Киселев Георгий - Реинкарнация и… (первые 4)

– Какое сейчас мое имя?

– Антон Волк. Вот досье, – инструктор протянул папку. – Ознакомитесь перед сном, а утром вы должны быть готовы к работе. Помощь по внедрению окажет ваш наблюдатель, он объяснит и цель задания.

На наш звонок вскоре последовал вопрос:

– Кто там?

– Сантехники.

Щелкнул дверной замок, и мы вошли в квартиру. Антон Волк повернулся, и мы пошли за ним в ванную комнату.

– Быстро пришли. Кран сильно протекает, – Антон Волк повернулся и только сейчас рассмотрел нас. Он неотрывно глядел на меня, еще не понимая, что во мне его беспокоит. – Я вас где-то видел?!

Неожиданно его лицо взорвалось ужасом – он узнал во мне себя.

– Да, я ваш двойник. Я заменю вас в вашей жизни, но вы не умрете в случае полной откровенности. Вы слышали о братстве?

– Я думал, это выдумки.

– Как видите: нет.

Антон рванулся к спасительной двери, но профессиональный сильный удар наблюдателя в живот разрушил надежды беглеца.

Наблюдатель схватил одной рукой Антона за волосы, а второй прижал ствол пистолета к переносице Волка.

– Ты слышал о лаборатории Максимова? – страшно прошипел наблюдатель.

– Да! – визжал Волк.

– Чем она занималась?

– Лаборатория была секретной. Я не знаю, чем там занимались.

– Кто из партийной касты следил за работой лаборатории?

– Кротов.

– Ты его знаешь?

– Да.

Вопросы сыпались, как из рога изобилия. Антон отвечал быстро, подавленный наблюдателем и Смертью, готовой сорваться с курка пистолета. Меня интересовали ответы, но не меньше и сам Антон. Я внимательно прислушивался к тембру голоса, следил за оборотами речи, за жестами. Все это было очень важно – теперь я сам Антон.

Через час наблюдатель окончил допрос. Мы поставили в водопроводный кран нормальную прокладку взамен радиоуправляемой, а с телефона сняли приспособление, которое соединяло с телефоном наблюдателя, а не сантехниками. Наблюдатель ввел Антону парализующий волю и память препарат и увел Волка, послушного чужой воле, словно сомнамбула.

Дверь щелкнула замком за наблюдателем, и только сейчас я ощутил одиночество и нереальность всего происходящего. Связь с единомышленниками прервалась. Даже наблюдатель сменит маску и будет мне незнаком. Теперь все зависит от моей игры: и моя жизнь, и выполнение задания, а возможно и успех борьбы братства. Справлюсь ли я? Возможно первый же контакт разрушит все наши планы. Отступать поздно. Теперь спасти меня и задание могут лишь расчетливая дерзость и удача.

Звонок в дверь прервал мои сомнения. Уже собранный и спокойный взглянул в дверной глазок. Вот он долгожданный и опасный первый контакт.

Надежда, служанка Антона, полностью соответствовала описанию. Она меня тоже сразу признала. Сейчас было необходимо решить вопрос о качестве отношений Антона и Надежды. Распущенность партийцев, внешность Надежды и ее поведение привели меня к принятию решения. Я открыл холодильник и удивился обилию водки, шампанского и закусок.

– Ты не голодна? – спросил я Надежду.

Надежда отрицательно махнула головой и продолжала заниматься уборкой квартиры, состоящей из огромной гостиной, спальни, ванной, туалета и просторной кухни.

Я достал шампанское, икру, банку крабов, маслины, шоколад. По инструкции эти продукты не следует есть вместе, но, увидев пищевое изобилие, я потерян рассудок – мною управлял желудок.

– Надежда, потом уберешь, – позвал я. – Давай немного выпьем.

Надежда отпила большой глоток и удивленно посмотрела на меня:

– А ты, почему пьешь не водку?

– Это только разминка, – отшутился я и подлил Надежде в бокал.

Шампанское, согласно инструкции, приятно покалывало небо. Все остальное тоже было изумительно и, в нарушение инструкций, нежило тело и душу. Когда оставалась только треть бутылки, я решал действовать. Приподнял Надежду с кресла и впился губами в ее губы. Надежда удивленно округлила глаза, но затем прижалась ко мне и страстно ответила на поцелуй. Хорошо, что у меня был, хоть какай-то опыт обращения с женщинами. Когда я был еще на легальном положении, инженером технической касты, мне разрешили иметь ребенка. Около месяца ко мне ходила женщина, которая должна была родить ребенка, которого я никогда не увижу.

Сейчас во мне проснулись инстинкты мужчины. Мое изголодавшееся по женщине существо потянулось к Надежде, как к колодцу в пустыне, и мою жажду было трудно утолить, а страсть не было нужды разыгрывать. Я бесстыдно отдался страсти, позабыв, что боевик братства обязан управлять страстями как машиной. Изначально необходимо видеть цель, а уже затем включать, при необходимости, страсть и ее интенсивность. Когда мое тело, насыщенное удовольствиями, в блаженстве вспоминало пережитые минуты, Надежда вернула реальность бытия вопросом:

– Ты ли это? Тебя словно подменили.

– Что же во мне изменилось? – я немного насторожился, но был уверен, что не раскрыт.

– Не дышишь водочным перегаром, страстен, нежен. Изменился даже взгляд. Сейчас ты с интересом наблюдаешь за женщиной, а не бесстрастно, как за прислугой, покорной твоей воле в постели. За два года моей работы у тебя, такой ты в первый раз.

– Ты была у кого-либо прислугой до меня? – перебил я Надежду.

– К тебе я попала сразу после школы, – ответила Надежда и с сарказмом добавила: – Ведь партийная каста признает только молодых служанок. – И вдруг с испугом спросила: – Я еще не старая? Ты не откажешься от меня? Тогда у меня будет путь только в разнорабочие с их отвратительным пайком и жильем.

– Ты живешь одна в квартире? – уклонился я от ответа.

– Нет, вдвоем с Марией. Ты ее должен знать. Она служанка Кротова.

Фамилия Кротов подействовала на меня, словно красное полотно на быка. В постели уже лежал не изнеженный партиец, а боевик братства; И я пообещал завтра вечером посмотреть, как живет Надежда, чем вновь округлил ее глаза. Я допускал много грубых ошибок, но, тем не менее, первый контакт удался. Я не разоблачен и уже получил первую ценную информацию. Будущее рисовалось в розовых тонах, а задание казалось простым и совершенно безопасным.

Когда я шел по коридору ЦК, меня хлопнул по плечу мужчина средних лет, но с изношенным лицом.

– Что, уже начальство не узнаешь? – рассмеялся он и дохнул на меня алкогольным перегаром.

Мой вид красноречиво говорил, что, мол, виноват, даже начальство не узнаю.

– Ничего, сейчас вылечим, – рокотал неунывающий незнакомец, с лицом, носящим следы цирроза печени. – Зайди ко мне. – Продолжал он и начал дрожащей рукой вставлять ключ в замочную скважину.

По надписи на дверях я понял, что передо мной стоит Кротов, заведующий научным сектором.