Jack Vance - Золото и железо. Кларджес

«Значит, такое преследование следует считать официальной политикой Общества Амарантов?»

«Ни в коем случае. Наша официальная политика предусматривает лишь строжайшее соблюдение законов. Рекомендую вам подчиниться этим законам. В противном случае вы не сможете надеяться на дальнейшую карьеру».

«Вы отвергаете результаты допроса с помощью детектора лжи?»

«Результаты этого допроса нельзя считать юридическим доказательством невиновности. Я прослушал материалы, относящиеся к вашему делу. Совершенно очевидно, что вы изобрели какой-то способ заблокировать часть своей памяти. Такое изобретение создает угрозу для общества, и в этом заключается еще одна причина, по которой вы должны быть подвергнуты справедливому наказанию».

Кудеяр без лишних слов выключил телефон. Игнорируя дождь, с шумом заливавший дворик перед Актуарием, он пересек площадь Эстергази, вступил на ленту тротуара и вернулся домой.

Сбросив промокшую насквозь одежду, он принял душ, вытерся насухо и свалился на диван. Забывшись беспокойным сном, он то и дело морщился и бормотал, не открывая глаз.

Когда он проснулся, уже вечерело. Дождь кончился; между черными и серыми клочьями туч образовался огромный золотисто-голубой разрыв.

Кудеяр заварил кофе и выпил его без всякого удовольствия. Ему непременно нужно было поговорить с амарантой Джасинты и объясниться. Должен был существовать какой-то выход из положения!

Он надел новый темно-синий костюм и вышел под вечернее небо.

Новая амаранта Джасинты жила на скалистом уступе Вандунских высот, откуда открывалась обширная панорама города. У нее был небольшой, но элегантный дом. За ним возвышались создававшие классический фон кипарисы; перед ним были устроены несколько аккуратных цветочных клумб.

Кудеяр прикоснулся к пластинке на двери; дверь отодвинула сама амаранта Джасинты. Она явно кого-то ждала — радостно-приветственное выражение на ее лице сразу сменилось удивлением: «Зачем вы пришли?»

Кудеяр сделал шаг вперед: «Вы позволите мне зайти?»

Несколько секунд она преграждала ему путь, но затем резко обронила: «Что ж, заходите». Повернувшись, она провела его в гостиную, обставленную мебелью с золочеными лепными украшениями и украшенную экзотическими экспонатами из далеких земель — керамическими изделиями альтамирских кочевников, фетишами из павлиньих перьев, привезенными из Хотана, резное стекло c Додеканезских островов.

Амаранта Джасинты выглядела великолепно. На ней было тонкое длинное платье; ее солнечно-светлые волосы свободно спускались на плечи, глаза светились умом. Она с подозрением разглядывала незваного гостя: «Так что же, зачем вы пришли?»

Кудеяру трудно было не обращать внимания на ее привлекательность. Она холодно усмехнулась: «В ближайшее время прибудут мои гости. Если вы задумали снова насильственно лишить меня жизни, вам не удастся незаметно скрыться, а ваши похотливые надежды — о каковых можно судить по выражению вашего лица — не оправдаются».

«Я не замышляю насилие и не надеюсь удовлетворять похоть с вашей помощью, — спокойно сказал Кудеяр. — Несмотря на то, что ваше поведение заслуживает первого, а ваша внешность — второго».

Амаранта Джасинты рассмеялась: «Раз уж вы решили меня развлекать, присаживайтесь».

Кудеяр сел на низкую софу у окна: «Я пришел, чтобы с вами поговорить — чтобы уговорить вас — даже, если потребуется, чтобы умолять вас». Он сделал паузу, но амаранта Джасинты всего лишь молча стояла перед ним и ловила каждое слово.

Кудеяр продолжал: «За последние две недели вы как минимум три раза нарушили мое право начать профессиональную карьеру».

Амаранта Джасинты начала было что-то говорить, но промолчала.

Кудеяр проигнорировал эту несостоявшуюся попытку возражения: «Вы подозреваете, что я — преступник. Но если вы ошибаетесь, вы подвергаете меня вопиющей несправедливости. А если вы правы... в таком случае я — изобретательный и отчаянный человек, который не уступит вам без сопротивления».

«А! — низким голосом произнесла амаранта Джасинты. — Вы мне угрожаете?»

«Я никому не угрожаю. Если вы прекратите попытки наносить мне ущерб, каждый из нас сможет жить в свое удовольствие. Но если вы будете упорствовать, станут неизбежными последствия, отвратительные для меня и еще более отвратительные и пагубные для вас».

Амаранта Джасинты взглянула в окно, на серовато-голубой «Селестин», опускавшийся на площадку перед ее усадьбой: «Мои друзья уже прибыли».

Двое мужчин и женщина вышли из аэромобиля и приблизились к входной двери. Кудеяр поднялся на ноги. Амаранта Джасинты неожиданно сказала: «Оставайтесь — давайте объявим перемирие на пару часов».

«Я был бы не прочь объявить постоянное перемирие. И приветствовал бы от всей души еще более близкие отношения».

«Подумать только! — воскликнула амаранта Джасинты. — Он не только Чудовище, он еще и завзятый ловелас! Никогда не знаешь, задушит он тебя или поцелует?»

Прежде чем Кудеяр успел ответить, у двери прозвучал колокольчик, и амаранта Джасинты поспешила пригласить в гостиную своих гостей.

К ней пришли композитор Рори Макклахерн, реставратор древних музыкальных инструментов Малон Керманец, а также напоминавшая бледного призрака рыжая девушка из сословия гларков, представившаяся только как «Фамфинелла». Через некоторое время прибыли и другие посетители, в том числе канцлер Клод Аймиш и его секретарь, замкнутый темнолицый молодой человек по имени Рольф Эйвершем.

Амаранта Джасинты подала приятный ужин. Завязалась веселая беседа о пустяках. « Почему бы так не могло быть всегда? » — спрашивал себя Кудеяр. Подняв голову, он встретился глазами с Джасинтой. Его настроение улучшилось; он выпил больше вина, чем, пожалуй, следовало бы, и принял живое участие в разговоре.

После ужина Рори Макклахерн демонстрировал свое новое сочинение: семичастную сюиту, вдохновленную сказочными легендами седой старины. Сюита еще никогда не исполнялась публично — на диске, вставленном композитором в воспроизводящее партитуру устройство, все еще сохранились черновые поправки, внесенные в оркестровку. Когда сонофон шипел и дребезжал в этих местах, Макклахерн нервно смеялся: «Мусор и отпечатки пальцев! Эти инструменты не предусмотрены автором».

Музыка скоро наскучила канцлеру Аймишу. Пристроившись с Кудеяром поодаль от остальных, он заметил — тихо, чтобы не мешать другим: «Мы где-то недавно встречались, но я не припомню, где именно».

Кудеяр напомнил ему об обстоятельствах их знакомства.

«Да-да, конечно! — сказал Аймиш. — Прошу меня извинить, мне трудно запоминать всех, с кем мне приходится встречаться: слишком много лиц, слишком много имен».