Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
ознакомительный отрывок.
Жанр: Научная Фантастика.
Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Жюль Верн, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Многим капитанам и судовладельцам 1866 год запомнился удивительными происшествиями. С некоторого времени мореплаватели стали встречать в открытом океане длинный, светящийся в темноте веретенообразный предмет, превосходивший размерами и скоростью передвижения самого крупного кита…
Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Жюль Верн
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Словно молния пронзила мысль! Атлантида! Древняя Меропида Теопомпа! Атлантида
Платона! Материк, существование которого оспаривали Ориген, Порфирий, Ямблих, д'Анвиль, Мальтбрен, Гумбольдт, относя историю его исчезновения в область легенд! Но его существование признавали Посидоний, Плиний, Аммиан Марцеллин, Тертуллиан, Энгель, Шерер, Турнефор, Бюффон, д'Аверзак. Атлантида лежала перед моими глазами со всеми свидетельствами постигшей ее катастрофы! Так вот он, этот исчезнувший материк, о котором известно было лишь то, что он находился вне Европы, вне Азии, вне Ливии, по ту сторону Геркулесовых столбов, и что жило там могущественное племя атлантов, с которыми древние греки вели свои первые войны! Летописцем, запечатлевшим своим пером великие деяния того времени, был Платон. Диалог между Тимеем и Критием был написан под вдохновенным влиянием Солона, поэта и законодателя. Однажды Солон беседовал с
некими учеными старцами из Саиса - города, насчитывавшего уже тогда около восьми столетий своего существования, о чем свидетельствовали летописи, высеченные на стенах храма. Один из старцев рассказал историю города, древнее Саиса на тысячу лет. Этим первым афинским городом, существовавшим уже девятьсот столетий, овладели атланты и частично его разрушили. Эти атланты, говорил он, обитали на материке, который был больше Африки и Азии, взятых вместе, и занимал пространство, лежащее между 12o и 40o северной широты. Власть атлантов распространялась даже на Египет. Они хотели подчинить себе и Грецию, но должны были отступить перед мужественным сопротивлением эллинов. Прошли века. Потопы, землетрясения обрушились на нашу планету. И достаточно было одной ночи и одного дня, чтобы была стерта с лица земли Атлантида. Только вершины ее самых высоких гор - Мадейры, острова Азорские, острова Канарские, остров Зеленого Мыса -видны и поныне! Все это я вспомнил, прочтя надпись капитана Немо. Так вот куда привела меня непостижимая судьба! Я стоял на вершине горы исчезнувшего материка! Прикасался к
камням зданий, современных геологическим эпохам! Ступал по земле, по которой ходили современники первого человека! Под моими ногами хрустели кости ископаемых, живших в баснословные времена под сенью дерев, ныне обратившихся в камень! Ах, почему у меня не было достаточно времени! Я бы спустился по крутому откосу горы, прошел бы весь этот легендарный материк, некогда соединявший, несомненно, Африку с Америкой! Посетил бы города допотопных времен, там, может статься, я
| набрел бы на воинственный Махимос, на религиозный Эусебес, где обитали гиганты, жившие целыми столетиями и своей могучей рукой ворочавшие эти глыбы, противостоящие и поныне разрушительному действию воды! Как знать, не настанет ли день и силою какого-нибудь процесса внутри Земли не поднимется ли этот погребенный под водою материк на поверхность океана? Разве в этой части океана не обнаружено множество подводных вулканов и разве многие суда, плавая в этих неспокойных водах, не ощущали сильных толчков, сотрясавших их корпус? На одних слышен был глухой гул, говоривший о разгуле разбушевавшихся стихий; на других удавалось собрать вулканический пепел, выброшенный на поверхность вод. Вплоть до экватора вся эта часть нашей планеты подвержена действию плутонических сил. И кто знает, в какую-нибудь отдаленную эпоху, в процессе вулканических извержений при новообразованиях из наслоений лавы, не покажутся ли снова на поверхности Атлантического океана вершины подводных огнедышащих гор? | |
| Whilst I was trying to fix in my mind every detail of this grand landscape, Captain Nemo remained motionless, as if petrified in mute ecstasy, leaning on a mossy stone. Was he dreaming of those generations long since disappeared? Was he asking them the secret of human destiny? Was it here this strange man came to steep himself in historical recollections, and live again this ancient life-he who wanted no modern one? What would I not have given to know his thoughts, to share them, to understand them! We remained for an hour at this place, contemplating the vast plains under the brightness of the lava, which was some times wonderfully intense. Rapid tremblings ran along the mountain caused by internal bubblings, deep noise, distinctly transmitted through the liquid medium were echoed with majestic grandeur. At this moment the moon appeared through the mass of waters and threw her pale rays on the buried continent. It was but a gleam, but what an indescribable effect! The Captain rose, cast one last look on the immense plain, and then bade me follow him. | В то время как я предавался мечтаниям, в то время как я старался запечатлеть в памяти все подробности этого грандиозного пейзажа, капитан Немо, облокотясь о замшелую стену, застыл в немом восторге. Думал ли он об этих исчезнувших поколениях? Искал ли тут разгадку человеческих судеб? И не за тем ли явился сюда этот странный человек, чтобы почерпнуть новые силы в историческом прошлом, пожить жизнью гигантов? Чего бы я не дал, чтобы узнать его мысли, понять их и разделить с ним! Мы провели тут целый час, созерцая раскинувшуюся у наших ног равнину при блеске раскаленной лавы порою ослепительной яркости! От внутриземного клокотания расплавленных пород дрожь пробегала по поверхности горы. Глухой гул вулкана, отчетливо передававшийся через воду, звучал величественно! В эту минуту луна проглянула сквозь водную толщу и бросила свои бледные лучи на потонувший материк. То был только отблеск лунного света, но впечатление создалось незабываемое! Капитан выпрямился, окинул последним взглядом равнину, затем подал мне знак следовать за ним. |
| We descended the mountain rapidly, and, the mineral forest once passed, I saw the lantern of the Nautilus shining like a star. The Captain walked straight to it, and we got on board as the first rays of light whitened the surface of the ocean. | Мы быстро сошли с горы. Миновав ископаемый лес, я увидел вдали прожектор "Наутилуса", светившийся как звезда. Капитан шел на этот свет. И мы взошли на борт судна в то самое время, когда первые лучи восходящего солнца коснулись поверхности океана! |
| CHAPTER X THE SUBMARINE COAL-MINES | 10. ПОДВОДНЫЕ КАМЕННОУГОЛЬНЫЕ КОПИ |
| The next day, the 20th of February, I awoke very late: the fatigues of the previous night had prolonged my sleep until eleven o'clock. I dressed quickly, and hastened to find the course the Nautilus was taking. The instruments showed it to be still toward the south, with a speed of twenty miles an hour and a depth of fifty fathoms. | На следующий день, 20 февраля, я встал очень поздно. Ночная усталость дала себя знать, и я проспал до одиннадцати часов. Быстро оделся. Поспешил узнать курс "Наутилуса". Приборы показывали, что судно по-прежнему идет на юг, со скоростью двадцати миль в час, на глубине ста метров под уровнем моря. Пришел Консель. Я рассказал ему о нашей ночной экскурсии. Створы в салоне были раздвинуты, и он успел увидеть мельком часть потонувшего материка. "Наутилус" шел на глубине десяти метров над уровнем дна. Он проносился над Атлантидой, как воздушный шар, гонимый ветром, проносится над земными лугами. Пожалуй, правильнее было бы сказать, что мы неслись со скоростью экспресса. Первым планом проходили перед нашими глазами скалы фантастического вида, деревья, перешедшие из растительного царства в ископаемое, окаменелые силуэты которых искажались набегавшими волнами. Груды камней, скрытые под ковром асцидий и морских анемонов, ощетинившиеся зарослями водорослей, стоящими вертикально, чудовищно исковерканные наплывы застывшей лавы - все свидетельствовало о разрушительной силе плутонических извержений. Причудливые пейзажи возникали, попадая в фокус нашего прожектора, а я тем временем рассказывал Конселю об атлантах, фантастическая история которых вдохновила Бальи посвятить им столько прелестных страниц. Я рассказывал ему о том, какие войны вел этот героический народ. Я толковал об Атлантиде как человек, не сомневавшийся в ее существовании. Консель слушал меня рассеянно; его равнодушное отношение к столь волнующему историческому событию вскоре объяснилось. Внимание его привлекли рыбы, во множестве плававшие вокруг судна. А Консель при виде рыб, по обыкновению, погружался в дебри классификации и уносился за пределы действительности. Поэтому мне оставалось только следовать его примеру и заняться вместе с ним ихтиологическими изысканиями. |
| The species of fishes here did not differ much from those already noticed. There were rays of giant size, five yards long, and endowed with great muscular strength, which enabled them to shoot above the waves; sharks of many kinds; amongst others, one fifteen feet long, with triangular sharp teeth, and whose transparency rendered it almost invisible in the water. | Впрочем, рыбы в Атлантическом океане не слишком резко отличались от рыб, встречавшихся нам в других морях. Тут были гигантские скаты длиною в пять метров, обладающие большой мускульной силой, позволявшей им подниматься над поверхностью воды; различные виды акул, и между ними акула обыкновенная, или мокой аспидно-синего цвета, длиной в пятнадцать футов, с острыми трехгранной формы зубами, которая благодаря своей окраске почти не отличима в морских водах; коричневые морские караси; акулы-людоеды, с шероховатой, бугристой кожей, с цилиндрическим телом; осетры, похожие на своих сородичей в Средиземном море; морские иглы-трубачи длиною в полтора метра, светло-бурого цвета, с маленькими серыми плавниками, лишенные зубов и языка. Они извивались в воде, как змейки. |
| Amongst bony fish Conseil noticed some about three yards long, armed at the upper jaw with a piercing sword; other bright-coloured creatures, known in the time of Aristotle by the name of the sea-dragon, which are dangerous to capture on account of the spikes on their back. | Между костистыми рыбами внимание Конселя привлекала черноватая меч-рыба длиною в три метра, с острым мечом на верхней челюсти; из ярко окрашенных рыб его заинтересовала рыба, известная во времена Аристотеля под названием морского дракона; шипы ее спинного плавника жестки и колючи, уколы их болезненны и опасны, потому что слизь, окружающая шипы, обладает ядовитыми свойствами; корифена, или золотая макрель, глянцевито-голубого цвета, с золотой каймой; прелестные дорады, или золотые рыбки; луна-рыба, похожая на серебряный диск, с чудным отливом в лазурь, - при солнечном свете рыбки поблескивали в воде, как серебряные монеты; наконец, саблянка, - с вытянутым и сжатым с боков телом, длиною в восемь метров, у которой грудные и спинные плавники серповидной формы, а большой хвостовой - шесть футов длиною, в виде полумесяца, - хищное животное, скорее травоядное, нежели рыбоядное; ее самцы повинуются малейшему знаку своих самок, как хорошо вышколенные мужья. Но, наблюдая различных представителей морской фауны, я в то же время любовался равнинами Атлантиды. Порой из-за удивительной неровности морского дна "Наутилус" замедлял ход и скользил с увертливостью китообразного в узких проходах между холмами. Случалось, этот лабиринт так запутывался, что становился непроходимым; тогда подводный корабль, как аэростат, взмывал на большую высоту и, миновав препятствие, снова стремил свой бег в нескольких метрах над уровнем дна. Увлекательное, восхитительное плавание! Оно напоминало полет на воздушном шаре, с тою лишь разницей, что "Наутилус" слепо повиновался руке штурмана. |
| About four o'clock, the soil, generally composed of a thick mud mixed with petrified wood, changed by degrees, and it became more stony, and seemed strewn with conglomerate and pieces of basalt, with a sprinkling of lava. I thought that a mountainous region was succeeding the long plains; and accordingly, after a few evolutions of the Nautilus, I saw the southerly horizon blocked by a high wall which seemed to close all exit. Its summit evidently passed the level of the ocean. It must be a continent, or at least an island-one of the Canaries, or of the Cape Verde Islands. The bearings not being yet taken, perhaps designedly, I was ignorant of our exact position. In any case, such a wall seemed to me to mark the limits of that Atlantis, of which we had in reality passed over only the smallest part. | Около четырех часов вечера характер дна, покрытого густым слоем ила, смешанного с окаменевшими ветвями деревьев, начал видоизменяться. Оно становилось более каменистым, как бы усеянным конгломератами, базальтовым туфом, натеками лавы и сернистыми обсидианами. Я подумал, что мы вступаем, видимо, в гористую полосу, которая заступит место нескончаемой равнины. И в самом деле, в то время как "Наутилус" делал свои эволюции, я заметил, что горизонт на юге прегражден высоким горным кряжем, по-видимому совершенно непроходимым. Вершина его, очевидно, выступала над уровнем океана. Гранитная стена являлась, видимо, подножием материка или по меньшей мере острова, - будь то один из островов Зеленого Мыса или Канарских. Координаты местности не были нанесены на карту, - как знать, не умышленно ли? - и я не имел представления, где именно мы находимся. Но, как мне казалось, эта гранитная стена представляла собою оконечность Атлантиды, лишь малую часть которой нам довелось обозреть. Я не прерывал своих наблюдений и ночью. Консель ушел к себе. Я остался один в салоне. Замедлив бег, "Наутилус" вольтижировал над массивными взбросами вулканического происхождения, загромождавшими океанское дно. Порою, точно готовясь сесть, он шел, прижавшись к его серым массивам, едва различимым в густой мгле, - и вдруг взмывал на поверхность океана! В эти короткие мгновения сквозь кристальные воды поверхностных слоев я мельком видел пять или шесть зодиакальных звезд, что блестят в хвосте Ориона. |
| Much longer should I have remained at the window admiring the beauties of sea and sky, but the panels closed. At this moment the Nautilus arrived at the side of this high, perpendicular wall. What it would do, I could not guess. I returned to my room; it no longer moved. I laid myself down with the full intention of waking after a few hours' sleep; but it was eight o'clock the next day when I entered the saloon. I looked at the manometer. It told me that the Nautilus was floating on the surface of the ocean. Besides, I heard steps on the platform. I went to the panel. It was open; but, instead of broad daylight, as I expected, I was surrounded by profound darkness. Where were we? Was I mistaken? Was it still night? No; not a star was shining and night has not that utter darkness. | Долгие часы мог бы я любоваться торжественной красотой моря и неба! Но ставни задвинулись. В этот момент "Наутилус" как раз подходил к высокой гранитной стене. Как преодолеет он гранитную преграду? Я не мог себе этого представить. Поневоле пришлось возвращаться в каюту. Судно стояло на месте. Я заснул с твердым намерением проснуться пораньше. Но, когда утром я вышел в салон, было уже восемь часов. Я взглянул на манометр. Он показывал, что "Наутилус" всплыл на поверхность вод. Слышались шаги на палубе. Однако боковой качки, неизбежной при плавании на море, не ощущалось. Я направился к люку. Люк был открыт. Я выглянул наружу, но вместо дневного света меня окутал глубокий мрак. Где мы? Не ошибся ли я? Неужто еще стоит ночь? Нет! Ни одной звезды на небе! И ночью не бывает такой непроглядной тьмы. |
| I knew not what to think, when a voice near me said: | Я растерялся. Чей-то голос окликнул меня: |
| "Is that you, Professor?" | - Это вы, господин профессор? |
| "Ah! Captain," I answered, "where are we?" | - А-а! Капитан Немо! - сказал я. - Где мы находимся? |
| "Underground, sir." | - Под землей, господин профессор. |
| "Underground!" I exclaimed. "And the Nautilus floating still?" | - Под землей! - вскричал я. - Но "Наутилус" идет? |
| "It always floats." | - Идет по-прежнему. |
| "But I do not understand." | - Ничего не понимаю. |
| "Wait a few minutes, our lantern will be lit, and, if you like light places, you will be satisfied." | - Потерпите несколько минут. Включат прожектор, и, если вы предпочитаете ясность ситуации, вы будете довольны. |
| I stood on the platform and waited. The darkness was so complete that I could not even see Captain Nemo; but, looking to the zenith, exactly above my head, I seemed to catch an undecided gleam, a kind of twilight filling a circular hole. At this instant the lantern was lit, and its vividness dispelled the faint light. I closed my dazzled eyes for an instant, and then looked again. The Nautilus was stationary, floating near a mountain which formed a sort of quay. The lake, then, supporting it was a lake imprisoned by a circle of walls, measuring two miles in diameter and six in circumference. Its level (the manometer showed) could only be the same as the outside level, for there must necessarily be a communication between the lake and the sea. The high partitions, leaning forward on their base, grew into a vaulted roof bearing the shape of an immense funnel turned upside down, the height being about five or six hundred yards. At the summit was a circular orifice, by which I had caught the slight gleam of light, evidently daylight. | Я вышел на палубу и стал ждать. Мрак был так глубок, что я даже не видел капитана Немо. Однако, взглянув вверх, я заметил над самой моей головой полоску слабого света, вернее, проблеск света, проникавший через кругообразное отверстие. Но тут включили прожектор, и его ослепительное сияние поглотило мерцающий лучик. Я закрыл на минуту глаза, ослепленные электрическим освещением. Затем стал осматриваться кругом. "Наутилус" стоял, покачиваясь возле высокого берега, напоминавшего набережную. Море превратилось в озеро, заключенное в кольцо каменных стен. Диаметр озера равнялся двум милям, иначе говоря, шести милям в окружности. Уровень воды в озере, - как и показывал манометр, - не мог разниться с уровнем воды в океане, ибо между озером и океаном, несомненно, имелось сообщение. Высокие наклонные стены постепенно смыкались на высоте пятисот или шестисот метров, образуя как бы огромную перевернутую воронку. Воронка оканчивалась круглым отверстием, через которое и проникал рассеянный дневной свет. Прежде чем внимательно исследовать внутреннее расположение огромной пещеры и доискиваться, было ли это делом рук человеческих, или работой природы, я подошел к капитану Немо. |
| "Where are we?" I asked. | - Где же все-таки мы находимся? - спросил я. |
| "In the very heart of an extinct volcano, the interior of which has been invaded by the sea, after some great convulsion of the earth. Whilst you were sleeping, Professor, the Nautilus penetrated to this lagoon by a natural canal, which opens about ten yards beneath the surface of the ocean. This is its harbour of refuge, a sure, commodious, and mysterious one, sheltered from all gales. Show me, if you can, on the coasts of any of your continents or islands, a road which can give such perfect refuge from all storms." | - В недрах потухшего вулкана, - отвечал капитан,- вулкана, залитого морем вследствие какого-нибудь тектонического сотрясения. В то время как вы спали, господин профессор, "Наутилус" проник в эту лагуну через естественный канал, прорытый в десяти метрах под уровнем океана. Тут его гавань! Гавань надежная, удобная, скрытая от всех глаз, защищенная от ветров всех румбов! Укажите мне на берегах ваших материков или островов хоть один рейд, который мог так же надежно укрыть судно от бушевания урагана! |
| "Certainly," I replied, "you are in safety here, Captain Nemo. Who could reach you in the heart of a volcano? But did I not see an opening at its summit?" | - Совершенно верно, - отвечал я, - здесь вы в безопасности, капитан Немо! Что может грозить вам в недрах вулкана? Но в его вершине я заметил какое-то отверстие? |
| "Yes; its crater, formerly filled with lava, vapour, and flames, and which now gives entrance to the life-giving air we breathe." | - Да, это кратер! Кратер, некогда извергавший лаву, серные пары и пламень. Теперь же он снабжает нас чистым воздухом. |
| "But what is this volcanic mountain?" | - Но какая же это огнедышащая гора? |
| "It belongs to one of the numerous islands with which this sea is strewn-to vessels a simple sandbank-to us an immense cavern. Chance led me to discover it, and chance served me well." | - Здешние воды усеяны островами вулканического происхождения, и таких гор тут множество. Для моряков - это простой риф, для нас - огромная пещера. Я случайно открыл ее, и этот случай оказал мне большую услугу. |
| "But of what use is this refuge, Captain? The Nautilus wants no port." | - А нельзя ли спуститься сюда через жерло вулкана? |
| "No, sir; but it wants electricity to make it move, and the wherewithal to make the electricity-sodium to feed the elements, coal from which to get the sodium, and a coal-mine to supply the coal. And exactly on this spot the sea covers entire forests embedded during the geological periods, now mineralised and transformed into coal; for me they are an inexhaustible mine." | - Ни спуститься, ни подняться нельзя! Футов на сто от основания горы еще можно вскарабкаться, но выше - стены уклоняются от отвесной линии, образуя купол свода, и становятся неприступными. |
| "Your men follow the trade of miners here, then, Captain?" | - Я вижу, капитан, что природа оказывает вам услугу везде и всегда. Вы в полной безопасности на этом озере!. И никто не нарушит покоя здешних вод. Но на что вам эта гавань? "Наутилус" не нуждается в гавани. |
| "Exactly so. These mines extend under the waves like the mines of Newcastle. Here, in their diving-dresses, pick axe and shovel in hand, my men extract the coal, which I do not even ask from the mines of the earth. When I burn this combustible for the manufacture of sodium, the smoke, escaping from the crater of the mountain, gives it the appearance of a still-active volcano." | - Не нуждается, господин профессор! Но он нуждается в электричестве, чтобы двигаться, в батареях, чтобы производить электрическую энергию, в натрии, чтобы питать эти батареи, в угле, чтобы получать натрий, в каменноугольных копях, чтобы добывать уголь. Еще в геологические эпохи море поглотило целые леса, которые уже минерализовались и, превратившись в каменный уголь, служат мне неисчерпаемым источником топлива. - Стало быть, ваши матросы, капитан, исполняют обязанности углекопов? - Точно так. Эти копи находятся под водой, как и угольные шахты Ньюкасла. В скафандрах, с киркою и заступом в руках, матросы с "Наутилуса" добывают здесь уголь, избавляя меня от нужды в наземных рудниках. Когда я сжигаю это горючее, чтобы получить натрий, дым, выбиваясь из кратера, придает горе вид действующего вулкана. |
| "And we shall see your companions at work?" | - И мы увидим ваших матросов в работе? |
| "No; not this time at least; for I am in a hurry to continue our submarine tour of the earth. So I shall content myself with drawing from the reserve of sodium I already possess. The time for loading is one day only, and we continue our voyage. So, if you wish to go over the cavern and make the round of the lagoon, you must take advantage of to-day, M. Aronnax." | - Нет! По крайней мере на этот раз. Я спешу завершить наше подводное кругосветное плавание. Поэтому я ограничусь тем, что возьму хранящийся тут запас каменного угля. Как только мы его погрузим, то есть ровно через день, мы пойдем дальше. И если вы хотите осмотреть эту пещеру и обойти лагуну, воспользуйтесь сегодняшним днем, господин Аронакс. |
| I thanked the Captain and went to look for my companions, who had not yet left their cabin. I invited them to follow me without saying where we were. They mounted the platform. Conseil, who was astonished at nothing, seemed to look upon it as quite natural that he should wake under a mountain, after having fallen asleep under the waves. But Ned Land thought of nothing but finding whether the cavern had any exit. After breakfast, about ten o'clock, we went down on to the mountain. | Я поблагодарил капитана и пошел за своими спутниками, которые еще не выходили из каюты. Я пригласил их пройтись со мною, не сказав, где мы находимся. Мы вышли на палубу. Консель, который ничему не удивлялся, нашел совершенно естественным, что, заснув под водою, проснулся под землей. Нед Ленд думал только о том, не имеет ли эта пещера нескольких выходов. После завтрака, около десяти часов, мы сошли на берег. |
| "Here we are, once more on land," said Conseil. | - Вот мы и опять на земле, - сказал Консель. |
| "I do not call this land," said the Canadian. "And besides, we are not on it, but beneath it." | - Я не могу сказать, что нахожусь "на земле", мы скорее под землею. |
| Between the walls of the mountains and the waters of the lake lay a sandy shore which, at its greatest breadth, measured five hundred feet. On this soil one might easily make the tour of the lake. But the base of the high partitions was stony ground, with volcanic locks and enormous pumice-stones lying in picturesque heaps. All these detached masses, covered with enamel, polished by the action of the subterraneous fires, shone resplendent by the light of our electric lantern. The mica dust from the shore, rising under our feet, flew like a cloud of sparks. The bottom now rose sensibly, and we soon arrived at long circuitous slopes, or inclined planes, which took us higher by degrees; but we were obliged to walk carefully among these conglomerates, bound by no cement, the feet slipping on the glassy crystal, felspar, and quartz. | Между подошвою горы и водами озера открывался песчаный берег, который в самом широком месте имел не более пятисот футов. По этой узкой ровной полоске можно было обойти вокруг озера. Но у подошвы гранитных стен пещеры лежали в живописном беспорядке изверженные вулканические глыбы и огромные куски пемзы. Расплавленная подземным огнем и затем застывшая масса загоралась тысячью огней, едва свет прожектора касался ее как бы отполированной поверхности. Слюдяная пыль, поднятая нашими ногами, разлеталась облаком искр. За полоской наносной земли вокруг озера дно пещеры заметно возвышалось. Вскоре мы дошли до уступов, тянувшихся вдоль стены, постепенно уходя ввысь наподобие лестницы, и позволявших с большими предосторожностями подниматься среди груды конгломератов, ничем не сцементированных между собою. Наши ноги скользили по стекловидным трахитам, состоявшим из кристаллов полевого шпата и кварца. |
| The volcanic nature of this enormous excavation was confirmed on all sides, and I pointed it out to my companions. | Вулканическое происхождение этой гигантской пещеры подтверждалось на каждом шагу. Я обратил на это внимание своих спутников. |
| "Picture to yourselves," said I, "what this crater must have been when filled with boiling lava, and when the level of the incandescent liquid rose to the orifice of the mountain, as though melted on the top of a hot plate." | - Представляете себе, - сказал я, - что происходило в этой воронке, когда тут клокотала кипящая лава и уровень этой раскаленной добела жидкости поднимался до самого устья кратера, как металл, расплавленный в доменной печи? |
| "I can picture it perfectly," said Conseil. "But, sir, will you tell me why the Great Architect has suspended operations, and how it is that the furnace is replaced by the quiet waters of the lake?" | - Отлично представляю, - отвечал Консель. - Но не скажет ли господин профессор, почему плавильщик остановил свою работу и как случилось, что в горниле вулкана образовалось мирное озеро? |
| "Most probably, Conseil, because some convulsion beneath the ocean produced that very opening which has served as a passage for the Nautilus. Then the waters of the Atlantic rushed into the interior of the mountain. There must have been a terrible struggle between the two elements, a struggle which ended in the victory of Neptune. But many ages have run out since then, and the submerged volcano is now a peaceable grotto." | - Вероятнее всего, Консель, в процессе тектонических сотрясений в склоне горы образовалась трещина, именно та самая, через которую "Наутилус" прошел в эту пещеру. Воды Атлантического океана устремились внутрь горы. Завязалась лютая борьба между двумя стихиями, борьба, окончившаяся победой Нептуна. Но много веков прошло с того времени, и затопленный вулкан превратился в тихий грот. |
| "Very well," replied Ned Land; "I accept the explanation, sir; but, in our own interests, I regret that the opening of which you speak was not made above the level of the sea." | - Вот и отлично, - заметил Нед Ленд, - объяснено правильно! Только жаль, что трещина, о которой говорил господин профессор, образовалась не над уровнем моря. |
| "But, friend Ned," said Conseil, "if the passage had not been under the sea, the Nautilus could not have gone through it." | - Помилуй, друг Нед! - возразил Консель. - Будь эта трещина в горе, возвышавшейся над уровнем моря, "Наутилусу" не было бы в ней нужды! -А я прибавлю, мистер Ленд, что тогда воды не вступили бы внутрь горы и вулкан остался бы вулканом! Ваши сожаления напрасны! |
| We continued ascending. The steps became more and more perpendicular and narrow. Deep excavations, which we were obliged to cross, cut them here and there; sloping masses had to be turned. We slid upon our knees and crawled along. But Conseil's dexterity and the Canadian's strength surmounted all obstacles. At a height of about 31 feet the nature of the ground changed without becoming more practicable. To the conglomerate and trachyte succeeded black basalt, the first dispread in layers full of bubbles, the latter forming regular prisms, placed like a colonnade supporting the spring of the immense vault, an admirable specimen of natural architecture. Between the blocks of basalt wound long streams of lava, long since grown cold, encrusted with bituminous rays; and in some places there were spread large carpets of sulphur. A more powerful light shone through the upper crater, shedding a vague glimmer over these volcanic depressions for ever buried in the bosom of this extinguished mountain. But our upward march was soon stopped at a height of about two hundred and fifty feet by impassable obstacles. There was a complete vaulted arch overhanging us, and our ascent was changed to a circular walk. At the last change vegetable life began to struggle with the mineral. Some shrubs, and even some trees, grew from the fractures of the walls. I recognised some euphorbias, with the caustic sugar coming from them; heliotropes, quite incapable of justifying their name, sadly drooped their clusters of flowers, both their colour and perfume half gone. Here and there some chrysanthemums grew timidly at the foot of an aloe with long, sickly-looking leaves. But between the streams of lava, I saw some little violets still slightly perfumed, and I admit that I smelt them with delight. Perfume is the soul of the flower, and sea-flowers have no soul. | Подъем в гору продолжался. Уступы становились все круче и уже. Глубокие трещины пресекали порою наш путь; через них надо было перескакивать. Приходилось обходить обвалившиеся скалы. Взбираться на четвереньках, ползать, лежа на животе! Но благодаря ловкости Конселя и мускульной силе канадца мы преодолели все препятствия. На высоте приблизительно тридцати метров характер почвы изменился, но от этого дорога не стала удобнее для ходьбы. За конгломератами и трахитами следовали черные базальты; тут они расстилались ровной поверхностью, шероховатой от застывших пузырей лавы; там вздымались правильными призмами, в виде колоннады, которая поддерживала заплечья громадного свода, являя собой дивный образец архитектурного искусства природы. Между базальтами змеились застывшие лавовые потоки, с вкрапленными в них полосками битуминозных сланцев и местами широкими наплывами серы. Рассеянный дневной свет, поступавший под эти мрачные своды сквозь жерло кратера, слабо освещал изверженные породы, навеки погребенные в недрах угасшего вулкана. Однако наше восхождение вскоре было прервано непредвиденным препятствием. На высоте примерно двухсот пятидесяти футов стены, уклоняясь от отвесной линии, переходили в свод, и нам, стало быть, оставалось ограничиться прогулкой вокруг озера. Растительное царство вступало тут в борьбу с царством ископаемых. Несколько кустов и даже редкие деревца росли в выемках камней. Я узнал молочайник, выделявший едкий сок. Гелиотропы, вовсе не оправдывавшие своего названия, потому что солнечные лучи никогда не ласкали их, печально клонили свои головки, бесцветные и без аромата. И там и тут чахлые златоцветы робко выглядывали из-за жалкого алоэ. Но между лавовых потоков цвели фиалки, еще сохранившие свое нежное благоухание. Признаюсь, я с наслаждением вдыхал их аромат. Запах - душа цветка, а морские цветковые растения и великолепные водоросли не имеют запаха! |
| We had arrived at the foot of some sturdy dragon-trees, which had pushed aside the rocks with their strong roots, when Ned Land exclaimed: | Мы подходили к группе мощных драцен, раздвигавших своими могучими корнями расселины скал, как вдруг Нед Ленд вскричал: |
| "Ah! sir, a hive! a hive!" | - Глядите-ка, господин профессор, улей! |
| "A hive!" I replied, with a gesture of incredulity. | - Улей? - спросил я с недоверием. |
| "Yes, a hive," repeated the Canadian, "and bees humming round it." | - Улей! Улей! - повторил канадец. - И вокруг него жужжат пчелы. |
| I approached, and was bound to believe my own eyes. There at a hole bored in one of the dragon-trees were some thousands of these ingenious insects, so common in all the Canaries, and whose produce is so much esteemed. Naturally enough, the Canadian wished to gather the honey, and I could not well oppose his wish. A quantity of dry leaves, mixed with sulphur, he lit with a spark from his flint, and he began to smoke out the bees. The humming ceased by degrees, and the hive eventually yielded several pounds of the sweetest honey, with which Ned Land filled his haversack. | Я подошел и должен был поверить очевидности; Там, в расселине, в дупле драцены, приютился настоящий пчелиный улей; оттуда слышалось жужжание целого роя трудолюбивых пчел, продукция которых высоко ценится на Канарских островах. Естественно, канадец пожелал запастись медом, в чем я ему не препятствовал. Охапка сухих листьев, смешанных с серой, вспыхнула от искр его огнива. И Нед начал выкуривать пчел. Жужжание вскоре прекратилось, улей опустел, и мы достали несколько литров душистого меда. Нед Ленд до краев наполнил им свою сумку. |
| "When I have mixed this honey with the paste of the bread-fruit," said he, "I shall be able to offer you a succulent cake." [Transcriber's Note: 'bread-fruit' has been substituted for 'artocarpus' in this ed.] | - Прибавив мед в тесто хлебного дерева, - сказал он, - я угощу вас превкусным пирогом. |
| "'Pon my word," said Conseil, "it will be gingerbread." | - Ей-ей! - сказал Консель. - Это будет просто пряник! |
| "Never mind the gingerbread," said I; "let us continue our interesting walk." | - Пряник так пряник, - сказал я, - а все же пойдемте-ка дальше! |
At every turn of the path we were following, the lake appeared in all its length and breadth. The lantern lit up the whole of its peaceable surface, which knew neither ripple nor wave. The Nautilus remained perfectly immovable. On the platform, and on the mountain, the ship's crew were working like black shadows clearly carved against the luminous atmosphere. We were now going round the highest crest of the first layers of rock which upheld the roof. I then saw that bees were not the only representatives of the animal kingdom in the interior of this volcano. Birds of prey hovered here and there in the shadows, or fled from their nests on the top of the rocks. There were sparrow hawks, with white breasts, and kestrels, and down the slopes scampered, with their long legs, several fine fat bustards. I leave anyone to imagine the covetousness of the Canadian at the sight of this savoury game, and whether he did not regret having no gun. But he did his best to replace the lead by stones, and, after several fruitless attempts, he succeeded in wounding a magnificent bird. To say that he risked his life twenty times before reaching it is but the truth; but he managed so well that the creature joined the honey-cakes in his bag. We were now obliged to descend toward the shore, the crest becoming impracticable. Above us the crater seemed to gape like the mouth of a well. From this place the sky could be clearly seen, and clouds, dissipated by the west wind, leaving behind them, even on the summit of the mountain, their misty remnants-certain proof that they were only moderately high, for the volcano did not rise more than eight hundred feet above the level of the ocean. Half an hour after the Canadian's last exploit we had regained the inner shore. Here the flora was represented by large carpets of marine crystal, a little umbelliferous plant very good to pickle, which also bears the name of pierce-stone and sea-fennel. Conseil gathered some bundles of it. As to the fauna, it might be counted by thousands of crustacea of all sorts, lobsters, crabs, spider-crabs, chameleon shrimps, and a large number of shells, rockfish, and limpets. Three-quarters of an hour later we had finished our circuitous walk and were on board. The crew had just finished loading the sodium, and the Nautilus could have left that instant. But Captain Nemo gave no order. Did he wish to wait until night, and leave the submarine passage secretly? Perhaps so. Whatever it might be, the next day, the Nautilus, having left its port, steered clear of all land at a few yards beneath the waves of the Atlantic.
Читать дальшеТёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты", Жюль Верн
Книги похожие на "Двадцать тысяч лье под водой - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
