Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Научная Фантастика. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Мэри Шелли
Жанр:

Научная Фантастика
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Мэри Шелли - Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Мэри Шелли, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Первая книга начинающего автора, которому к тому же исполнилось лишь 19 лет, весьма редко становится достоянием национальной литературы и приобретает мировую известность. Однако судьба повести Мэри Шелли `Франкенштейн, или Современный Прометей` сложилась именно так. Написанная почти два века назад, она оставила глубокий след в европейской и американской литературе. Сегодня можно смело сказать, что `Франкенштейн` стоит у истоков жанра научной фантастики. Это, обладающее мрачной, но необыкновенно сильной энергетикой повествование об ученом, уникальное изобретение которого обернулось трагедией для него и окружающих, предвосхитило пессимистические мотивы ряда современных научно-фантастических произведений. Не случайно уже в XX веке к этому сюжету обращались многие писатели, а сама повесть была многократно экранизирована. Имя же самого Франкенштейна, человека, создавшего злую силу, с которой он не смог справиться, сделалось нарицательным.

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Франкенштейн, или Современный Прометей - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Мэри Шелли

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Sometimes, indeed, I felt a wish for happiness and thought with melancholy delight of my beloved cousin or longed, with a devouring maladie du pays, to see once more the blue lake and rapid Rhone, that had been so dear to me in early childhood; but my general state of feeling was a torpor in which a prison was as welcome a residence as the divinest scene in nature; and these fits were seldom interrupted but by paroxysms of anguish and despair.	Иногда, правда, во мне пробуждалась жажда счастья; я с грустью и нежностью думал о своей любимой кузине или с мучительной maladie du pays хотел еще раз увидеть синее озеро и быструю Рону, которые были мне так дороги в детстве; но моим обычным состоянием была апатия; мне было все равно - находиться в тюрьме или среди прекраснейшей природы. Это настроение прерывалось лишь пароксизмами отчаяния.
At these moments I often endeavoured to put an end to the existence I loathed, and it required unceasing attendance and vigilance to restrain me from committing some dreadful act of violence.	В такие минуты я часто пытался положить конец своему ненавистному существованию. Требовалось неустанное надо мною наблюдение, чтобы я не наложил на себя руки.
Yet one duty remained to me, the recollection of which finally triumphed over my selfish despair.	Однако на мне лежал долг, воспоминание о котором в конце концов взяло верх над эгоистическим отчаянием.
It was necessary that I should return without delay to Geneva, there to watch over the lives of those I so fondly loved and to lie in wait for the murderer, that if any chance led me to the place of his concealment, or if he dared again to blast me by his presence, I might, with unfailing aim, put an end to the existence of the monstrous image which I had endued with the mockery of a soul still more monstrous.	Необходимо было немедленно вернуться в Женеву, чтобы охранять жизнь тех, кого я так глубоко любил; надо было выследить убийцу и, если случай откроет мне его убежище или он сам снова осмелится появиться передо мной, без промаха сразить чудовище, которое я наделил подобием души, еще более уродливым, чем его тело.
My father still desired to delay our departure, fearful that I could not sustain the fatigues of a journey, for I was a shattered wreck - the shadow of a human being.	Отец откладывал наш отъезд, опасаясь, что я не вынесу тягот путешествия; ведь я был сущей развалиной - тенью человека.
My strength was gone.	Силы мои были истощены.
I was a mere skeleton, and fever night and day preyed upon my wasted frame.	От меня остался один скелет; днем и ночью мое изнуренное тело пожирала лихорадка.
Still, as I urged our leaving Ireland with such inquietude and impatience, my father thought it best to yield.	Однако я с такой тревогой и нетерпением настаивал на отъезде из Ирландии, что отец счел за лучшее уступить.
We took our passage on board a vessel bound for Havre-de-Grace and sailed with a fair wind from the Irish shores.	Мы взяли билеты на судно, отплывавшее в Гавр де Г рае, и отчалили с попутным ветром от берегов Ирландии.
It was midnight.	Была полночь.
I lay on the deck looking at the stars and listening to the dashing of the waves.	Лежа на палубе, я глядел на звезды и прислушивался к плеску волн.
I hailed the darkness that shut Ireland from my sight, and my pulse beat with a feverish joy when I reflected that I should soon see Geneva.	Я радовался темноте, скрывшей от моих взоров ирландскую землю; сердце мое билось от радости при мысли, что я скоро увижу Женеву.

The past appeared to me in the light of a frightful dream; yet the vessel in which I was, the wind that blew me from the detested shore of Ireland, and the sea which surrounded me told me too forcibly that I was deceived by no vision and that Clerval, my friend and dearest companion, had fallen a victim to me and the monster of my creation.	Прошлое казалось мне ужасным сновидением; однако судно, на котором я плыл, ветер, относивший меня от ненавистного ирландского берега, и окружавшее меня море слишком ясно говорили мне, что это не сон и что Клерваль, мой друг, мой дорогой товарищ, погиб из-за меня, из-за чудовища, которое я создал.
I repassed, in my memory, my whole life - my quiet happiness while residing with my family in Geneva, the death of my mother, and my departure for Ingolstadt.	В моей памяти пронеслась вся моя жизнь: тихое счастье в Женеве, в кругу семьи, смерть матери и отъезд в Ингольштадт.
I remembered, shuddering, the mad enthusiasm that hurried me on to the creation of my hideous enemy, and I called to mind the night in which he first lived.	Я с содроганием вспомнил безумный энтузиазм, побуждавший меня быстрее сотворить моего гнусного врага; я вызвал в памяти ночь, когда он впервые ожил.
I was unable to pursue the train of thought; a thousand feelings pressed upon me, and I wept bitterly.	Дальше я не мог вспоминать; множество чувств нахлынуло на меня, и я горько заплакал.
Ever since my recovery from the fever I had been in the custom of taking every night a small quantity of laudanum, for it was by means of this drug only that I was enabled to gain the rest necessary for the preservation of life.	Со времени выздоровления от горячки у меня вошло в привычку принимать на ночь небольшую дозу опия; только с помощью этого лекарства мне удавалось обрести покой, необходимый для сохранения жизни.
Oppressed by the recollection of my various misfortunes, I now swallowed double my usual quantity and soon slept profoundly.	Подавленный воспоминаниями о своих бедствиях, я принял двойную дозу и вскоре крепко уснул.
But sleep did not afford me respite from thought and misery; my dreams presented a thousand objects that scared me.	Но сон не принес мне забвения от мучительных дум; мне снились всевозможные ужасы.
Towards morning I was possessed by a kind of nightmare; I felt the fiend's grasp in my neck and could not free myself from it; groans and cries rang in my ears.	К утру мною совсем овладели кошмары; мне казалось, что дьявол сжимает мне горло, а я не могу вырваться; в ушах моих раздавались стоны и крики.
My father, who was watching over me, perceiving my restlessness, awoke me; the dashing waves were around, the cloudy sky above, the fiend was not here: a sense of security, a feeling that a truce was established between the present hour and the irresistible, disastrous future imparted to me a kind of calm forgetfulness, of which the human mind is by its structure peculiarly susceptible.	Отец, сидевший надо мной, увидев, как я мечусь во сне, разбудил меня. Кругом шумели волны; надо мной было облачное небо, дьявола не было; чувство безопасности, ощущение того, что между этим часом и неизбежным страшным будущим наступила передышка, принесли мне некое забвение, к которому так склонен по своей природе человеческий разум.
Chapter 22	Глава XXII
The voyage came to an end.	Путешествие подошло к концу.
We landed, and proceeded to Paris.	Мы высадились на берег и проследовали в Париж.
I soon found that I had overtaxed my strength and that I must repose before I could continue my journey.	Вскоре я убедился, что переоценил свои силы и мне требуется отдых, прежде чем продолжать путь.

My father's care and attentions were indefatigable, but he did not know the origin of my sufferings and sought erroneous methods to remedy the incurable ill.	Отец проявлял неутомимую заботу и внимание; но он не знал причины моих мучений и предлагал лекарства, бессильные при неизлечимой болезни.
He wished me to seek amusement in society.	Ему хотелось, чтобы я развлекся в обществе.
I abhorred the face of man.	Мне же были противны человеческие лица.
Oh, not abhorred!	О нет, не противны!
They were my brethren, my fellow beings, and I felt attracted even to the most repulsive among them, as to creatures of an angelic nature and celestial mechanism.	Эта были братья, мои ближние, и меня влекло даже к наиболее неприятным из них, точно это были ангелы, сошедшие с небес.
But I felt that I had no right to share their intercourse.	Но мне казалось, что я не имею права общаться с ними.
I had unchained an enemy among them whose joy it was to shed their blood and to revel in their groans.	Я наслал на них врага, которому доставляло радость проливать их кровь и наслаждаться их стонами.
How they would, each and all, abhor me and hunt me from the world did they know my unhallowed acts and the crimes which had their source in me!	Как ненавидели бы они меня, все до одного, как стали бы гнать меня, если бы узнали о моих греховных занятиях и о злодействах, источником которых я был!
My father yielded at length to my desire to avoid society and strove by various arguments to banish my despair.	В конце концов отец уступил моему стремлению избегать общества и прилагал все усилия, чтобы рассеять мою тоску.
Sometimes he thought that I felt deeply the degradation of being obliged to answer a charge of murder, and he endeavoured to prove to me the futility of pride.	Иногда ему казалось, что я болезненно воспринял унижение, связанное с обвинением в убийстве, и он пытался доказать мне, что это ложная гордость.
"Alas! My father," said I, "how little do you know me.	- Увы, отец мой, - говорил я, - как мало вы меня знаете!
Human beings, their feelings and passions, would indeed be degraded if such a wretch as I felt pride. Justine, poor unhappy Justine, was as innocent as I, and she suffered the same charge; she died for it; and I am the cause of this - I murdered her.	Люди, их чувства и страсти, действительно были бы унижены, если бы такой негодяй, как я, смел гордиться, Жюстина, бедная Жюстина, была невинна, как и я, а ей предъявили такое же обвинение, и она погибла, а причина ее смерти - я; я убил ее.
William, Justine, and Henry - they all died by my hands."	Уильям, Жюстина и Анри - все они погибли от моей руки.
My father had often, during my imprisonment, heard me make the same assertion; when I thus accused myself, he sometimes seemed to desire an explanation, and at others he appeared to consider it as the offspring of delirium, and that, during my illness, some idea of this kind had presented itself to my imagination, the remembrance of which I preserved in my convalescence.	Во время моего заключения в тюрьме отец часто слышал от меня подобные признания; когда я таким образом обвинял себя, ему иногда, по-видимому, хотелось получить объяснение; иногда же он принимал их за бред и считал, что такого рода мысль, явившаяся во время болезни, могла сохраниться и после выздоровления.
I avoided explanation and maintained a continual silence concerning the wretch I had created.	Я уклонялся от объяснений и молчал о злодее, которого я создал.