Жозеф Рони-старший - Звездоплаватели (авторский сборник)

В оазисе их воспитывалось около тысячи двухсот. Присутствие птиц придавало жизни особенную прелесть и было очень полезно. Человек не мог вернуть себе утраченное за время своего могущества инстинктивное знание движений природы, а современное существование ставило его лицом к лицу с явлениями, которые не могли предусмотреть даже самые чувствительные аппараты, которые он унаследовал от своих предков. Однако их предугадывали птицы. И если бы они, этот последний остаток животного царства, исчезли, то человечество поглотило бы еще большее отчаяние.

— Они говорят, что опасность далека! — прошептал Тарг.

Слух быстро разнесся по всему оазису. Люди сбивались в группы у околиц селений и полей. Какой-то коренастый человек, с мощным черепом, словно установленным прямо на туловище, показался у подножия большого уловителя. Он широко раскрыл большие грустные глаза, выделявшиеся на бронзовом лице, и раскинул в стороны короткие руки, кончавшиеся плоскими квадратными кистями.

— Мы увидим конец Земли! — проговорил он. — Мы будем последним поколением человечества.

Позади него раздался хриплый смех. В сопровождении правнука и бронзововолосой женщины с миндалевидными глазами показался столетний Дан. Женщина шла легкой, как у птицы, походкой.

— Нет, мы не увидим конца! — возразила она. — Исчезновение человечества будет медленным… Вода будет убывать до тех пор, пока не останется лишь несколько семей, сгруппировавшихся вокруг одного колодца. Но это будет еще ужаснее.

— Мы увидим конец Земли! — стоял на своем коренастый человек.

— Тем лучше! — заметил правнук Дана. — Пусть тогда Земля сегодня же высосет последние источники воды!

От его очень узкого и неправильного лица веяло безграничной печалью. Он и сам дивился, как же до сих пор не наложил на себя руки.

— А кто его знает, может быть, есть еще какая-нибудь надежда! — пробормотал прадед.

Сердце Тарга забилось. Он повернул к старцу свои глаза, в которых блеснула юность, и воскликнул:

— О, отец!

Но лицо старика уже снова замерло. Он впал в свою обычную молчаливую задумчивость, которая делала его похожим на глыбу базальта. Тарг прикусил губу и не высказал вслух свою мысль. Толпа на границе оазиса и пустыни разрасталась. Показалось несколько планеров, поднявшихся из центра оазиса. Теперь труд не тяготел над человеком, как в былые времена: сейчас достаточно было только дожидаться времени сбора урожая. Погибли все насекомые и все микробы. Сосредоточившись на тесных пространствах, вне которых невозможна была никакая белковая жизнь, предки провели радикальную борьбу с паразитами. Сохраниться не смогли даже микроскопические организмы. Будучи хозяевами остатков воды, люди располагали несокрушимой силой против всего, что они хотели истребить. Отсутствие домашних и диких животных, служащих постоянными распространителями эпидемий, еще более ускорило гибель микроорганизмов. Теперь человек, птица и растение оказались в безопасности от заразных болезней. Однако, от этого их жизнь не сделалась длиннее. Вместе с вредными микробами погибли и полезные человеку. В итоге организм людей оказался беззащитен перед ускорившимся изнашиванием. Появились новые болезни, скорее всего, возникшие благодаря «металлическим микробам». Человек, таким образом, снова встретил врагов, подобных тем, которые угрожали ему раньше. Хотя брак допускался лишь для самых совершенных индивидуумов, с каждым поколением организм людей терял устойчивость и прочность.

Вскоре вокруг большого уловителя собралось несколько сотен людей. Но среди них наблюдалось лишь слабое оживление. Мысль о неизбежности катаклизмов господствовала над слишком многими поколениями, чтобы не истощить все источники ужаса и скорби, — этой расплаты за мощные радости и беспредельные надежды. У последних людей была ограниченная чувствительность и совсем не было воображения.

Толпа, во всяком случае, испытывала тревогу. Некоторые лица морщились от слез, и у всех полегчало на душе, когда один сорокалетний человек, спрыгнув с мотора, закричал:

— Сейсмографы пока еще не отмечают никакого землетрясения, так что оно не будет сильным.

— Почему мы тревожимся? — воскликнула женщина с миндалевидными глазами. — Разве можем мы что-нибудь изменить или предупредить? Уже прошли целые века, как приняты все возможные меры! Мы находимся в руках судьбы. И ужасно глупо тревожиться из-за неизбежной беды!

— Нет, Геле, — ответил сорокалетний, — это не глупость, это — сама жизнь. До тех пор, пока люди будут в силах волноваться, в их существовании сохранится некоторая прелесть.

— Ничего другого нам и не остается! — злобно заметил внук Дана. — Наши радости так ничтожны, наши печали так тщедушны, что не стоят даже смерти.

Сорокалетний покачал головой. Подобно Таргу и его сестре, он в своей душе еще питал надежды на будущее и чувствовал силы в своей широкой груди. Его светлые глаза встретились с ясным взглядом Арвы, и его дыхание ускорилось.

Другие группы, собравшиеся у разных радиусов окружности, тоже пребывали в возбуждении. Благодаря расставленным через каждую тысячу метров волнопередатчикам все эти группы легко общались между собой.

Можно было услышать речи отдельного округа или же всего населения. Это общение сплачивало толпы в единое целое и действовало, как сильное возбуждающее. Когда в рупоре уловителя раздалась весть из оазиса Красных Земель, произошло небольшое волнение. Наблюдатель сообщал, что там объявили о подземных сотрясениях не только птицы, но и сейсмографы. При этом подтверждении опасности люди придвинулись друг другу, словно искали спасения в близости к соседу.

Сорокалетний Мано поднялся на платформу, где неподвижно стояли бледные Тарг и Арва. Молодая девушка слегка дрожала. Вновь пришедший проговорил:

— Нас должны успокаивать небольшие размеры оазисов и их малое количество. Вероятность того, что они окажутся в опасном районе, очень слаба.

— Тем более, что именно подобное положение некогда и спасло их, — высказался Тарг в поддержку этого мнения.

Внук Дана услышав их, с присущим ему мрачным злорадством заметил:

— Как будто эти районы не перемещаются время от времени. Впрочем, ведь достаточно слабого, но меткого удара, чтобы истощить родники!

Он удалился, с гордо выпрямленной спиной, исполненный мрачной иронией. Тарг, Арва и Мано вздрогнули. Минуту они пробыли в молчании, затем сорокалетний заговорил:

— Районы меняются крайне медленно. Уже двести лет, как сильные землетрясения происходят в открытой пустыне. Но расходящиеся от них волны не погубили источников. Близко от опасных мест находятся лишь оазисы Красные Земли, Опустошение и Западная.