще посмотрим, — горячо возразил я. — Возможно, здесь есть и другие формы жизни, и потом, разве мы знаем о них что-нибудь доподлинно? Пока мы только наблюдаем, быть может, между ними и нами найдется что-то общее — разумное. Если только это живые существа…

Антуан перебил меня:

— Там видно будет. А теперь я бы хотел выработать меры предосторожности.

— Одно другому не мешает, — не сдавался я. — Я, наблюдая эти странные явления, говорю себе: а может, просто на Марсе жизнь сложнее, чем на Земле? Может, тут произошла большая эволюция, или есть третий, четвертый путь развития материальной жизни. А может и нематериальной. У меня уже начинает складываться некая система — пока прикидочная. Вы ведь заметили, что в светящихся сполохах есть частицы бледнее, они похожи на вакуоли в их массе… Мне показалось, что движения этих существ быстрее, правильнее, и что более уверенно изменяют направление те, в ком больше этих вакуолей. Сравните те из них, которые имеют пять или шесть вакуолей с теми, где одна — две, разница большая.