Андрей Бабиченко - Транзит: Звёздная Гавань

С этого момента обрываясь, отчасти расслышав „А-а, это. Нет, это не то, о чём вы подумали“ запись осуществила промотку назад, зациклившись.

Только вперёд, прочь, от потухавшего веером освещения пройденной палубы, Аден очутился в уютной комнатушке.

Одновременно кабинета и спальни, с книжными полками, софой покрытой одеялом и прочей милой утворью.

К нему, как вошедшему, был развёрнут очередной экран.

Стоя у краяшка стола с письменными принадлежностями, пустыми графами мигала надпись — коснись.

От столь невыносимо соблазнительного предложения Аден не мог отказаться.

Скользнув пальцами по экрану, на его рассмотрение, включилась ещё одна запись.

Отснятое со стороны камерой, где именно в данном жилище, велось важное обсуждение двух лиц.

„— Дуглас. — строго обратился в серой мешковатой одежде с глубокими карманами. Относясь к иному, в строгом сине-красном мундире на широких пуговицах и веером лычек у плечь. — Вам, лучше ещё раз подумать. Пока, ваш голос ещё имеет значение. Но вот пройдёт пару дней, и поверьте. Вы запросто можете оказаться за бортом. — привстав, навалившись руками о стол за которым они сидели. — От этого будет только лучше. Самый безболезненный и оптимальный способ.

— Никогда! — вскочив с места, наотрез отказался мундир. Скинув головной убор, платком потирая лоб. — Как бы там ни было, но люди должны знать правду.

— Правду, что все умерли? — отмахнулся рукой его собеседник. — Родные, близкие, целые семья. У нас теперь даже нет дома. Нам некуда возвращаться.

— Мы найдём выход. — отвергая очевидные факты и последовав к стеклянному шкафу, рассматривая этикетки бутылок ответил тот. — Всегда находили.

— Ладно. Ладно. — спокойно отреагировав и закинув одну ногу на другую, отвечал затеявший разговор. — Тогда, как отреагируют эти самые — ваши люди, что всегда находили выход. — заметив, насмешливо покачал головой. — Что, когда, они узнают о гибели Земли из-за вас. — укорительно тыкнув пальцев в сторону стоящего.

Человек в мундире возмутился, хлопнув о стол донышком рассматриваемой бутылки.

— И это, после всего, что мы сделали. Чего добились! Да как вы смеете разбрасываться столь лживыми обвинениями!?

— Вы весьма проницательно подметили сей факт. — загибая пальцы, перечисляя будущие заслуги — Разрушили солнце, выжгли Землю вместе с девятью миллиардами жизней, а с ней впридачу и колонии системы. Действительно, думаете, смею ли я? А может, простите, вы лучше объясните, как это могло произойти? Успеете, до того, как вас линчует гневная толпа?

— А-э-м. — не имея ответа, обвиняемый спустился на софу. — И что же нам делать? — обхватил он руками голову.

— Единение. — чётко высказал оппонент. — Мы найдём себе новый дом. А если придется, изгоним с него старых хозяев.

— Но это ложь!

— Конечно. Но куда необходимей. Только представьте — сладкая и понятная каждому. И чтобы вы не утруждались, отвечу сразу — ненависть.

— Что… ненависть?

— Ничто так не объединяет самых разных людей, как ненависть к чему-то. — улыбаясь пояснил он. — Лучший мотиватор. Посильнее любой вам известной идеологии или указа.

— И мы, действительно?

— Да. Или мы, или они. Решать, конечно, вам…

— Я, я подумаю.

— Хорошо. — довольно хлопнув в ладоши, из-за стола встал человек в мешковатой одежде. — Хорошо, мой добрый адмирал“.

С окончанием, Аден почувствовал, как позади него.

Прямиком из той страшной темноты палуб, мчался топот ног.

Наближаясь и свирепо шипя, к нему вылетело обглоданное тело Винн.

Набросившись страшной фотографией, повиснув перед его лицом, разорванной кровавой пастью.

Впивающимися о кожу когтями, сжимая скулы и брызжа кровью, проревев: — Почему, ты мне не помог?

Так и застыв, перед Аденом поплыла действительность.

Стираясь волнистыми помехами, перерисовывавались цвета, место действия, звуки.

Над ним, опять, рёвом, пронеслись обломки Горгоны.

Только на сей раз, языками пламени касаясь ног.

Одежда дымилась, едким запахом горящего мяса, деря горло и вызвав кашель.

И вновь сдвинувшись, поднявшимися волнами задрожал пол, прошлым местом его прибывания делясь на кубы, выстраиваясь в нечто иное.

Сердце Адена судорожно колыхалось, с каждой более узнаваемой для разума деталью, делая в несколько ударов сильнее.

В окончании выстраивании, осознав себя стоящим под кромкой бьюего света.

Им подсвечивались толстые рычаги гудящего, обвитого тоннами тросов во все исходящие направления генератора.

Руки Адена, уже заранее были опущены на два из трёх рычагов крупного механизма.

Крепко, до выступающих костяшек сжимавши, но, не решаясь совершить главное, без его одобрения — действие.

— Как, гигантское сердце. — из тьмы всплыли черты лица Ганкера.

Нижней губой глубоко оттянутой вниз, с ввинченными в голову болтами, от воспроизводящейся электродуги, случайно перепрыгивая по ним.

— Разве, не лучше управлять такой силой?

Левая рука Адена машинально дёрнулась вниз, далеко под ногами развергая бушующую звезду.

Связующим лучом от неё, к генератору ударил поток энергии.

— Представь, какую власть, она даёт своему владельцу. С её мощью, отвоевать свободу. — не шевеля губами, голос доносился из глубины Ганкера, сверкая обьективами вместо глаз, при каждом слове.

Дёрнулась правая рука, от действия, под собой, разъединяя один луч на три, подпитываясь дальними светилами.

— Да-а-а. Да-а-а. — искусственные глаза капитана загорелись жёлтой дымкой. — Тебе остаётся только уйти. — потянув трёхпальцевую металлическую руку.

Со словами, вернулся контроль над движениями Адену.

Он уже было хотел уйти, дотронуться.

Ведь он так устал, устал от всего: от своей жизни, странного путешествия, знаний, глупой правды.

Отпрянув обратно под свет и сказав:

— Заставляя страдать? Мучить? Стать прямиком, как они?

— Это неизбежно Аден! — глаза Ганкера зажглись по злому красным. — Выживают только сильнейшие.

— Нет, я не хочу. Я не стану.

— Дурак! — проревела скрежетом трущихся деталей механическая оболочка. — Не смей! Ты не имеешь права лишать наш народ права на жизнь.

— А разве, есть, кого спасать? — Аден сложил одну руку на центральный рычаг. — Разве можно, что-то изменить хаосом и смертью? — легла и вторая рука, с усилием, оттягивая вниз рубильник.

Ясным всплеском, прямиком из своего сна, межзвёздный черпаемый многогранник раскололся на части.

Бегущей волной, взбирая все воспоминания с бесконечных карт вселенной.