Жозеф Рони-старший - Звездоплаватели (авторский сборник)

Этот порыв исключал всякую логику. Девушка даже не пыталась рассуждать, прислушиваясь лишь к голосу души, звавшему ее в путь. Отметая все сомнения, она тряхнула головой, подняла брошенный кем-то карабин, сунула за пояс нож и, отыскав на небе Южный Крест, решительно зашагала навстречу неизвестности — в ту сторону, где экспедиция надеялась отыскать Семуэла Дарнлея.

С первых же шагов Мьюриэл вновь ощутила все ту же удручающую усталость, нараставшую по мере ее приближения к гигантским мимозам. Временами она останавливалась, прислоняясь тяжелой словно гранитная глыба головой к стволам растений, испытывая смутное удивление от того, что не чувствует их ожогов. Подчас ноги переставали ей повиноваться, и тогда девушка продвигалась вперед ползком, опасаясь только одного — как бы за густыми кронами не потерять свой маяк, созвездие Южного Креста.

Ее поддерживала надежда, что через некоторое время она покинет опасное пространство. Однако Мьюриэл упустила из вида, что за пределами воздействия ауры мимоз она вновь окажется в мире хищников… Но пока что ни одно живое существо не появлялось на безграничной равнине.

Постепенно Мьюриэл удалялась от леса гигантских мимоз. Пройдя еще примерно милю, она вдруг ощутила необыкновенную легкость движений — ей захотелось запеть и запрыгать от радости освобождения!

Но девушка лишь ускорила шаг, стараясь уйти как можно дальше от зловещих растений.

Вскоре, однако, радость пошла на убыль. Ночь наполнилась тревожными звуками, в которых обостренное страхом воображение угадывало крадущиеся шаги хищников, свист крыльев ночных птиц, шорохи извивавшихся в траве змей… Всюду кишела неуловимая, тревожная жизнь, смысл которой заключался в сохранении призрачного равновесия между упорным размножением и яростным истреблением.

Ужасная симфония единения жизни и смерти не заставила Мьюриэл обратиться в бегство — она лишь крепче сжала приклад карабина и поудобнее передвинула рукоятку ножа. В смутном свете звезд девушка видела движущиеся тени, а взгляд, брошенный назад, показал, что теперь у нее появилась и «свита». В некотором отдалении за ней с осторожной дерзостью следовали шакалы, по-видимому, инстинктивно ощущая слабость преследуемой добычи.

Усилием воли подавив накатывавший ужас, Мьюриэл продолжала идти, твердо зная, что падение или паническое бегство только ускорят кровавую развязку.

Приближался рассвет. В очередной раз взглянув через плечо, она увидела, что шакалы исчезли. Это встревожило девушку: стая мелких хищников могла отступить лишь перед более грозным охотником. Оглядевшись по сторонам, она заметила чью-то удлиненную тень, скользившую среди высоких трав. Мьюриэл замерла на месте, не отводя взгляда от страшного призрака. Хищник тоже остановился, и теперь из травы на девушку смотрели беспощадные глаза, сверкавшие словно два изумруда… Казалось, в них сконцентрировалась вся безмерная жестокость вселенной…

Единственной защитой затерянной в странном мире девушки был только Создатель всего сущего, и она обратилась к Нему со страстной молитвой. Поручив себя Богу, Мьюриэл чуть поправила прицел и стала ждать.

Но медлил и хищник. Он привык нападать на добычу врасплох, не давая той возможности защищаться. И теперь взгляд человека, устремленный на него, смущал и сдерживал его порыв. Но преодолев себя, он начал медленно двигаться вперед, переливаясь гибким телом словно огромная вытянутая капля черной ртути.

Айронкастль очнулся, когда первые лучи поднимавшегося из-за горизонта солнца коснулись его лица. Он с трудом разлепил тяжелые веки и в тумане, еще застилавшем глаза, увидел странные фигуры, бродившие между все еще спавшими людьми и животными. Даже чуткий Сильвестр не подавал голоса.

В первый момент эти существа напомнили Айронкастлю гигантских рыб, почему-то вставших на хвосты, но приглядевшись, он понял, что ошибся. Единственное, что роднило пришельцев с рыбами, была полупрозрачная чешуя, не слишком плотно прилегавшая к покрытому зеленой шерстью телу. Округлое туловище опиралось на пару мощных волосатых ног, стопы которых напомнили Гертону ласты. Две длинные верхние конечности — по одной с каждой стороны тела — не имели ладоней и заканчивались четырьмя изогнутыми когтями.

Но больше всего поражала голова пришельца. Цилиндрической формы с конусообразным навершием малахитовой шерсти, она втыкалась в туловище без какого-либо намека на шею. Плоское лицо не имело никаких выступов: вместо носа зияли расположенные треугольником дыры, тонкогубый рот тоже имел форму треугольника, а глаза, утопавшие в глубоких впадинах с зазубренными краями, посверкивали оттуда красными, желтыми или оранжевыми искрами.

Попытавшись подняться на ноги, Айронкастль обнаружил, что крепко связан гибкими и прочными лианами. Такие же путы оказались на всех участниках экспедиции. Скорее всего, только от действия мимозного дурмана Гертон не испугался, а принялся копаться в памяти, вспоминая заметки Семуэла Дарнлея. Он понял, что именно этих существ исследователь называл высшим продуктом эволюции в этой части земного шара.

Прежде всего, он решил вызвать пришельцев на разговор.

— Что вам от нас надо? — строго спросил незваных гостей руководитель экспедиции.

Существа остановились, уставившись на человека провалами глазниц, а затем раздалось нечто, напомнившие Гертону звуки духовых инструментов — от флейты пикколо до гудения тромбона. И тогда он заметил еще одну особенность странных лиц: при звукоизвлечении они растягивались и сжимались, словно кто-то невидимый использовал их головы как мехи аккордеона, нажимая на лады возле несуществующих ушей.

От шума проснулся Филипп, затем сэр Джордж и Гютри. Послышалось полусонное бормотание Дика и Патрика, тут же перешедшее в удивленные возгласы.

— Это что за наваждение? — пробормотал Сид, уверенный что все еще находится под действием ужасных мимоз. Однако вскоре понял, что это не галлюцинация, и попытался освободиться. Если бы не экстренное вмешательство десятка зеленых существ, ему это, несомненно, удалось бы.

— Откуда взялась подобная нечисть, дядя Гертон? — перестав отбиваться, возмутился он. — Глядя на них, я с нежностью вспоминаю горилл!

Все примолкли и теперь ждали объяснений начальника экспедиции.

— Это местные аборигены — нелюди, исполняющие здесь роль людей. Они связали нас сонных, и теперь мы вынуждены выполнять их требования, — пожав плечами, промолвил Гертон, а потом добавил: — До поры до времени.

Издали доносились испуганные вопли негров и крики животных. Громче всех надрывался павиан: вероятно, вид зеленых уродов потряс Сильвестра никак не меньше, чем великана Сида.