Владимир Колотенко - Стена плача

- Ты злишься? - спрашивает Лена.

- ... все эти мытари и жнецы, бондари и швецы, все эти шпицы, шариковы и швондеры, это шшша-акальё, стервятники и гиены, что так падки на падаль, эти лавочники и мясники, эти шипящие и сычащие, гавкающие и блеющие... Говноеды!.. Все эти головоногие моллюски и пресмыкающиеся, зануды и заики, рябые и членистоногие, и... О, отродье!!! Кррр-ово-сосы и кррровососки!.. Все они, все, пропитаны маммоной, как кладбищенская ночь страхами.

- Ты, когда злишься, - говорит Лена, - у тебя белеют глаза.

- Эти дети Антихриста!.. Одним словом - Зверьё! Зверь Апокалипсиса! Еще Иоанн Богослов в своем Откровении обозвал это шакальё Зверем. Как точно!

- На, выпей воды. Держи же!.. Я беру стакан, отпиваю глоток, улыбаюсь и продолжаю:

- Смех постепенно стих, погребенный густотой Жориной неприязни к плесени. Жора секунду помедлил, глаза его снова рассветились, он продолжал:

- Милый, Вит, - улыбаясь, сказал он напоследок, обратившись к погрустневшему Виту со всей нежностью, на которую был способен, - я надеюсь, что вскоре и ты обретешь настоящую радость среди благ, которых ты больше всего желаешь. А сейчас мы с тобой должны клепать новое человечество, верно? До этого уже дошло. И у нас с тобой для этого все готово. Определенно! И запомни - настоящий вождь умирает бедным. С этим ведь не поспоришь. Но главное - это то, что мы с тобой в главном - едины! И в споре свободны. Не так ли?

- Я не рвусь в вожди, - тихо произнес Вит.

- А я не собираюсь умирать, - сказал Жора, - от смерти уйти, как ты знаешь, нетрудно, гораздо труднее...

- Знаю-знаю...

И Вит сдался.

- А, - разочарованно махнув рукой, произнес он, - ты всегда был чайником, чайником и останешься.

- Вит, - добродушно сказала Тамара, - не огорчайся, ты прав. Ведь мы недавно обнаружили-таки у Жоры этот самый ген чайника. Его уже не перекуешь!

Вит только согласно кивнул, мол, я и не спорю.

- И вот еще что, - добродушно улыбнувшись, произнес Жора, - ешь побольше лимонов, целиком, с коркой, они делают человека щедрее. На себе проверил. А мяса - ни-ни...

Наконец и Вит улыбнулся:

- Зачем же так жадничать, - сказал он, - корку мог бы и выплевывать.

Жора, улыбаясь только кивал, и когда Вит кончил, добавил:

- И обязательно пей картофельный сок - лучшее средство от геморроя и зависти. Ты не поверишь, но я сам на себе проверил: зависть - как корова языком слизала...

- А геморрой? - спросил Вит.

- А этим я никогда не страдал, - по-прежнему улыбаясь, сказал Жора.

Мы уже не конфузились наших чувств, и у нас не было страха показаться слабыми в глазах друг друга. Таков был естественный ход вещей. Мы искренне верили: нам удастся изменить ход истории! Ведь мы были так молоды, так сильны!

- Хорошо бы, - задумчиво произнес потом Жора, - было бы иметь в своем распоряжении Копье Судьбы и Чашу Грааля.

Эти слова выдавали его неуверенность, хотя я не помню случая, чтобы Жора когда-либо отступался от принятого решения.

- И Жорину финтифлюшку? - спрашивает Лена.

- Какую ещё финтифлюшку? - спрашиваю я.

- Ну, ту, что... с Тиной...

- Ну да! Да-да, а как же! И ту керамическую... ну... часть горшка, где вскоре обнаружится...

- Таки обнаружится? - спрашивает Лена.

- А как же! Тина тогда прямо указала... И тот шарик, помнишь?

- Земной?

- Нибирушный. Я рассказывал.

- Когда болел и тебе привиделось?

- Ничего не привиделось. Можешь заглянуть в сейф...

- Ладно... Потом.

Потом Жора еще не раз вспомнит об Этих Святых Реликвиях, дающих, по мнению посвященных, всенепременную власть над миром.

- Разве он жаждал этой власти? - спрашивает Лена.

- Ха! А как же! Вау! А то!.. Мы напились...

- Ты уже говорил это.

- У меня, и правда, белеют глаза, когда я злюсь, - спрашиваю я. - И сейчас белые?

- Нет-нет, - говорит Лена, - сейчас зеленые. Как у Иисуса.

Мы улыбаемся.

- Ну а мясо вы все-таки слопали? - спрашивает Лена.

- Я не ел!..

- Врёшь, - говорит Лена.

- Вру, - сознаюсь я.

С мясом мы, конечно, ещё долго возились: есть - не есть... Пришлось клонировать нашего Шри или как там его... Ведь он вот что сказал: «Тот, кто осознает, что он не тело, всегда счастлив».

Я - тело или не тело?

Я до сих пор ищу ответ.

И вскоре от мяса, как и от денег, мы отказались! Да, напрочь! Как от врагов наших... Мы просто их победили!..

- А кто такая Джая? - спрашивает Лена.

- Кто, кто?.. Конь в пальто! Это же наша Юшенька! Юшка!

- Что, - спрашивает Юля у Лёши Карнаухова, - что-то не так?

- Ещё не знаю...

Я знал, что Юля когда-нибудь спросит об этом.

- Ты знаешь, как называется та страна, где...

- Нет.

Та страна, где мне пришлось пережить весь этот ужас, называлась Берегом Слоновой Кости. Красивое название. Но не эта страна интересует Юлю.

- Перу?..

- Кажется...

- Фигурки, найденные при раскопках могилы инков, изображают не насекомых, а самолет.

- Надо же!..

- Два немца - Альд гунд Иенум и Питер Белтин на Всемирной конференции в Орландо подтвердили свою гипотезу о самолете с реактивной тягой, летавшем несколько тысяч лет назад над перуанской пустыней.

- И что же? - спрашиваю я.

- И что же!..

Ни Берег Слоновой Кости, ни первые подводные поселения, которые Япония создаст по принципам Пирамиды к 2020 году, Юлю пока не интересуют. Кстати, в Японии, она же рассказывала, уже есть проект надводного города. Города, как ковчег Ноя, плавающего на волнах. И теперь никакие цунами, никакие Всемирные потопы им не страшны.

- И что же! - восклицает она ещё раз.

Я убеждал её, что, видимо, наше путешествие в Перу, как, впрочем, и любое другое, не пройдёт бесследно для её неокрепших коленок и голеностопов. Тренировки в теннисном зале, конечно, заметно укрепили её смелые ноги, но всё же не до такой степени, чтобы после той неудачной попытки приземления (она всё-таки отважилась прыгнуть с парашютом!) уже через неделю отправляться в Перу.

Да и какая в этом нужда?

Будто бы я сам не в состоянии справиться...

- Нет-нет, - заявляет она, - никаких «потом»! Вот слушай!..

Она читает: «...таинственные руины Мачу Пикчу невероятно привлекательны для любителей всего загадочного: практически каждый камешек руин хранит на себе печать тайны. Даже настоящее имя города неизвестно никому до сих пор...».

- А как бы ты назвал этот город? - спрашивает Юля.

- Ясное дело, - говорю я, - Пирамида инков! Пирамидинка!

Юля отрывает глаза от экрана, смотрит на меня.

- Нет, я серьёзно!

Мы вылетели из Домодедово...

- Нет, я серьёзно...

- И я, - говорю я, - а что! Вот, смотри, что я нашёл!

Моя сумка уже наполовину набита этими камешками! Всё, что, по нашему мнению, может служить источником информационного поля об этом святом уголке земли, мы, оглянувшись по сторонам, подбираем и грузим в сумку. Потом мы, конечно, все эти свидетельства той славной эпохи переберём и львиную долю этих камней, конечно, выбросим. Наш проводник делает вид, что ничего не замечает. Пользуясь его нарочитой рассеянностью, мы жадничаем. Поэтому в сумке не только камешки...