Александр Громов - Мягкая посадка. Год Лемминга. Менуэт святого Витта

Одним словом, он существовал на социальное пособие. Более несчастного человека мне еще не доводилось видеть, и я от души надеюсь, что не доведется!

Я не включил передачу изображения, и когда на экране возник подслеповато щурившийся Киря, мгновенно дал отбой.

Жив Пипеткин…

Я был готов к тому, что либо не отзовется никто, либо слепая старуха прошамкает мне ожидаемое о Кириной судьбе… ы-ы-ы, милай, яво еще когда схоронили-та… В суицидальном списке последних лет фамилия Пипеткин не значилась, но я хотел убедиться наверняка.

Моя романтическая гипотеза разваливалась на части. Уж если жив Киря, на домыслах насчет ухода неприспособленных с тонкой духовной организацией нужно срочно ставить погребальный менгир. Желательно фаллический. Кстати, в человечестве, сколь его ни просеивай сквозь мелкое сито, никогда не наберешь восьми миллиардов тонкокожих. Жизнь устроена проще, чем принято думать, вот в чем вся штука.

Честно признаться, я с самого начала не очень-то верил в свою гипотезу.

Ах как хотелось мне, господи, как мне мечталось взять да и найти внезапно решение самому, чтобы вспышка гениального озарения случилась спонтанно, как конфуз с громким пуком в гостях, непременно со мной, а не с кем-то другим — о! вырос бы я в собственных глазах, аки титан, господа хорошие, обозрел бы мир из горних высей, чтобы хоть на время забыть, кто я есть на самом деле: обыкновенный человек со средними способностями, мелкая, признаться, животинка, незаметная в мировом масштабе, только лишь в отличие от других наделенная ЧПП, что ее, животинку, и спасает, и в функционерах держит. Откажет — вот тут-то я и посыплюсь с грохотом, с треском и звоном. На кой черт мне, человеку, по правде сказать, не сугубо честолюбивому, понадобилось взбираться наверх по шаткой служебной стремянке — вопрос. Только для того, чтобы доказать самому себе, что я и без «демония» — ого-го, а не тварь дрожащая? Как же, доказал…

Стоп, проехали! Сколько раз давал себе слово не думать на эту тему. Все. Табу.

Покончив с самоуничижительными мыслями, я внимательно просмотрел компиляцию, составленную для меня Лебедянским. Слов нет, хорошо работает его группа. Аккуратно. Ничего не пропущено, данные скомпонованы в нечто такое, из чего легко строить всевозможные логические схемы. Очень похоже на равномерное наступление по всему фронту — никаких танковых клиньев, фланговых охватов и гайдамацких рейдов по тылам. Воронин бы так не смог и не захотел, кричал бы, что его банду гениев опять используют не по назначению, сопротивлялся бы до последнего…

Итак. Подробные калькуляции по различным категориям населения, примерно то же, что я делал «на коленке» неделю назад, но куда более обстоятельно и с учетом последних данных… Отдельно по мужчинам и женщинам, старикам и детям, свободным и заключенным, умалишенным и нормальным, здоровым и безнадежно больным, холерикам и меланхоликам, интровертам и экстравертам, отдельно по темпераментам, интеллектуальному уровню, социальному положению, режиму и качеству питания, профессии и так далее и тому подобное, вплоть до наличия либо отсутствия у самоубийцы домашних животных и комнатных цветов.

Какой-либо глобальной тенденции ни в одной из позиций не просматривалось. Следовало признать, что до сих пор в понимании проблемы мы не продвинулись ни на шаг вперед.

Проверка по близнецам, на которую я поначалу очень рассчитывал, пока что дала неудобообъяснимые результаты. Да, действительно, вероятность попасть в список аномального суицида была несколько выше для того человека, чей однояйцевый близнец уже успел покончить с собой, — но о стопроцентной корреляции и речи не шло. Люди с одинаковым генотипом и предрасположенности имеют к одному и тому же — к ангине, например… Или к алкоголизму. Что мне с того? Да и не так много близнецов попало в суицидальные списки, чтобы можно было свободно оперировать цифрами без боязни совершить ошибку.

Любопытные данные поступили о верующих. Лебедянский, как мог, попытался вычленить из списков прихожан истинно верующих православных, оставив для начала за бортом иные конфессии, безжалостно бракуя всех, чья религиозность внушала малейшие сомнения, и нимало не смущаясь неполнотой подборки. Оказалось, что среди верующих наблюдается тот же процент аномальных самоубийств, что и в среднем по стране, — при очень низком проценте самоубийств фоновых. Для живущих по христианским канонам последнее более чем понятно, но первое?!

Сомнамбулы какие-то, не ведают, что творят… И опять никакого просвета. Здравый смысл подсказывает, что при решении этой задачи нужно исходить из здравого смысла, а это порочный круг… На первый взгляд похоже, что фактор Т — «Танатос», как мы решили его называть, — косит всех подряд, без разбору. Может, вправду эпидемия?

Я придвинул к себе листок бумаги и выписал по пунктам:

1. Классификация заболевания: не определена.

2. Этиология: неизвестна.

3. Инфекционность: достоверно не выявлена.

4. Патогенез: не изучен.

5. Прогноз: стопроцентно (?) летальный.

6. Диагностика (предлетальная): затруднена.

7. Лечение:???

Поставив третий вопросительный знак, я густо перечеркнул написанное. Н-да-а… Копать в этом направлении можно и нужно, но дурак я буду, если стану копать только в этом направлении. Пока не отыщется возбудитель, говорить тут не о чем.

Вообще бред какой-то. Такое ощущение, будто тебе показывают фантастическое кино про инопланетные происки, а ты веришь в происходящее лишь настолько, насколько занимателен сюжет. Нет реальности, не видно из Конторы смертей… Притом почему в предельном случае, по прикидкам аналитиков Лебедянского, вымрут две трети человечества? Одна-то треть чем от них отличается?

Делать работу за подчиненных для руководителя сродни позору, однако я был настолько возбужден, что попытался заняться этим немедленно и, разумеется, угряз в проблеме, как тепловоз без рельсов. По ось. Очнувшись примерно через час, я обнаружил, что сижу, тупо уставившись в экран, рассеянно дымлю которой-по-счету сигаретой, пытаюсь понять, что означает странный выгиб на очередном графике, и не понимаю абсолютно ничегошеньки… Хватит! Нечего партизанить по-тихому, когда есть люди, готовые сделать ту же работу быстрее и лучше тебя. Моя и без того усеченная гордыня подверглась усекновению еще раз, а сказать проще — равнодушная действительность еще раз врезала мне по сусалу. Несильно так. Только чтобы я помнил, кто я есть, и не зарывался.

Ну и помню…

Я позвонил Гузю — его на месте не оказалось — и, заложив руки за голову, откинувшись в кресле, принялся размышлять вокруг да около. Гузь, наверное, на меня обижен и полагает бездельником, хотя и не подает виду; в самом деле, последние дни он тащит на горбу всю Контору, а я даже не всегда удосуживаюсь снять с его работы сливки. Ничего, пусть покряхтит, приемистость у него хорошая… Знал бы он, в какую дрянь влип его начальник, простил бы и посочувствовал…